Борис почти слышал, как думает Манасян. Фары "Линкольна" освещали широкую дорогу, пока они пробирались через Октябрьский район к курортной зоне. Справа в жилых микрорайонах виднелись огни домов. Слева далеко виднелась река, а за ней-огни частных домов и санаториев в широкой долине, где жил Борис, и Раиса с тревогой ждала его.

Следуя указаниям Манасяна, они вывернули на Тракторную и миновав лесничество, поехали по Реактивной, свернув затем в Боковой переулок. Темные улицы изгибались сами по себе и были заполнены домами, расположенными близко друг к другу и укрытыми в густом лесу. Манасян водил Бориса взад и вперед по улицам, пока он и телохранитель обменивались отрывистыми фразами по-армянски. Казалось, они прикидывали, можно ли остановиться у одного из домов, мимо которого, как понял Борис, они проезжали уже несколько раз. Мельком взглянув между домами, он увидел, что эти дома совсем рядом с рекой.

Неужели здесь остановился Израильянц?

- Вы знаете что-нибудь о том, как они собирались бороться с Рубеном? - Спросил Манасян. - Не лги мне.

- Понятия не имею.

- Черт!

Пауза.

- Притормози.

Борис остановился. Они смотрели на новый дом слева, где озеро сужалось.

- Израильянц там, - сказал Манасян. - Я оставил там ноутбук. С таким же успехом я мог бы умереть, если бы мне пришлось уехать без него. - Он на мгновение задумался. - Они собираются убить его.

- Да.

- И что потом?

- Понятия не имею.

- Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, - бормотал Манасян.

- Послушай, - сказал Борис, - я знаю, что... ну, этот парень, Ермаков, его люди, ну, ты понимаешь, не оставляют следов... что что-то когда-то произошло. Если Рубена убьют, сомневаюсь, что они сделают это там, если смогут помочь. Они захотят оставить дом чистым, без каких-либо признаков того, что что-то пошло не так.

Тишина.

- Еще раз, как зовут этого парня? - задумался Манасян.

- Марат.

Манасян ничего не сказал, но думал об этом. Он что-то сказал телохранителю по-армянски. Они оживленно жестикулировали. Снова тишина.

- Посмотрим, - сказал Манасян, а затем обратился к Борису: - вот сюда заезжай.

Борис снизил скорость, они проехали по улице и свернули на подъездную дорожку. Подъездная дорожка к гаражу была защищена от улицы высокой живой изгородью, и когда они завернули за угол, то увидели на подъездной дорожке черный "Паджеро"

Манасян выругался.

- Стой!

Они с телохранителем еще немного поговорили по-армянски, теперь уже шепотом, что было совершенно нелогично.

- Заезжай и паркуйся, - сказал Манасян.

Борис остановился рядом с другим джипом и выключил мотор.

- Убирайся, - сказал Манасян.

Они оставили двери приоткрытыми, и телохранитель направился к крыльцу, держа пистолет наготове. Они миновали живую изгородь из кустарника высотой по колено, и Борис оказался между ними.

Внезапно телохранитель громко зашипел. Он снова посмотрел на Манасяна.

- Труп, - прошептал он и указал на шезлонг, на котором неловко развалился мужчина, откинув голову на спинку. - Акоп, - сказал он.

Борис снова почувствовал странное, нереальное гудение. Он не мог поверить, что делает это. Интересно, о чем думают Никольский и остальные, наблюдая за его "жучком" - сенсором в доме Израильянца здесь? Они посылали помощь? Неужели все-таки будет перестрелка, несмотря на все старания не создавать шума?

Телохранитель взялся за ручку входной двери и медленно повернул ее. Он толкнул осторожно. Дверь открылась, и он вошел вслед за ней, как будто был ее частью. Манасян подтолкнул Бориса пистолетом. Телохранитель взглянул на бледный мерцающий свет, исходивший из комнаты, примыкавшей к главному коридору. Телевидение. Много света, большой экран. Как только Манасян вышел за дверь, телохранитель снова остановился. Он повернулся, посмотрел мимо Бориса на Карена и указал на пол коридора. Еще один мертвец. Все трое инстинктивно ждали, прислушиваясь.

Ничего. По-видимому, телевизор был выключен.

Напряженное ожидание. Из дальнего конца гостиной потекла вода. Кухня. Звук воды в раковине создавал некий белый шум для человека, стоявшего там, поэтому телохранитель сделал быстрое движение, чтобы пройти через проход в гостиную, мимо тела в коридоре, и к следующему коридорчику, который шел в заднюю часть гостиной, ближе к кухне.

Подмышки Бориса блестели от пота, и внезапно он почувствовал запах фекалий. Какие еще фекалии? Он посмотрел на Манасяна, который смотрел на своего телохранителя, как на канарейку в угольной шахте. Телохранитель махнул рукой: один человек.

С этими словами Манасян подтолкнул Бориса к первому проходу в тот самый момент, когда телохранитель шагнул в другой. В этот момент и Борис, и Карен посмотрели на телохранителя, ожидая очередного сигнала, но тот стоял неподвижно, лихорадочно озираясь по сторонам. Когда он повернулся, махнув рукой Манасяна, Карен потерял своего человека.

В этот момент его охватил страх, и Борис понял, что сейчас умрет. Единственным звуком был глухой хлопок, пуля ударила телохранителя в лоб и выбила ему затылок, звук был странно мягким и непропорциональным по сравнению с тем, как его голову резко отбросило назад с такой скоростью, что он потерял равновесие. И поскольку его голова, казалось, откинулась под углом, было трудно сказать, с какой стороны раздался выстрел.

Борис похолодел. Необъяснимая физика того, что он только что видел, добавляла странности тому факту, что он вообще был там.

Затем из-за дивана поднялась фигура, похожая на демона, обнаженная, с грязно-коричневым и фекально-зеленым телом, что создавало ошеломляющая путаницу с реальностью, с растрепанными волосами. Борис толком не понимал, на что смотрит, и не понимал, что такое сжатие времени, но прежде чем они с Манасяном успели среагировать, мужчина приставил маленький пистолет ко лбу Манасяна, забрал у него оружие и швырнул на пол.

- Кто вы? - он спросил Бориса. Знакомый кавказский акцент. Его глаза были спокойными, но измученными, с красными ободками. Белки были очень белыми.

Борис не мог говорить. Теперь он почувствовал запах краски. И еще кое-что. Гость был весь в крови, и запах ее был густым и сладким. Борис не мог поверить своим глазам. Это существо не было большим, но интенсивность его присутствия была ослепительной.

- Кто вы? - он спросил Манасяна. Он протянул левую руку и обхватил затылок Карена, так что его правая рука могла прижать дуло его странного пистолета ко лбу Манасяна с болезненной силой.

- Карен Манасян.

- Мы должны быть здесь одни, - сказал демон. - Почему ты здесь?

- Я пришел за ноутбуком, - честно признался Манасян, и это прозвучало по-детски нелепо.

- Это все, чего ты хочешь?

- Да.

- Где он?

Манасян осторожно поднял руку и указал на обеденный стол в нескольких футах от Бориса.

- Достань его, - сказал демон Борису. - Да. Иди и возьми.

Смирин подошел к столу и закрыл ноутбук. Он был подключен. Отключая его, он посмотрел вниз и увидел фотографии, разбросанные по столу. Они были разного размера, некоторые черно-белые, некоторые цветные, некоторые пожелтевшие и обмякшие от времени. Образы были ужасны: части тел детей десяти-одиннадцати лет и женщины в различных сочетаниях, создававшие самые безумные композиции. Синяки и кровоподтеки были отчетливо видны на телах детей, которые еще не начали приобретать контуры зрелости.

Борис боролся с воспоминанием, с узнаванием. Дети... что он знает о детях? Ну да! Он вспомнил... Никольский рассказал ему чудовищную историю об Израильянце... и семье... и их отце. Александр. Оганесян.

Он оглянулся на человека, который все еще держал голову Манасяна между стволом и рукой, и тот посмотрел на Бориса. Какого черта здесь происходит?

Что-то еще привлекло внимание Бориса. На столе зазвонил мобильный. Звук был выключен, но красный огонек заикался... заикался... заикался.