Я вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить сердце. Всё будет хорошо. Я не сдамся и использую любую возможность, а пока нужно было немного отдохнуть. Этой ночью я, кажется, успела поспать всего пару часов, а ведь ещё неизвестно, что меня ждёт в замке. Он располагался в отдалении, так что немного времени у меня точно было.

Но стоило только прикрыть глаза, как меня тут же разбудил тихий стук и незнакомый мужской голос.

– Приехали, нэсса.

Дверца распахнулась, впуская морозный воздух.

– Мисс, – поправила я, открывая глаза.

Нэссами зовут титулованных, я же такой не являюсь и вряд ли когда-нибудь стану.

Я потянулась и выбралась наружу, опираясь на любезно подставленную руку кучера, поёжилась, поднимая повыше воротник пальто. Сегодня было куда холоднее, мороз щипал за щёки, а ветер норовил задрать юбку и сыпал холодную снежную крошку за шиворот.

Я огляделась, пока кучер взбирался обратно на козлы. Удивительно, но меня привезли к парадному входу. Слева подъездная аллея, изгибаясь змеёй, вела к воротам. Справа возвышалась белоснежная громадина замка с множеством балкончиков и башенок, пронзающих шпилями хмурое серое небо. Широкая мраморная лестница убегала ввысь множеством ступенек. По бокам от неё на постаментах сидели огромные статуи фениксов с гордо поднятыми головами. Они были похожи на орлов, только хвосты имели длиннее.

Встречать меня никто не спешил, лишь двое лакеев сгружали сундук. Не знаю, что мачеха туда положила, вещей у меня на дорожную сумку, не больше. На меня никто не обращали внимания, и это, кажется, был идеальный момент для побега. Правда, до ворот всё равно было слишком далеко. К тому же они уже закрыты и явно охраняются магией, а перелезть через них я бы точно не смогла, да и до города не близкий путь. Замок приютился на холме между гор, и отсюда я прекрасно видела не только сам город, но и дорогу, ведущую к нему. И это значительно усложняло будущий побег. Да из замка всё видно как на ладони и герцог легко меня увидит. Нет, если и сбегать, то либо ранним утром или поздним вечером, либо ночью.

Значит, оставалось одно – подняться и постучать. Я вздохнула, подобрала юбку и сделала первый шаг. А когда преодолела все ступени и подняла руку, то дверь распахнулась сама. На миг я стушевалась, даже отступила на шаг, чувствуя, как от волнения учащает бег сердце. Что если я встречусь с герцогом прямо сейчас?

Открывший мне дверь высокий и худой мужчина с огромным крючковатым носом удивлённо приподнял кустистые седые брови и посторонился. Я замешкалась, с опаской разглядывая его. Конечно, я надеялась, что меня не поведут сразу же на жертвенный алтарь. Или как там герцог забирает чужие жизни? Но страх всё равно был.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я не знала точного возраста герцога. Мужчине же на вид было лет шестьдесят и всё на нём от начищенных до блеска туфель до белоснежного галстука-бабочки было новым и дорогим. Только вот выглядел он слишком… человечно. Никакой бледности, о которой говорилось в слухах. Ничего необычного и страшного. Впрочем, не будет ведь герцог сам открывать двери? Даже у мачехи это делала Мэри, а не она сама, а в замке слуг явно больше. Здесь этим должен заниматься дворецкий. Решив так, я облегчённо выдохнула и проскользнула внутрь.

Дворецкий же окинул меня цепким взглядом и на мгновенье недовольно поджал губы. И я его прекрасно его понимала. Кругом были мрамор, позолота и хрусталь, начищенный до зеркального блеска паркет, тяжёлый бархат портьер и живые цветы в огромных мраморных горшках. А тут я в платье с чужого плеча и старом пальто. Пусть по указанию мачехи для меня подшили одно из платьев Кэтрин, но верхнюю одежду пришлось надевать свою.

Впрочем, он быстро взял себя в руки и даже изобразил подобие улыбки.

– Позвольте ваше пальто.

Он протянул руку и терпеливо ждал пока я возилась с пуговицами и узелком на лентах шляпки, а затем указал на юношу, незаметно возникшего рядом. Тот был ненамного моложе меня и смотрел с нескрываемым любопытством. А его тёмно-синяя бархатная ливрея с серебряной вышивкой выглядела намного богаче моего платья.

– Следуйте за Джеком. Он проводит вас в комнату, где вы сможете освежиться после дороги. Ваши вещи вскоре доставят туда.

Я не стала возражать, хотя смысла в этом и не было: переодеваться мне всё равно не во что. Это платье было самым приличным в моём гардеробе, не думаю, что мачеха расщедрилась ещё на одно. Впрочем, я в любом случае не собиралась наряжаться для своего будущего убийцы. От одной мысли об этом у меня всё холодело внутри.

Интересно, а слуги знают о том, что делает герцог? Неужели им всё равно?

Тут я вспомнила недавнюю сцену с девушкой, которую пыталась продать мать. И ведь никто не попытался вступиться, образумить её. Так почему это должно волновать слуг? Он ведь не трогает их.

На короткий миг, когда мы поднялись на второй этаж, ушли достаточно далеко от холла и оказались одни, я чуть было не спросила об этом слугу. Но в последний момент передумала. Да и коридор, в котором в любой момент может кто-нибудь появиться, не лучшее место для подобных разговоров. Для начала нужно осмотреться. Кто знает, может быть, всё не так страшно? Ведь не стал же герцог сразу «выпивать» мою жизнь. Может быть, слухи всё же врут?

Сейчас, как никогда прежде, мне отчаянно хотелось в это верить.

– Ваша комната, нэсса.

– Мисс, – поправила я. Кажется, скоро это войдёт у меня в привычку. – И спасибо, что проводил.

На секунду мне показалось, что Джек хочет что-то сказать, но он промолчал, развернулся и поспешил прочь, оставляя меня одну. Я же не стала зря терять время и толкнула дверь, да так и замерла на пороге. Комната была просто огромной. Тяжёлая резная мебель, мраморный камин, а рядом два кресла и столик со свежими розами в вазе. Ковёр с таким густым и высоким ворсом, что хотелось разуться и пройтись босиком. И среди всей этой красоты мой старый сундук из рассохшихся и почерневших со временем досок. Он смотрелся здесь не менее нелепо и чужеродно, чем я. И всё же комната была слишком прекрасной для пленницы, а именно ею я и себя и ощущала.

Я прошлась по комнате и остановилась возле камина. На нём стояла фигурка Богини Селены-Сауле. Одна её половина имела голубой глаз, светлые волосы и светлую кожу, а одежда была белее снега с голубой каймой. Другая – напротив была смуглой кареглазой и темноволосой, и одежда была под стать облику – чёрная с золотой каймой. Светлая половина протягивала руку вперёд, тёмная напротив заводила за спину. Ведь в ней был нож. Богиня символизировала дуализм. День и ночь. Добро и зло. Тёмное и светлое начало, которое есть в каждом человеке.

Правда, согласно легенде, их всё же было двое. Настолько же похожих насколько и разных. Один разрез глаз, форма скул и носа, одинаковая фигура. Разница лишь в цвете глаз и волос, да выражении лица. Невинное, доброе и ласковое – у Сауле и злое, коварное и лживое – у Селены.

Согласно легенде сёстры постоянно спорили, сманивали людей на свою сторону, и это так надоело их отцу прародителю, создавшему нашу землю, что он навечно соединил их. И приказал следить за людьми по очереди. Сауле он отдал день, ведь была она также светла, добра и ласкова с людьми, как солнце. Селене же досталась ночь, тёмная, холодная и опасная, как и её душа. И с тех пор сёстры больше не виделись, а их вражда продолжается до сих пор. И теперь одна – Светлая Богиня – дарила нам радость и счастье, покровительствуя белым магам. Вторая же – Тёмная – несла болезни, войну и разруху. Её почитали воры и убийцы. Ей подносили кровавые жертвы те, кто жаждал получить благословение на свои чёрные дела.

Где-то дома у нас была такая же, хоть отцу наука была ближе веры, и меня он учил тому же. Потому молиться я не умела, хоть мачеха и старалась позже, водя меня и Кэтрин на еженедельную воскресную службу. Но я так и осталась глуха к подобному, не видя смысла в молитвах, и сейчас задерживаться надолго возле фигурки не стала. Развернулась и вздрогнула, натыкаясь взглядом на незнакомую девушку в простом голубом платье с белоснежным передником. У неё были такие же светлые волосы, как у Мэри, и сердце моё сжалось при воспоминании о ней.