— Это долго не продлилось , — тихо сказал Нино. — В конце концов, мы сбежали и вернулись в Штаты, чтобы убить отца.

— Но вы не убили. Головорез Луки, Гроул, сделал это.

— Этого Римо никогда не простит нашему сводному брату. Он лишил нас возможности уничтожить нашего отца, кусочек за кусочком.

Я склонна была забывать, что Фальконе и Гроул являлись родственниками.

— Прости, — наконец, прошептала я, надеясь, что Нино не заметит, как сильно его история повлияла на меня.

Нино издал низкий, горловой звук: звук, который я слышала только дважды, когда он находился на грани срыва, но его лицо все еще было тревожно лишено эмоций. Его рука на моем боку опустилась ниже, на бедро и между ног.

Я дёрнулась, удивленная, что он искал такой близости, в данной ситуации. Его пальцы обнаружили мой клитор. Он навис надо мной и поцеловал, сильнее, чем когда-либо, и его пальцы быстро забарабанили между моих ног. Несмотря на беспорядок, который являлся моими эмоциями, мое тело ответило на его поцелуи и прикосновения. Внезапно он оттолкнулся и навалился на меня, его сильные руки оказались по обе стороны от моей головы. Я замерла, когда он склонился надо мной, его глаза не были лишены эмоций. Вместо этого выражение его лица исказилось чем-то похожим на отчаяние. Он никогда не был на мне во время секса.

— Скажи мне, что это нормально для тебя, Киара, — сумел сказать он грубым и мрачным голосом. — Не уверен, что смогу быть таким нежным, как тебе это необходимо. Если ты не можешь этого сделать, скажи мне, и я уйду, но... — он покачал головой

— Все в порядке, — прошептала я, потому что хотела утешить его любым способом. Если это то, что ему нужно, я смогу предоставить ему. Я не боялась ни Нино, ни его тела.

Нино

Киара смотрела на меня с доверием, которое я без труда прочел в ее глазах. Ее руки обвились вокруг моих плеч, удерживая, и я схватил свой член и направил его к ее киске. Она была влажной и мягкой, несмотря на то, что она переживала на счёт этой позы, потому что это заставляло ее чувствовать, что она не контролировала, потому что моя физическая сила пугала ее. Я опустился на локти. Близость успокоит ее, а не выбьет из колеи, и я почувствовал, как ее тело стало еще мягче подо мной.

Она притянула меня к себе для поцелуя, и я позволил ей этот маленький кусочек контроля, даже если жаждал чего-то более жесткого, темного. Даже если хотел доминировать, а не быть нежным.

Но мне нужно оказаться внутри нее. Немедленно. Я скользнул внутрь, без паузы, пока ее киска не коснулась моего таза. Я вздрогнул, нуждаясь в большем, нуждаясь в этом быстро, нуждаясь избавиться от внезапного давления на мою грудь, которого никогда не было раньше.

Я заставил себя подождать пару ударов сердца, позволив ее телу адаптироваться, подавляя бушующий поток потребности в своём теле. Я никогда не чувствовал себя так, будто мне необходимо было полностью поглотить Киару. Словно она была единственной, кто мог утолить голод, не похожий ни на что, что я когда-либо чувствовал.

Грудь сдавило, в животе образовалась пустота, и я не понимал, что происходит. Почему внезапно каждый взгляд Киары заставлял мои внутренности взрываться огнем, почти болезненно, но также хорошо.

Я вышел и толкнулся обратно в Киару, ее ногти впились мне в спину, оставляя царапины. Это было похоже на облегчение, выход для давления. Мои губы нашли ее, когда я врезался в нее, и она ответила на мой взгляд, с горящей потребностью. Опять та же боль, за что-то, чего я не понимал. Я всегда все контролировал, но не мог взять под контроль это. Я протянул руку между нами и потер клитор Киары, затем вцепился в ее сосок, посасывая и покусывая, загоняя ее в кровать длинными, сильными толчками.

Даже ее запах открыл дыру в моей груди шире. Все в ней заставляло мое тело реагировать, заставляло меня желать чего-то невозможного, чего-то чуждого и необъяснимого.

Киара начала дрожать подо мной, но я продолжал толкаться, даже когда ее стенки напряглись от силы ее оргазма. Я встал на колени, ради больших рычагов, и продолжал толкаться, надеясь, что это заполнит дыру в моем животе, утолит глубокий голод души, но даже, кончив с сильным рывком, мой член смягчился, тоска осталась в моей груди.

Я опустился на Киару и резко выдохнул ей в горло. Ее пальцы играли с моими волосами, она поцеловала мое ухо, потом висок, и, по какой-то причине, эти два бессмысленных жеста отчасти удовлетворили мое желание.

Я повернул лицо, чтобы посмотреть на нее. Ее кожа покраснела, дыхание участилось. Она выглядела ошеломлённой, встретившись со мной взглядом.

— Я сделал тебе больно? — прохрипел я.

Ее брови плотно натянулись.

— Нет. Когда ты сказал, что не можешь быть нежным, я ожидала худшего.

Мне казалось, что я на грани потери контроля, но каким-то образом Киара крепко удерживала меня все это время.

— Нино? — тихо спросила она. — Что означает это выражение твоего лица?

Если бы я только знал. Она поцеловала меня.

— Знаю, что наше прошлое таит в себе ужасы, но мы можем выйти за его пределы, тебе не кажется?

Я погладил ее по щеке. Я преодолел ужасы, видел и делал так много ужасных вещей, как могло событие из давних времен все еще иметь надо мной власть?

Глава 23

Киара

На следующее утро, я обнаружила, что Римо выбивает жизнь из боксерской груши, но все, о чем я могла думать, были слова Нино, и я знала, что больше никогда не увижу Римо таким, каким он был тогда. Господи, он все еще пугал меня, но я почти понимала его, во всяком случае, часть его. Римо был жесток и груб, безжалостен и быстр, но это было еще не все.

— Почему ты смотришь? — он тяжело дышал, когда еще одним сильным ударом отправил грушу в полет.

Я даже не знала, зачем пришла сюда. Здесь Нино и его братья играли в бильярд, смотрели бои и обсуждали дела, а днем колотили по боксерской груше. Вечером, когда мы ужинали, все вместе, мое присутствие было терпимым, но обычно я держалась, как можно дальше, давая им пространство.

Мой взгляд упал на спину Римо. Я никогда не была достаточно близко к нему, чтобы заметить, что татуированный падший ангел скрывает шрамы от ожогов. Я не знала, что грубые пятна на его ладонях были ожогами и зажившими ранами, от отпора его матери.

Римо повернулся ко мне, прищурившись, и на мгновение мне захотелось подойти и обнять его, обнять мальчика, спасший Нино, Савио и даже нерожденного Адамо, который сражался с безумной матерью и горел, чтобы все они могли жить, но Римо был мужчиной, и его не хотелось утешать. Мой взгляд задержался на шраме, пересекающем его бровь, и сострадание наполнило меня. Возможно, в глазах многих людей Римо был безнадежен, но он спас своих братьев, спас Нино.

Мне было интересно, как он помнит тот день, но у меня не хватило бы смелости спросить его. Римо подошел ко мне, и я взглянула ему в лицо, когда он остановился прямо передо мной.

— Почему ты так на меня смотришь? — он зарычал, но на этот раз в его глазах был не только гнев...

Я покачала головой.

— Хотела поблагодарить тебя за спасение Нино. — Римо напрягся, и что-то твердое и опасное мелькнуло в глубине его глаз. — Две ночи назад, — добавила я, потому что во мне проснулось чувство самосохранения, но Римо знал, что я имела в виду не это.

Однако он отступил назад и напряженно пожал плечами.

— Кто-то должен был его вытащить, — я тоже сделала шаг назад. — Ох, Киара, ни слова об этом Савио и Адамо. Им не нужно знать.

О нервном срыве Нино. О прошлом. Они не помнили, не знали, и скрывать от них правду было, вероятно, еще одним из способов защитить их.

***

Мои глаза были закрыты, когда я слушала музыку, мои пальцы скользили по клавишам. Ничто не приносило мне большего спокойствия, чем создание мелодий. Это был выход для хаоса эмоций, внутри меня.

— У тебя хорошо получается, — сказал Римо.

Я подскочила, открыла глаза уставившись на Римо. Он стоял в дверях, потом подошел ко мне. Как обычно, мое тело напряглось в его присутствии.