– Хочешь, я с тобой поеду? – бодро предложила и, не дожидаясь ответа, начала быстро собираться.

Штормов, может быть, и хотел сначала возразить, но, оценив мою решительность, промолчал и жестом указал на выход, пропуская вперед.

До его дома мы добирались на такси, чтобы сэкономить время. И не успели даже выйти из лифта на нужном этаже, как двери соседской квартиры отворили, и на порог выбежала маленькая разъяренная старушка в длинном красном халате в белый горошек.

– Тимур, слава богу! Звонила тебе, звонила, а ты трубку не берешь… Сестра твоя совсем бессовестная стала! Знаешь, что на этот раз учудила? Привела в твоё отсутствие к себе каких-то бесстыжих малолетних головорезов! Сначала они орали на ведь подъезд, а потом уже у вас в квартире включили музыку на всю мощность и топали как слоны! Просто безобразие! А ещё хамили мне, когда я пришла сделать замечание! И угрожали! Назвали старой кошёлкой… Я испугалась и соврала им, что позвонила в полицию… – без умолку тараторила женщина, не давая Штормову вставить ни слова. – Так сразу всё убежали. Но мне сказали, что с рук это не спустят… А я ведь это, боюсь. Прихлопнут меня, кто ж тогда за моей Глашкой приглядывать будет?

– Я понял, Екатерина Алексеевна. Никто вам ничего не сделает. Успокойтесь, пожалуйста! – пытался утихомирить взбудораженную старушку парень, но она, кажется, действительно чересчур перенервничала и уже не могла остановиться.

– Тимур, девка твоя по наклонной идёт! Совсем тебя ни во что не ставит! Да и других взрослых не слушается. Ей об учёбе сейчас думать надо, о поступлении, а не о разврате всяком… Прости, господи!

– Хорошо, Екатерина Алексеевна! Я вас услышал. Обязательно поговорю с Настей. Обещаю, что ни она, ни её знакомые вас больше не побеспокоят, – после этих слов Штормов понимающе кивает старушке, хватает меня за руку и тащит в сторону своей квартиры. Вставляет ключ в замок, открывает дверь и, толкнув меня в проём, добавляет. – Всего доброго!

Как только Тимур переступает порог, к нам навстречу выбегает вся зарёванная и какая-то слишком лохматая Настя. Кажется, хочет начать оправдываться перед братом с порога, но, заметив меня, без стеснения нападает на Штормова.

– Зачем ты её приволок?

Пожалуй, эта мелкая истеричка первый раз за всё время, что мы с ней знакомы, права – я здесь явно сейчас лишняя, и мне не место в эпицентре их семейных разборок. Зачем только напросилась…

– Да, я, наверное, поеду обратно домой. Вам надо поговорить… – тихо вставляю своё слово. И какого черта я вообще сюда притащилась?

Тимур молча игнорирует её выпад и мои лепетания, однако стоит ему снять ботинки, как он хватает сестру за локоть и тащит в сторону её комнаты, сурово кинув мне: «Жди в моей!»

Потом парень намеренно громко хлопает дверью и через какое-то время до меня долетают гневные и истеричные отрывки их ругани. Должна признать, Штормов по существу отчитывает сестрицу, а та, будто нарочно, то надрывно и шумно ревёт, то орёт на всю квартиру, что к ней всего лишь зашли в гости одноклассники, и никто не грубил старой козе, просто у неё глюки.

С одной стороны, Тимур определенно сам виноват, так как избаловал своим вниманием и заботой эту Настю. Тут невооруженным глазом видно, что деваха давно просекла, что она – единственная слабость брата, и, не стесняясь, вьёт из него верёвки. Но с другой – мне реально жаль сестру Штормова. Потому что в её возрасте меня тоже совершенно никто не пытался услышать и понять – я тоже постоянно бунтовала, ругалась с отцом и его пассией, убегала из дома, приводила к себе друзей без разрешения, связалась с Вадимом… Мне даже через стенку слышно, как сейчас девчонка уговаривает брата простить её и пустить сегодня на ночёвку к подруге, так как они с ним об этом заранее договаривались. Но Штормов непреклонен –твердит ей о том, как разочарован, и перечисляет целый перечень предстоящих наказаний, часть из которых реально перегиб…

Вмешаться или нет?

Решаю все же постучаться в Настину комнату и, когда мне разрешают войди, зову Тимура на пару слов. Тот, конечно, смотрит на меня недовольно, но соглашается.

– Это не моё дело, но, по-моему, стоит сдержать своё слово и отпустить её к этой Юле на ночёвку… – произношу, когда мы оказываемся наедине в комнате Штормова.

– Ты слышала, что сказала соседка?! Хрена с два она куда пойдет! Будет у меня теперь только дома сидеть и готовиться к экзаменам! Никаких прогулок и друзей! – парень начинает вновь срываться на крик, грозно махая перед моим носом указательным пальцем.

– И что ты сделаешь? Как будешь контролировать её, когда сам на работе? Запрёшь одну в квартире? Это бред… Ты должен поговорить с ней, как со взрослым человеком, и показать, что доверяешь. Чтобы она почувствовала свою ответственность за то, что обещает…

– Серьёзно Женя? Откуда такие глубочайшие познания детской психологии? – перебивает, не дав досказать.

– Вот именно. В этом твоя ошибка. Считаешь Настю маленькой девочкой, но ведь это уже давно не так. Ты должен позволить ей самой принимать решения и нести за них ответственность… Хочешь, я с ней сейчас сама поговорю? Вот увидишь, она меня послушает и успокоится. Но тогда ты должен сдержать слово и, несмотря на то, что твоя сестра сегодня провинилась, отпустить её к подруге на ночь. Только тогда она действительно почувствует себя виноватой и постарается что-то исправить.

По напряженному лицу Тимура видно, что у него сейчас идёт внутренняя борьба. Он пристально смотрит мне в глаза, будто ищет в них подсказку о том, как правильно ему сейчас поступить.

– Хорошо, – шумно выдохнув, всё же выдает он. – Но мы с тобой проводим Настю до самой квартиры этой Юли и только, когда я увижу, что там есть взрослые, мы оставим её там.

Я чувствую, что Штормову нелегко дается это решение, но про себя ликую от того, что он прислушался ко мне. Ему важно моё мнение. От осознания своей маленькой победы, начинаю широко улыбаться и, сделав шаг вперед, чмокаю парня в щеку. Тимур пытается выглядеть строго и невозмутимо, но я заметила, как в момент моего легкого поцелуя, дрогнули уголки его губ.

Кажется, лед между нами снова тронулся…

С Настей мы, на удивление, поняли друг друга достаточно быстро. И хоть спасибо она мне ожидаемо не сказала, но, по крайней мере, перестала испепелять ненавидящим взглядом. К подруге мы её со Штормовым проводили на метро, и этот шут, сколько я его не отговаривала, не успокоился до тех пор, пока не передал сестру лично «в руки» родителей Юли. Как будто его сестре пять, а не семнадцать лет. Но мне нравится, что Тимур такой заботливый… Хорошим отцом будет! Ой, не в ту степь меня понесло…

Когда мы вновь оказались на улице, Штормов вдруг объявил, что раз уж он приехал в этот район, то должен быстренько провернуть одно несложное дельце. А именно – забежать в квартиру к своему дальнему родственнику, покормить и убрать за его питомцами. Ну, конечно, я не стала возражать такому прекрасному порыву парня помочь. Забавно, правда, что ему поручают подобные задачи. Но, может быть, этому самому дальнему родственнику больше некого было попросить?

Я совершенно ничего не заподозрила, когда уже практически в темноте нырнула за Штормовым в подъезд какой-то многоэтажки. Даже, когда мы поднялись на четвертый этаж, в моей голове не промелькнула и тень подозрения или воспоминания. А вот уже когда Тимур целеустремленно подошёл к металлической двери с целью её отворить, я машинально глянула на прямоугольную кнопку звонка, и тут в мозгу щелкнуло: «Капец! Я здесь была раньше! Стояла точно напротив этого дверного проёма и «мило» собачилась с неприятным мужиком из-за окурка, который он швырнул с окна и попал прямо на мою куртку…»

Блин, я же потом этого мерзкого типа видела выходящим из квартиры Штормова, когда примчалась к парню с намерением узнать, кто такая Настенька. И Тимур тогда сказал мне, что это…

– Ты же говорил, что тот мужик твой заказчик, – произнесла вслух, когда пазл в моей голове, наконец, сложился, и Штормов, открыв дверь и включив свет, неожиданно впустил меня в настоящие хоромы…