- Это твой телефон?
Человек ничего не ответил.
- Звонит, - сказал Борис.
- Да, я понимаю.
У Бориса в кармане зазвонил телефон.
- Позвольте мне, - сказал Смирин. - Это мой телефон. Этот парень похитил меня...
- Нет, - сказал Манасян, закатив глаза на человека, державшего его. Потом он заговорил с ним по-армянски, и тот снова покосился на Бориса.
- Я не знаю, что он говорит, - сказал Борис, внезапно испугавшись уловки Карена, - но они с Израильянцем вымогали у меня деньги, и они убили моих друзей... Подожди... подожди. Я знаю, ты работаешь на Сергея Никольского, не так ли?
При упоминании имени Никольского он увидел в глазах демона узнавание. И в глазах Манасяна тоже было узнавание. Хотя Борис был вне поля его зрения, глаза Карена были широко раскрыты от изумления, как будто эти два слова ослепили его откровением в полутемной комнате, как пророческая надпись на стене Валтасара.
- Я нанял Сергея, чтобы он вытащил меня из этой истории с Израильянцем и Манасяном. Может, он в свою очередь тебя нанял?
Это не работало достаточно быстро, не продвигало его аргументы достаточно быстро.
- Эти фото, - быстро сказал он, - я знаю об этих фото. Сергей рассказал мне об этом несколько дней назад в Челябинске. Это семья человека, которого знает Сергей. Сергей объяснял мне, что за человек Израильянц, хотел, чтобы я знал, с кем имею дело.
Все замерло. Никакого звука. Никто не произнес ни слова. Эта информация сделала что-то с демоном, что почти высосало воздух из комнаты.
И тут Борис услышал слабый щелчок.
Маленький пистолет дал осечку.
И Манасян, и мужчина поняли, что произошло за миллисекунду до Бориса, и в мгновение ока правый кулак Манасяна нанес один, два, три удара в верхнюю часть бедра мужчины возле его обнаженного паха, затем Манасян в мощном порыве энергии отбросил его назад, и оба упали на кофейный столик и на пол. Манасян выронил маленький складной нож, схватился за пистолет и выхватил его прежде, чем гость успел опомниться, и в тот же миг Борис швырнул ноутбук через диван, ударив Манасяна в грудь и отбросив его назад. Он привалился спиной к гигантскому телевизионному экрану, но сохранил равновесие и поднял пистолет, нацеленный на Бориса, который пронесся через комнату в нескольких метрах от него.
Снова все остановилось. Все тяжело дышали, были на взводе, адреналин зашкаливал.
- Хорошо, - сказал Манасян. - возьми ноутбук. - Ему достаточно было сдвинуть пистолет на несколько сантиметров, чтобы взять на мушку обоих мужчин. - Попробуй еще раз бросить, и я убью тебя. Мне нечего терять.
И тут же голому человеку:
- Израильянц мертв?
- Почти. - тот держался за бедро, диван был весь в крови.
Манасян жестом велел Борису подойти к входной двери.
- Мы уходим, - сказал голому Карен. - Заканчивай то, зачем пришел. Не оставляй этого сукина сына в живых.
Держась за раны, мужчина смотрел, как они идут через холл к входной двери. Прежде чем Борис успел открыть дверь с пистолетом Манасяна, ткнутым ему в почки, он оглянулся. Бледный свет телевизора мерцал на окровавленном диване. Мужчина исчез.
Глава 55
Внезапно, после мучительно долгого молчания, сигнал Бориса вышел из дома.
- Невероятно.
Нечаев сидел на краешке стула, вытянув шею к экрану.
- Сигнал телохранителя не движется, - сказал техник.
- Ты думаешь, они убили его? - спросил другой.
Никольский смотрел на экраны, игнорируя их вопросы.
- Вы думаете, что Смирин в одиночестве? - спросил Нечаев.
Техник попытался отправить звонок на его мобильный и подождал. Нет ответа. Он покачал головой.
- Нет, он не один.
Пятнышко проехало через район, затем повернуло направо в районе моста и направилось на север.
- Идет к нам, - сказал техник.
- У нас есть выбор, - сказал Никольский, ни к кому конкретно не обращаясь и размышляя вслух. - У Манасяна есть план побега. Всегда. Только для него. Что бы это ни было, сейчас он направляется туда. Он предполагает, что машина помечена, так что он ее выбросит. Он подумает, что должен держать Бориса в качестве страховки. Если так будет продолжаться, это может закончиться конфронтацией. Мы не знаем, что случилось у Израильянца, может, перестрелка. Не знаю, мертв ли Александр. Не знаю, мертв ли Рубен. Полиция может быть уже в пути. А это означает обнаружение. Если будет перестрелка, при попытке вернуть Бориса, это означает обнаружение. Если Бориса убьют, даже без перестрелки, это будет означать разоблачение. Если Манасян похитит его, это будет означать разоблачение и возможно, помимо этого смерть Бориса.
- Значит, ты хочешь его отпустить? - раздался голос Нечаева.
- Если мы можем гарантировать жизнь Бориса, то да, - сказал Никольский. - Да, если мы сможем гарантировать секретность операции. Мы это должны. Даже если это означает, что кому-то придется иметь дело с этим сукиным сыном снова когда-нибудь в будущем.
- Ярослав снова за ними, - сказал техник.
- Еще одно, - сказал Никольский. - Теперь ствол на сиденье снова в игре. Если его еще не нашли и разобрались.
- Сергей, это такой риск, - сказал Нечаев. - Это такой риск. Его убьют, если он попытается использовать эту штуку. Черт, мы не знаем, сможет ли он им воспользоваться. Какого черта Ярик это сделал?
- Я не знаю, было ли это так уж неправильно. Это может спасти ему жизнь. - бросил Ярослав.
- Черт, из-за этого его убьют.
- Не знаю, я мог бы сделать то же самое. Была возможность, и не так много времени, чтобы подумать. Это был выбор.
У Никольского зазвонил телефон, и он нажал кнопку.
- Сам Сергей Никольский, - без предисловий сказал Манасян. Это было просто утверждение. - Привет, Якут.
Сергей взглянул на телефон, словно хотел увидеть лицо Манасяна.
- Это многое объясняет, - продолжал Манасян. - Я не мог понять, почему столь тщательное планирование разваливается так быстро.
- Он все еще жив? - спросил Сергей.
- Кто?
- Борис Смирин.
- Да.
- Позвольте мне поговорить с ним.
Манасян поднес телефон к голове Бориса.
- Скажи ему, что ты жив.
- Я в порядке, - сказал Борис.
- Вы слышите это? - Спросил Манасян.
- Нам нужно поговорить о нашем положении, Карен.
- Я пойду до конца.
- Рубен мертв?
- Возможно, он сдох.
- Что там происходит?
- Позвони своему долбаному психу и спроси его.
- Я пытался.
- Ну, он выглядел очень занятым.
Тишина.
- Тебя уничтожили, - сказал Никольский. - Вот где ты стоишь.
- Продолжай.
- Но у тебя есть шанс. Мы остановимся прямо здесь, и ты сможешь уйти. Но Смирин тоже уходит. Очень просто. С другой стороны, - добавил Никольский, - если он умрет, умрешь и ты. Гарантированно.
- Может быть, я просто возьму его с собой? - сказал Карен.
- Это не вариант.
Манасян уже знал, что Никольский так и скажет. Но, возможно, они расходились во мнениях о том, какие у Манасяна варианты. Он не собирался говорить об этом Никольскому, но Карен подумал, что здесь есть место для гибкости. Сергей не стал бы торговаться, если бы у Манасяна не было возможности сделать то, что он хотел.
- Как ты собираешься это сделать? - Необходимость задавать этот вопрос раздражала его. Это было все равно что спрашивать разрешения, признавать, что Якут одержал верх. По крайней мере, на данный момент. Но его унижение не шло ни в какое сравнение с охватившим его страхом. Он был так близок к смерти, и теперь у него была последняя возможность спасти свою шкуру. Он не мог ошибиться.
- Машина прослушивается, - сказал Никольский, - и Смирин тоже. Так что мы знаем, где он в любой момент. Он проглотил жучок, Карен, так что не беспокойся о том, чтобы снять с него всю одежду и все такое. Я знаю, что у тебя есть план побега. Я знаю, что ты планируешь бросить машину, так что давай, сделай это. Но оставь Смирина. Живым. Если ты это сделаешь, ты будешь жить. Вопросы будут?
