– Что это такое, Эмма?

Заметив меня, она кивнула на стол, на мой артефакт – вросшую под стеклянным куполом в снег розу, с покрытым инеем стеблем. Моя снежная роза. Именно так я её назвала. Ведь во время одной из стадий действия артефакта иней покрывал её почти полностью, до самых кончиков лепестков. И казалось, словно она вся вылеплена изо льда или снега. Большой синий кристалл в основании был тёмным, не активным и являлся самой главной моей головной болью. Ведь я слишком поздно заметила трещину, из-за которой из него «вытекал» магический заряд.

– Артефакт. – Я вздёрнула подбородок, смело встречая её взгляд. Злость жгла изнутри, требуя выхода, и я не стала её сдерживать. – Разве вы не видите?

Я понимала, что поступаю неправильно, что напрасно злю её ещё сильнее. Но я итак слишком долго молчала и достаточно натерпелась за эти годы. Последние несколько месяцев я жила в ожидании свободы. И когда всё рухнуло, то, кажется, погребло под собой не только мою надежду, но и робость.

Её глаза сверкнули гневом.

– И на какие деньги ты купила всё это?

Она обвела рукой стол, крупный камень в одном из колец сверкнул. А я в который раз подумала, что оно подозрительно похоже на то, что я ещё в детстве видела в шкатулке с мамиными драгоценностями. Правда, когда я спросила об этом, мачеха посоветовала мне не выдумывать глупости. И теперь она смеет спрашивать меня о деньгах? Я сжала пальцы с такой силой, что ногти впились в кожу.

– Они похожи на те, что вы украли у меня.

Она так быстро оказалась рядом, что я не успела сделать и шага.

– Неблагодарная дрянь!

Пощёчина обожгла щёку, а метка сковала, не позволяя сопротивляться.

– Я заслужила каждый энц, что получила по завещанию. – Прошипела она зло, склоняясь к моему лицу и обдавая сладким удушливым ароматом духов. Схватила, заставляя повернуть голову и посмотреть ей в глаза. – Я потратила не один год на то, чтобы привести дом и счета в порядок. Вы ведь были на грани разорения. Ты знала?

– Нет.

Нет, не знала. И нет, не верила. Уверена, всё это ложь от первого и до последнего слова.

– Если бы не я, ты так бы и осталась грязной замарашкой, разбирающейся лишь в магических потоках.

Я лишь зло глянула на неё в ответ.

К сожалению, это было правдой. Мой отец был гением, но к некоторым вещам относился немного… рассеяно. Так до появления мачехи он даже не думал о том, чтобы нанять мне учителя или отправить в пансионат. Он кое-как обучил меня чтению и счёту, да ещё немного этикету. Я же была слишком мала, чтобы расстраиваться из-за подобного. Так что ещё одним неприятным воспоминанием, связанным с мачехой, было появление учителя.

– Я заберу его с собой. – Она отпустила меня и вернулась к столу. – Как его активировать?

Я молча смотрела в стену поверх её плеча. Впрочем, догадаться итак будет нетрудно, только я не уверена, что хватит заряда. Одна часть меня порывалась сказать об этом. Пусть она забирает его, но это – моё детище и было бы жалко вот так просто позволить ему погибнуть. Но другая часть меня, более злая и эгоистичная, велела молчать. Какой смысл спасать то, что уже никогда не послужит мне?

– Молчишь? – усмехнулась она, кажется, ничуть не расстроенная. – Ладно. Думаю, Кэтрин разберётся с этим. А когда я вернусь, мы поговорим о твоём поведении.

Когда звуки её шагов стихли, я выдохнула и на негнущихся ногах подошла к столу, села, доставая из кармана кристаллы, и высыпала их на стол. С безразличием проследила за одним, прокатившимся по столешнице почти до самого края. Ещё совсем недавно я так радовалась, что смогла их достать. С их помощью я собиралась заменить бракованный кристалл артефакта. Но теперь это не имело значение. И всё же отчаиваться было нельзя. Хотя сейчас я чувствовала себя, словно раздавленный камнем жук.

Я оглядела оставшиеся детали. Времени оставалось слишком мало, чтобы сделать что-нибудь стоящее. Чтобы сделать хоть что-то. Какие-то четыре жалких месяца. Да и сил совершенно не было, хотелось расплакаться, упасть на стол и выть от отчаяния как та девчонка на улице. Но нельзя. Я ещё раньше решила, что если в этом году поступить не получится, то устроюсь на работу, может быть, даже к какому-нибудь магу или в саму Академию, и попробую ещё раз на следующий год.

Из-за сырости книги отца – те, что мачеха не продала – я хранила в своей комнате. Но подниматься за ними сейчас значило потратить время, которого у меня итак почти не было. Я подвинула ближе листы, собираясь придумать хоть что-нибудь. Сдаваться, когда пройдено так много, я не желала.

Надеюсь, мачеха вернётся нескоро, ведь нужно будет ещё куда-нибудь спрятать всё это.

Я так и уснула в мастерской и была разбужена весьма неприятным способом – голосом «любимой» мачехи.

– Просыпайся, Эмма. – Она трясла меня за плечо, приговаривая почти ласково. Так что я не сразу поняла, что это не сон. – У нас слишком мало времени.

Я нехотя открыла глаза и подняла голову, со стоном выпрямляясь. Сон в столь неудобной позе не прошёл бесследно, и у меня теперь ужасно болела спина и шея.

– Пошли скорее наверх. Пока ты не превратилась в ледышку под стать герцогу.

Хоть я и открыла глаза, но соображала плохо и никак не могла понять, почему она говорит про герцога. Неужели так впечатлилась на балу? И всё же в одном мачеха была права – здесь было жутко холодно, так что закоченевшие пальцы еле слушались. Подвал не отапливался, и зимой мне приходилось хорошенько одеваться прежде, чем спускаться сюда.

– Пошли, нужно ещё подшить платье Кэтрин. – Мачеха развернулась, направляясь к выходу. – У тебя ведь наверняка не найдётся подходящего.

Я встала, да так и замерла. Сердце тревожно сжалось.

Платье? Мне? Но зачем?

– Ему очень понравился твой артефакт, – сказала она, остановившись в дверях. – И он хочет увидеть тебя лично.

Что?

Я удивлённо моргнула, пытаясь осознать услышанное. Мой артефакт понравился герцогу? Но как он у него вообще оказался? Я отчётливо помнила его карету с гербом, белую руку и женщину, что пыталась продать ему дочь. Но её он не взял. А вот меня…

Нет, нет, нет! Это не может быть правдой. Это просто сон. Очередной кошмар.

Я подняла выше рукав и ущипнула, на коже тут же начал проступать синяк.

– Ты создала нечто прекрасное, Эмма. Думаю, отец гордился бы тобой. Сначала я хотела продать артефакт, но решила преподнести герцогу. И он по праву оценил его.

Чем больше она говорила, тем сильнее я злилась.

– Замолчите! – Я подскочила, опрокидывая стул. – Вы не имеете права даже говорить о моём отце!

– Это мой дом, Эмма. И здесь я имею право делать и говорить всё, что пожелаю. Но довольно разговоров. Пошли.

Но я не спешила выполнять приказ, стояла, тяжело дыша, и зло глядела на неё. Если бы только я была стихийным магом, то с радостью обратила её в лёд или испепелила.

Мачеха недовольно поджала губы.

– У нас мало времени, Эмма. Так что поспеши и не вынуждай меня использовать метку.

Я усмехнулась. Вынуждать? К чему это притворство? Как будто ей это совсем не нравится. Как будто она не наслаждается властью. И всё же я понимала – сейчас сила на её стороне, да и спором я мало чего добьюсь. Нужно на время забыть о своих обидах. Я вздохнула и сцепила дрожащие пальцы в замок, пытаясь успокоиться, а затем перевела взгляд на мачеху. Она так и стояла в дверях, глядя на меня со странным выражением. Если бы я верила, что в ней осталось ещё хоть что-то хорошее, то решила, что это похоже на сочувствие или даже жалость.

Несколько секунд я просто смотрела на неё. На ту, что лишила меня дома и сделала прислугой. Ту, что совсем недавно отняла надежду на поступление в Академию. И медленно опустилась на колени. Пол был ледяным, и я тут же задрожала от холода, чувствуя, как подступают слёзы.

– Не отдавайте меня ему. – Хотела назвать её, как прежде, «мамочкой Бетти», но слова застряли в горле, а голос дрогнул. – П-пожалуйста.