Мы с Томой болтали около часа, и когда наконец девочке пришло время ложиться спать, она взяла в руки свой телефон, отправляясь в постель вместе с нами.
-Олег, я хочу приехать. У нас в школе через две недели каникулы, и я поговорила с дедушкой, он согласен. Можно, я приеду?.. - из-под одела торчали темные глазки в рамке пушистых ресниц, которые на секунду стали самыми жалостливыми. В такие моменты она казалась мне точной копией Олега : он тоже делал такие глаза, когда ситуация начинала терять его контроль.
-Тамар…-голос его резко стал грустным, а я тут же перевела взгляд на его лицо. Нет, только не натвори ошибок, Брагин… Под одеялом, чтобы этого не видела девочка, я постаралась с силой сжать его руку, и он, кажется, это заметил, перемещая в ответ свои зрачки на меня.
-Хорошо, я куплю тебе билеты и встречу в Аэропорту. Только у меня могут быть в это время ночные дежурства, но я постараюсь подменяться.
-Я подменю,- тут же в ответ закивала я, видя, как Тамара начинает улыбаться.
-Спасибо, Марина. Я вас очень-очень люблю, вы бы только знали, как… Спокойной ночи.
-Спокойной…-голос Олега перешёл на шёпот, и он потянулся вперёд, чтобы отключить звонок, а мое плечо тут же потеряло точку опоры в виде его крепкой руки.
-Хорошенькой такой стала она,- уже сама поправляя плед на руке, я смотрела за Олегом, потягиваясь за вилкой.
Он же быстро захлопнул крышку, отбирая мою тарелку вместе с приборами. Сначала я непонимающе нахмурилась, но через пару секунд ощущая поцелуй на своём лбу, во рту оказался ком спагетти в сливочно-сырном соусе и жизнь вновь начала казаться такой же прекрасной, как раньше, будто даже этой ненавистной боли сейчас не было внутри меня.
========== Глава 16. Морфин, рецепт и тёплые объятья. ==========
Глава Шестнадцатая.
Морфин, рецепт и тёплые объятья.
На утро чернота неба начала плавиться от теплоты всех тех тел, что в эту ночь прижимались друг к другу. Холодный туман осадил яркие звезды в зеркальные лужи, а те стянулись хрустальным льдом. Он тоже грел, но непонятно кого: то ли воздух, то ли не промерзшую под тонкой корочкой воду, а может работал на два фронта. Даже природа не идеальна в своих отношениях, все изменяют всем.
Неосторожная детская ножка разбила густые тучи в тех самых стёклах ближе к девяти, а об айсберг биологических часов раскололся мой сладкий сон в чужой постели. Голова, что с первых секунд трезвого сознания рассыпалась по кускам от нарастающей боли, нашла для себя самое уютно и тёплое место в этой постели, квартире, а, может, и в целой вселенной. Наверняка, проснувшись раньше него, не ощущая боли, не задумываясь ни о чем, девушки наслаждаются этим теплом, но не я.
Одежда вчера вечером решила, что больше нам не по пути. Оставленная на диване в зале, она так и продолжала игнорировать меня и находиться там; укутаться сейчас можно было в огромное одеяло или, что было логичнее, в миллионы раз более уютные мужские руки.
По итогу в это утро стекло растрескалось не только в лужах. Головки от ампул, как назло, крошились прямо в руках, будто пытались меня выдать, пытались помешать, но упёртость в правоте своих действий, наверное, закончит самой последней, уже после того, как обнулится количество гвоздей, забитых в крышку моего гроба. Новая игла, свежий прокол, противный запах спирта - все это стало для меня «не в диковинку».
Странно, как он ещё синяки не заметил от проколов?.. Выпивая ещё пару таблеток, мое горло ощутило на себе всю остроту ледяной московской воды.
-Так дальше нельзя,-правая ладонь медленно уперлась в мраморную столешницу, и голова медленно опустилась вниз. Стакан все ещё был на половину полон и уже на половину пуст; то того, что кисть беспокойной руки вращала его из стороны в сторону, перемещая молекулы водорода в стекле, ее не становилось ни больше, ни меньше, а лишь белый туман оседал на стенках сосуда. Спим вместе, вроде бы как ребёнка пытаемся воспитывать, но по отдельности и одновременно вместе.
Он все ещё спал, когда на истонченной талии застегнулась пуговица классических брюк. Кажется, теперь уже не белье и короткое платьице, как раньше, сидели на ней шикарно, а они. Растаять на глазах за пол года давольно уютной девушке было бы не просто, а у неё получилось не только без особого труда, но и против собственной воли. Первой ушла грудь, дальше в ход пошли руки, икры, ляжки, живот, и только бёдра держались до победного. Выбор «чего бы надеть» теперь был не таким уж великим, как это было раньше, но особенных физических проблем это не вызывало, а вот про то, что творилось в голове поговорить стоило…
Началось все с того, что на смену юбкам и платьям начали приходить брюки. Сидели они лучше, меньше подчеркивали коленки и диспропорциональность верха с низом была почти незаметна.
К лету, когда, кажется, наоборот, девушкам хочется показать свои ножки, она убрала всю ту красоту, накопленную за годы жизни в своей прежней форме, в далекий темный ящик. Брюки. Лучшее, что есть в жизни.
От опиатов, если кто не в курсе, кожа тоже приходит не в лучшее состояние. Однако, когда происходит выбор между нестерпимой болью и сиянием лица, лидер находится сразу.
Эти, что уже висят лёгким мешком на талии были неделю назад впритык.XS не носила никогда и уже не верила, что просто смогу примереть, а уж то, что он будет большим, так об этом можно было лишь мечтать…
Но, если какая-то девушка сейчас мне позавидует, то я позавидую ей. Как по мне, лучше носить юбку хоть 3XL, но не испытывать того букета внутренних ощущений, который частенько меня навещает.
Напоследок, накидывая на плечи легкое пальто, я вернулась в спальню. Стук каблуков был тихим, но даже его было достаточно, чтобы чуткий мужской слух, растормошенный девичьими сборами, окончательно отказался это терпеть. Сон медленно вытолкнул Олега из себя, укладывая в пустую постель под тёплое одеяло.
Странно, но он так резко заулыбался, даже не раскрыв глаз, словно ему сейчас чудилось или, все-таки, снилось что-то такое приятное, что в один момент тебе тоже хотелось ощутить. На самом деле в его нос от очередных движений молекул воздуха пространства и от перетягивания того ласкового тепла на собственную шею начал пробиваться сладкий, но такой ненавязчивый и едва уловимый аромат девушки, лежавшей здесь недавно. Кажется, Черниговская была не права, критикуя какой-то ученого, считавшего, что за узнавание одного человека может отвечать лишь один нейрон, когда человек это делает целиком.
Ещё не проснувшись, его мозг от того самого нейрона, распознавшего этот запах и откапавшего карту с фотографией его обладателя, узнал свою любимую женщину.
Видя растягивающиеся в стороны уголки его губ, мой висок прильнул к деревянному янтарю дверного карниза, и губы мои начали растягиваться в стороны также, как и его, позволяя прикрыть глаза, которые за долгое время впервые не хотели этого делать и были, кажется, счастливы.
-Красивый такой… - кажется, сейчас точно такой же нейрон проснулся и в девичьей голове: она вся стоит, а этот «один единственный» увидел-нашёл-оповестил. Не чудо ли?
И, да, настолько он был красив, что несмотря на боль, голод, чувство вины и здравый смысл, она простояла неподвижно ещё полчаса, пока легкое немое покалывание с икр окончательно не перешло на бёдра. Тонкие губы сморщились в неприятной гримасе, а ощущения, опустившие меня с счастливого седьмого неба на непонятно-какой этаж жилого дома, явно были не ровней сладким томлениям прошлой ночи.
Для нас это утро стало, на беду или, наоборот, к счастью, последним. Желтая машина такси оставила меня одну на все ещё пустующем в семь утра девятого марта тротуаре уже, увы, у моего дома. Доползти до квартиры, а по другому назвать мои телодвижения без анальгетиков было нельзя, далось мне с огромным трудом, но очередной прокол на коже, где один синяк наползал на другой в борьбе за территорию, помог мне снова почувствовать себя «собой». И все равно, что теперь я могу себя называть человеком лишь благодаря опиуму каждые пару часов - наша жизнь это рубеж, и рано или поздно каждый из нас подойдёт к краю. Если вопрос здесь только во времени, то лучше быстрее и безболезненнее, чем томно, увлекаясь садамазахизмом.
