– Ты же сама говорила, что фабрикуешь доказательства. В чем проблема потом также соврать в финале этого твоего опыта?

Подруга реально искусительница… Иначе как ещё можно истолковать её вопросы?

– Меня будут проверять на детекторе лжи! Они могут спросить, был ли у меня с «объектом» интим… – нашлась вновь с ответом.

– А если они спросят, целовалась ли ты со Штормовым? Ответишь, что целовалась, но не любишь его? Так?

– Типа того, – Иванова сейчас на меня как-то слишком давит. И без её доводов всё прекрасно знаю… Но надеюсь каким-то чудом всех обхитрить.

– Ветрова, может быть, я сейчас открою тебе большой секрет, но в современных реалиях, даже если ты с кем-то спишь, это ещё совсем не значит, что ты его любишь! Ведь, как я понимаю, там предмет опровержения именно чувства к «объекту»?

– Да. Мне заплатят деньги, если смогу доказать, что не влюбилась в Штормова.

– Но ты же влюбилась в него! – со стопроцентной убедительностью воскликнула подруга.

– А то я сама не знаю! Ты бы лучше помогла мне советом, как обвести этих людей из конторки вокруг пальца…

– Ладно, ты права. Переспать со Штормовым ты потом ещё сто раз успеешь… Но, повторюсь, я не вижу реальных причин, по которым ты это откладываешь…

– Проехали! – всё же не выдержала, скрипнув зубами. Чувствую, что ещё немного, и я подамся действию ее логичных аргументов.

– Хорошо. Я обещаю подумать, что можно сделать, чтобы одурачить этих опровержителей Марка Белого. Но, черт побери, так забавно, что он оказался прав насчёт вас…

Да уж! Веселее не придумаешь.

Когда, наконец, наступила пятница, я радовалась как ребенок. Ведь это не только прекрасный повод проводить больше времени с Тимуром, но и долгожданный отдых от тяжелой рабочей недели.

А устала я потому, что начальство поручило мне важные, весьма трудоёмкие расчёты по новому потенциальному заказчику, который оказался ещё крупнее и перспективнее «Сочинского». И сейчас я должна была со своей «колокольни» оценить наши возможности для сотрудничества с ним.

Но есть одна проблема – сжатые сроки. На эту крупную «рыбу» охотились и наши конкуренты, поэтому мне нужно было максимально собраться и выдать цифры с комментариями Максиму Леонидовичу и Зюмбельтовичу уже к середине следующей недели. Приходилось даже засиживаться вечерами и брать некоторые расчеты домой. Однако у начальства был козырь – тайная информация по новому заказчику, которая досталась им по каким-то секретным каналам, и я как раз активно с ней работала.

В принципе, если допоздна просижу здесь в будущий понедельник, то есть все шансы, что порадую начальство результатами своей плодотворной работы на день раньше установленного срока. Ух, неплохо бы было. Может, в таком случае и премией поощрят.

Выходные пронеслись быстрее и печальнее, чем я ожидала. Тимур заехал ко мне за два дня всего один раз на пару часов, а потом умотал куда-то по очередным делам и так больше и не смог почтить своим визитом. Только периодически звонил и слал смс-ки. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как заниматься домашними делами, монтировать наши видео со Штормовым до надлежащего содержания и отправлять отчёты по эксперименту Никите. Но самое грустное – это мое добровольное решение сесть за рабочие расчеты, чтобы не терзать себя ненужными мыслями. Благо, всё необходимое я в пятницу скопировала себе на флешку.

Хотя изначально планировала куда-нибудь сходить, развеяться с Зиной, но у неё так не вовремя заболела мама. А Лена ещё в субботу утром улетела по «горячим» путёвкам в отпуск на двенадцать дней с подругой детства в Доминикану.

Эх, грустно мне будет эти две недели в кабинете без Ивановой. Если только снова не завалят работой…

Да кого я обманываю? Мне без Ленки совершенно точно будет очень тоскливо. Но она заслужила этот отдых. Так что ничего! Как-нибудь переживу. Буду к Зине в отдел бегать в любую свободную минутку.

В понедельник утром бежала на работу совершенно не в духе. Видимо, как говорят, не с той ноги встала. Сначала чуть не проспала – будильник почему-то не прозвенел. Потом, ещё в квартире, случайно облила свою светло-сиреневую блузку кофе – пришлось переодеваться. И уже выбежала из дома, как вспомнила, что забыла на столе рабочую флешку. Вернулась.

И вот сейчас уже подхожу к двери офиса и, о счастье, пока без происшествий. Даже на пять минут раньше появляюсь в кабинете.

Поздоровавшись с девочками, включаю комп и сразу погружаюсь в расчёты. Но через какое-то время из мира цифр, таблиц и кучи информации меня вырывает голос Амалии – секретаря «ЛогистикГрупп».

– Евгения Ветрова, – произносит она чересчур официальным тоном. – Тебя срочно к себе Максим Леонидович вызывает. Даже просил, чтобы я лично за тобой сходила и привела тебя к нему в кабинет.

Холодок пробегает по спине от надменного взгляда секретарши и смысла её слов. С чего вдруг генеральный прислал за мной конвой? Всегда же по внутренней связи к себе приглашает…

Понимаю, что от Амалии ответа не добьюсь, поэтому под любопытные взгляды коллег на ватных ногах встаю с кресла и молча следую за ней. А тело, тем временем, прошивает мелкая, противная дрожь, и с приближением к нужной двери внутри нарастает предчувствие чего-то плохого.

Секретарша стучится и заходит вовнутрь вместе со мной, но Максим Леонидович, кивнув, красноречивым махом руки сразу же прогоняет её.

Я неуверенно здороваюсь, подхожу к столу генерального, за которым с другой стороны уже восседает Геннадий Зюмбельтович, и чувствую, что начинаю трястись от страха. Выражения лиц этих двоих и напряженные позы не сулят ничего хорошего.

– Сядь! – непривычно яростно рявкает на меня Максим Леонидович и раздраженно указывает на стул перед собой.

Машинально падаю туда, куда мне велели, боясь поднять глаза на генерального, и через мгновение, как в тумане, слышу мерзкий голос крыски:

– Ну что, допрыгалась, Ветрова?

Это он о чём? Ничего не понимаю…

– Что хлопаешь глазками, будто сама невинность? Или думала, что мы твою аферу не раскусим? – в своей привычной манере начал измываться Геннадий Зюмбельтович. – Самая умная, что ли? – мерзко спросил, причем так, словно я сделала что-то ужасное.

Да что тут происходит?

Ощущение неправильности происходящего и неминуемости чего-то очень плохого заставляло сердце биться в бешеном ритме. Язык онемел, не позволяя сказать ни слова.

– Прекрати, – резанул помещение своим сухим, но властным приказом генеральный в сторону зама, отчего я вздрогнула. – У меня нет времени, чтобы устраивать допрос. Да и не к чему: всё и так вполне очевидно, – перевел полный отвращения взгляд в мою сторону. – Меня интересует лишь одно, прежде чем ты уберешься отсюда, – генеральный брезгливым и злым тоном произносил какие-то бессмысленные и бессвязные для меня вещи, а последнее его предложение ввело в состояние ступора. – Зачем ты это сделала? Тебя не устраивала зарплата? Условия труда? Или ты изначально была с гнильцой, а мы не разглядели?

Что такое он спрашивает? О чём? Что я сделала-то? Неправильно что-то рассчитала? Так время ещё есть всё исправить… Разве нет?

Но Максим Леонидович явно ожидал ответа, а крыска, злобно сощурив глазки и оскалившись в неприятной улыбке, с радостью наблюдал за моим недоумением и молчанием.

– Не понимаю, о чём вы, – растеряно произнесла пересохшими губами. – Если я допустила ошибку в расчетах, то все исправлю… Честно!

– Говорил же, что будет под дурочку косить, – удовлетворенно пролепетал крыска, бросая на генерального многозначительный взгляд.

– Ветрова, ты уволена! – громыхнул бас Максима Леонидовича на весь кабинет, заглушая очередную фразу-колкость со стороны зама и убивая все мои надежды на благоприятный исход.

Это что, шутка такая? А, может быть, я сплю, и мне снится кошмар? Нужно как-то срочно проснуться!

– Но… – пытаюсь понять и узнать причину такой резкой смены отношения ко мне. Я же помогла им заполучить нового заказчика! И работала дни и ночи напролёт над новым заданием. – За что?