Голова снова болела. Да, в последнее время каждый раз, когда дрожащая рука открывает очередную ампулу налбуфина, появляется мысль, что нужно было лечиться. Три месяца назад, пол года, год… Начинать лечиться сразу. Не надо было запускать все это. Впрочем, а был ли смысл за что-то бороться? Облегчить боль самой себе, занимать место человека, который, может, любит, любим и ещё много в жизни узнает и переживет - жена, чей-то сын, сестра, парень, дочка или папа. Наверняка, тот, кто сейчас там, вместо меня получает все необходимое, надеется и верит, что все будет хорошо, что это можно победить. На душе хотя бы от этого становится легче - понимаешь, что хотя бы здесь не оказался бесполезным.
Бедро от свежего укола неприятно распирало, но боль медленно утихала. Пустой флакон и использованный шприц были убраны в небольшую сумку, заброшенную ещё пару дней назад в мой мой шкафчик. За спиной послышался щелчок ручки и тихий скрип двери. Я тут же обернулась, замечая, как Олег, видимо, полагая, что я все ещё вижу сны, пытается меня не разбудить. На столе в вазе стоял утренний букет, а рядом стояли ещё несколько похожих, но, все равно, не таких.
-Я не сплю,-руки судорожно дернули замок на сумке, а следом и дверца захлопнулась, когда та повисла на моем плече, а в руках был пакет с хирургичкой.
Он, явно, не ожидал этого, но слишком неподдельно улыбнулся, переводя свои щенячьи глаза на меня. На его лбу все ещё виднелся огромный красный шрам, будто тот был совсем свежим. Идиот, нужно повязкой закрывать, чтобы никакая зараза не попала, но это же Брагин, конечно! Он же лучше всех знает…
-Отлично, у меня как раз смена закончилась, домой поедем, - на моей талии оказались его руки, а как губы коснулись виска я даже не заметила.
Сердце без того сжалось от обезболивающего, а от тепла мужских ладоней ещё сильнее. Кажется, не уйди я в тот вечер, оказавшись он тогда рядом, сейчас все бы было по-другому. Наверняка, жили бы мы вместе, с Тамарой, с тем маленьким человеком, которому уже точно не суждено появиться. Утром бы в квартире пахло кофем и сбежавшей манной кашей. Он бы не попал в эту чёртову аварию, я бы не жила в Питере. Наверное, мое место было бы занято мной, а не женой, чьим-то сын, сестрой, парнем, дочкой или папой. На глазах чуть не проступили слезы, но зрачки, быстро порхнувшие вверх, запретили жидкости катиться вниз. Да, побеждать слезы я умела.
-Как там Томка? Ты ее поздравил?- грубый ком в горле спотыкнулся о связки. Я сделала то, чего давно хотела, на что никак не решалась; видимо, опиум хорошо сносит мою крышу. Плечо уперлось в мужскую грудь, а голова, прежде целованная его ртом и так потяжелевшая, легла на крепкие ключицы.
-Звонил, она там тебе что-то отправляла, ты смотрела? Сказала, что-то очень важное.
Он. Кажется, он был счастлив. Широкие пальцы медленно коснулись женской шеи, а после поползли ниже, у лопаток становясь целой ладонью, слившейся с моей кожей.
-Да, я видела… Я тоже ей позвонить хотела, но не успела немного. Вторые сутки дежурила, ни в одном глазу, отбоя от пациентов не было… - не скажу же я, взрослая, более-менее адекватная девушка, что неделю не спала, а оказавшись с ним рядом в один момент отключилась от сознания. Слишком низко это признавать…
-Собирайся, мне на днях друг подарок привёз из Франции. Летал, теперь уже, с невестой на отдых, а перед отменным белым полусладким в дьюти-фри не устоял. Как раз то, которое ты любишь, ну, любила, по крайней мере. Вкусы не поменялись?-с легкой ухлылкой тот за подбородок поднял мое лицо вверх. Мои глаза все ещё переваривали собственное враньё, которое я пыталась старательно скрыть, а его губы просто взяли и начали целовать мои.
Мне снова стало хорошо. Настолько хорошо, что остатки незатуманенного сознания пытались вызвать слезы сентиментальности. Полной дурой я была всю жизнь, полной… Видимо, ее логический конец был уже настолько близок, что понимание этого наконец пришло. Как это часто бывает у тяжелобольных или стариков, когда, предчувствуя конец, они начинают вспоминать жизнь и делать выводы.
Выводов у меня было немного. Травмированная детская психика, натянутые отношения с отцом, казалось, идеальная любовь, красный диплом лучшего медуниверситета, неудачная попытка стать матерью прекрасной светловолосой девочки с голубыми глазами, волшебная свадьба и неудачный брак; Брагин, малышка Тома, сумевшая перевернуть за один день мою жизнь с ног на голову, развод, за день до него ужасный приговор на белоснежных листах чёрными буквами; переезд в Питер, попытка начать новую жизнь, новая должность, две полоски на тесте спустя неделю задержки, ещё неделя терзаний самой себя и аборт; сотни спасённых людей, банальная поездка в Москву, чтобы развеяться; склиф, эта роковая встреча и вновь переезд.
Маловато радости, но на то она и жизнь, чтобы не быть красивым диснеевским мультиком, где принц может решить одним поцелуем все твои проблемы. Вот, вроде бы и принц рядом, и поцелуй, а никакого чудесного исчезновения всего того лютого ужаса из твоей жизни не происходит.
-Я не пью, извини… Завязала вот, на днях.
-Ну я же не только пить зову, да? Праздник, как никак, отметить надо, а чем - это уже не важно. Я же знаю, что тебе не с кем, мне тоже, так что один на двоих вечер - идеальный вариант. Сейчас в магазин, купим всего, чего захочешь, и ко мне. Томке по скайпу позвонить обещал вечером, а тебя увидеть она будет рада, кажется, больше, чем меня. Поехали, Марин…
Давить на больное он умел. В какой-то момент я сделала вид, что моя шея затекла, опуская голову вниз. Мой затылок упёрся опять в его грудь, а из глаз сию же секунду начали течь слезы. Умело умела сдерживать, но не всегда и не долго. В ответ на тишину, когда он закончил, вновь обнимая меня лишь крепче, я смогла только закивать, отходя в сторону, чтобы незаметно протереть глаза.
Он улыбнулся. Пока мое лицо в отражении окна пыталось принять прежний облик, за спиной Брагин сумел переодеться в нормальную одежду из такого непривычного для меня темно-синего операционного костюма. Взгляда с Марины он не спускал. Сегодня, на здоровую голову, она казалась ему совсем странной, будто пошатнувшейся крышей, но никаких прямых на то доказательств не было.
И когда широкие руки в очередной раз за этот вечер обняли меня за талию, и уже так, будто все происходящее - в порядке вещей, уже в его квартире за низким столом стояли две тарелки с пастой, по которой за время отбитого болью аппетита я безумно скучала. Плед лениво скатывался с моих плеч, когда Олег то и дело пытался его поправить, а на экране ноутбука, когда время потихоньку подобралось к девяти часам вечера, был открыт скайп. Всем знакомые звуки начали звенеть в огромной комнате по окнам, дверцам шкафов, вазе, стеклянным полкам, да ещё много по чем.
При виде такой повзрослевшей девочки с теми же бантиками, кудряшками и глазами, на моих губах неосознанно появилась улыбка. Сама девочка, чересчур хмурая, с надутыми от детской обиды губками, такого совсем не ожидала, но при виде на экране монитора рядом с Олегом меня, она тут же прикрылась рот ладошкой, скрывая своё удивление, и, наверное, громко закричала «Марина».
В ответ я засмеялась, а мужчина с улыбкой бросил взгляд на меня, следом переводя взгляд на Тамару.
-Вот, видишь, я же обещал тебе перезвонить вечером. Звоню, да ещё и Марину с собой взял.
-Можешь считать, что я больше на тебя не сержусь,- улыбаясь проговорила она, подсаживаясь ближе к экрану.
-Марина, ты получила мой подарок?
Боль в один миг вновь вступила в мою голову, от чего на секунду я до зайчиков стиснула веки. Немая пауза правился в этот момент в комнате, а, тут же становясь ее очевидцем, я попыталась сделать вид, что все нормально.
-Да-да, Томочка, я ещё утром увидела, ты большая умница. Я хотела тебе днём позвонить, но после смены не успела. Сон оказался сильнее меня, - смехом разбавить этот вечер у меня немного получилось, но вот каждое слово с этого момента напоминало мне, что под черепом огромный шар давит на то, что у нормальных людей называется мозгом.
