Так, волосы Трелони, от природы похожие на вермишель, стали уложены красивыми волнами, ниспадающими на спину. А затем в мусорное ведро полетели и огромные нелепые очки, замененные линзами, и еще куча побрякушек, навешанных на шею, и шарфик, повязанный на голове.

– О, у вас, оказывается, такие красивые зеленые глаза! И знаете, почему это хорошо? Потому что героя книги «Черный принц» возбуж… кхм, привлекали исключительно зеленые глаза, – сама спросила и сама ответила Поттер. – Кто знает, может и профессору Снейпу они по душе? Он вот вечно пялиться на мои… А они у меня тоже зеленые. Это ли не показатель?

– Показатель, – чувствуя себя в сто раз увереннее, чем раньше, согласила Трелони.

– Что же, перевоплощение успешно завершено! – торжественно объявила Избранная. – Можно бы еще макияж, но я еще не умею всем этим пользоваться.

– Ничего-ничего, Гарри, – утешила ее Трелони, фигурно махнув ручкой, на которой красовался перстень с изумрудом. – Вы итак мне очень помогли. Тем более я в твои годы ходила целый год на курсы визажиста… Да, было дело, бабушка потом, земля ей пухом, разубедила меня заканчивать. Эх, не по той дороге я пошла, – и она на пару минут подвисла, копаясь в воспоминаниях.

– Профессор, не отвлекайтесь. Нам нужно еще план по захвату сердца составить.

– Ах, да-да, – встрепенулась та от звонкого голоса ученицы.

– Так вот, я что думаю: профессор Снейп очень холодный, ну, прямо мороз от него по коже, – передернула плечами Гарри.

– Ох, как взглянет, так прямо и обдаст ледяной водой! – закивала головой прорицательница.

– Вот-вот, а что нужно холодным парням?

– Что же? – Трелони чуть наклонилась к Гарри, в нетерпении потирая руки.

– Если, опять же, верить Альбе Шмель, то тепло! Нам нужно решить, как профессора Снейпа согреть то есть.

– Перчатки? Варежки?! Свитер? – лихорадочно перечисляла Трелони.

– Не-е-е, – протянула Гарри.

– Пирожки?

– А вот это неплохо. Что еще?

– Ой, не знаю, что-то голова разболелась… Может, в шар судьбы заглянуть?

– Профессор, бросьте вы эти ваши штучки. Вы должны быть уверены в себе, а не в вашем шаре. Как героиня «Черного принца». Она всегда умела и поставить Себастьяна на место, а когда надо и поощрить. Вот и подумайте пока о поощрении.

– Может быть, не знаю, подойдет ли…

– Ну, что?

– Я стихи пишу.

– О профессоре Снейпе?

– Да.

– Несите.

Пока Трелони ходила за стихами, Гарри, расхаживая взад-вперед, заставляла свои шестеренки крутиться быстрее. «Думай, думай, думай… Придумала», – девушка победно щелкнула пальцами.

– Вот, – прорицательница протянула пару аккуратно исписанных листов пергамента.

– Профессор, в общем, план таков: пироги вы печете, это раз; стихотворения я подкладываю в кабинет зельеваренья, это два; вы стараетесь как можно чаще мелькать у Снейпа перед носом, это три; вы же просите его научить варить вас любовное зелье, это четыре; мы с вами наколдуем ему снов про вас таких, что он просто умрет от желания, это пять, – выдергивая стихи из рук, заключила Гарри.

– А почему зелье любовное? – не поняла Сивилла.

– Ну, это будет намек, понимаете? – подмигнула девушка.

– А-а-а-а, а со снами не перебор? – испуганно спросила прорицательница.

– А теперь скажите то же самое, только увереннее.

– А со снами не перебор? – откидывая волосы назад, дерзко повторила профессор.

– Отлично, – Гарри показала пальцами «о’кей». – А со снами точно не перебор, уж я-то знаю. И, профессор, – мысленно ударив себя по лбу, вспомнила гриффиндорка о первопричине прихода сюда, – я совсем запамятовала… Вы мне карты не раскините?

Гарри чувствовала себя изрядно измотанной, а еще ужасно глупой девчонкой, похожей на всяких Браун и Парвати, и, тем не менее, она намеревалась узнать все, что хотела…

Но стоило ли вообще верить в гадания?

Получив исчерпывающий ответ звезд, шара и карт, поблагодарив Треллони и попрощавшись с ней как с новой лучшей подружкой, Гарри вернулась в комнату, где ее уже поджидала разъяренная Гермиона:

– Гарри Поттер! Верни журналы немедленно! Половина из них, между прочим, Джинни принадлежит.

***

К слову, измотанной себя чувствовала не только Гарри: уставший донельзя Снейп только-только смог опустить свои ноющие кости на стул в своей комнатке, являющейся достаточно уютной обителью, а не пещерой горного тролля, как думал весь Хогвартс, не исключая учителей.

Вдруг раздался неуверенный стук в дверь. Снейп, не вставая, тяжело вздохнул. Ну кого еще там принесло?

Послышался супернастойчивый стук. Снейп нехотя поднялся и, шаркая ногами, подошел к двери, медленно повернув ручку. У порога стояла ослепительная красотка.

– Вам кого? – растерялся зельевар.

– Добрый вечер, Северус, – голос показался профессору до ужаса знакомым, – а я вам пирогов напекла. Вы сегодня целый день на ногах, поди устали. Вот и я подумала порадовать вас.

Прекрасная незнакомка протянула поднос, укрытый белым полотенцем.

– Мне, признаться, никогда еще не пекли пироги, – приняв его, промямлил Снейп.

– Ой, так я у вас первая, – захихикала женщина, и тут мага осенило.

– Си-сивила?

– Боже мой, Северус, только не говорите, что не узнали меня, – махнула рукой прорицательница и, откинув волосы назад, подмигнула ему.

Снейп еще очень долгое время, один за другим уминая пирожки, не мог прийти в себя. «Это какая чертовщина», – думал он, качая головой и время от времени поглядывая на покоившуюся у прикроватной тумбочки книжку.

========== Глава восьмая, в которой Снейп устал, а Драко даёт повод для слухов. ==========

Сердце Гарри отчаянно стучало. Пожалуй, это был самый смелый поступок в ее жизни… Даже борьба с драконом или встреча с безносым рядом не стояли. Пробраться в кабинет зелий, не попавшись Снейпу, – вот за что орден давать нужно!

Под покровом ужина, взломав замок простой «Алахоморой», Гарри пробралась в класс, надеясь на то, что профессор, набив пузо, направится сразу в комнату. Во всяком случае, задуманное не требовало большого количества времени. Да и мантия-невидимка спасала.

Однако, все же скинув ее прямо у двери, Гарри принялась лихорадочно размышлять, куда бы пристроить послание Трелони Снейпу. Девушка быстренько обошла весь класс и решила, что места лучше преподавательского стола ей не найти.

Тем временем дверь бесшумно открылась, и в класс вошел Драко Малфой. «Надо же какая удача», – подумал он, наблюдая за Гарри и дожидаясь, когда та заметит его. Но девушка словно игнорировала его: «Серьезно? Видимо, без очков дело худо», – поэтому Драко, подобравший валявшуюся на полу мантию, приготовился к эпичному представлению.

Гарри, стоявшая к слизеринцу спиной, действительно в упор не замечала его, поглощенная собственными мыслями. А потому, когда чья-то рука вдруг появилась справа от нее и подобрала только что положенную ей записку, она не на шутку перепугалась и замерла, прощаясь с баллами и со своей жизнью.

Послышался сдавленный смешок.

– Это еще что такое?

Гарри немедленно развернулась.

– «Твои глаза чернее ночи,

Смотреть в них – значит утонуть.

Мой день без них в сто раз короче,

Позволь хоть раз же в них взглянуть.

Как долго я томлюсь разлукой,

Останови ты эту муку.

Ну посмотри же на меня,

И вмиг пойми – я вся твоя».

Лицо, с которым Драко читал стихотворение, можно было хоть сейчас фотографировать. Ибо когда еще увидишь столь искренние слезы на глазах? Согнувшись пополам, юноша беззвучно хохотал, пока Гарри лихорадочно продумывала пути к отступлению.

– Это не мое, – до того, как Малфой сумел сострить, отреклась от авторства девушка.

– Фух, – Малфой смахнул последние слезинки. – Да-а-а, – протянул он, – это не твои каракули, явно. Но ты замечена на месте преступления.

«Мне крышка», – обреченно подумала девушка.

– Почерк же не мой, – попыталась увильнуть она.