Закончив обрабатывать рану, Ками дал девушке выпить снадобье, снимающее боль.

— Иди к себе и полежи хоть немного. Я поговорю с князем. Полагаю, он вполне может обойтись услугами одного телохранителя по крайней мере несколько дней. До сих пор ведь как-то обходился.

Нарсин слегка дернула бровями.

— Иди… впрочем, давай я тебя провожу.

— Сама дойду.

— Ты всегда такая упрямая? Если тебе было так плохо, можно ведь было прямо сказать об этом. Наш князь — не изверг.

Нарсин в этом очень сомневалась. И потом, она скорее проглотила бы язык, чем призналась, что ей плохо. Князь ведь не слепой, он все прекрасно видел. Он намеренно изводил ее и ждал, пока она признается в том, что у нее болит рана. А может быть, и в чем-либо другом. Например, в том, как она сожалеет о вчерашних словах. Так вот, этого ему никогда не дождаться. Лучше сдохнуть.

Ками, невзирая на протест, довел девушку до дверей ее комнаты. Когда они оба вошли туда, то первым, кого увидели, был Сенмар, преспокойно сидевший на стуле.

Лекарь посмотрел на него с упреком.

— Оставил бы ты ее в покое хотя бы на сегодня.

— Скоро уйду.

Покачав головой, Ками вышел. Нарсин осторожно села на скамью и посмотрела на своего начальника.

— Вы нашли мою сестру?

Сенмар ответил не сразу.

— Нашел, — наконец, произнес он.

— Она вам рассказала?

— К сожалению, нет.

— Нет? А вы говорили, что и мертвого уговорите.

— Мертвого? Мертвые не говорят. Извини.

Нарсин едва не поперхнулась. Она смотрела на него огромными глазами.

— Что?

— Мне жаль, что я принес тебе плохое известие. Вот, — он достал из кармана нечто маленькое и блестящее, — возьми.

— Что? — Нарсин подскочила, — плохое известие? Что это?

А ладони Сенмара лежала тонкая серебряная цепь, к которой был прикреплен маленький медальончик, изображающий свирепое морское чудовище с раскрытой пастью. Девушке было достаточно одного взгляда, чтобы узнать эту вещь.

— Нет, — прошептала она одними губами, — не может быть.

Трясущейся рукой она взяла медальон.

— Она мертва?

Впрочем, ответа ей не требовалось. С этой вещью Эримджан не рассталась бы ни за какие блага в мире. Это был ее талисман, морской дьявол, приносящий удачу бесстрашным воинам, хранящий в бою и уберегающий от ран.

Нарсин села прямо на пол, хотя и не заметила этого. Она не сводила глаз с талисмана Эримджан.

— Как это случилось?

— Не знаю.

— Кто?

— Понятия не имею.

— Как?

— Кинжал в спину.

— Кинжал?

— Тот самый.

— Когда?

— Вчера или позавчера.

Нарсин сильно сжала кулак с талисманом, так, что его острые края впились ей в кожу. Она смотрела в пол ничего не выражающим, пустым взглядом. Сенмар молчал.

Дверь отворилась.

— Вон, — бросил Сенмар, не глядя.

— Извините, — отозвался мужской голос.

Старший телохранитель соизволил повернуть голову.

— Что ты здесь забыл? — осведомился он тоном, каким могли бы разговаривать айсберги.

Нарсин подняла глаза и увидела Вельгаута.

— Ты уже знаешь? — спросил он.

— Знаю что? — агрессивно отозвалась она и напряглась, собираясь вскочить.

Но тут Сенмар положил руку ей на плечо.

— Тихо. Говори, что знаешь ты, — это относилось к Вельгауту.

— Мне очень жаль, правда. Я не хотел вот так… но мне кажется, это очень важно.

— Опусти вступление.

— Да, конечно. В общем, вчера мне рассказали очень странную историю. Мой друг, Эарин Гент, он служит вместе со мной, вернулся из города… Ну, если короче, он сидел в трактире и от скуки разглядывал посетителей. Он был один, вот и…

— Еще короче, — посоветовал ему Сенмар.

— Там он заметил странную девушку. Сначала она сидела в одиночестве и пила самый крепчайший напиток из всех, что подавали в трактире. Причем, пила так много, что любой опытный мужчина давно свалился бы под стол, а она ни в одном глазу. Поэтому, Эарин и обратил на нее внимание.

Нарсин напряглась снова.

— Потом к ней подсела женщина. Они некоторое время о чем-то говорили, очень тихо, наклоняясь друг к другу. Впрочем, Эарин на это не слишком внимание обращал, он сам пил за троих. В конце концов, понадобилось ему… ну, выйти на свежий воздух. Зашел он в темный проулок за трактиром, и там слегка отрубился. Пить не умеет. Впрочем, ненадолго. Потому что, когда пришел в себя, услышал неподалеку тихие голоса. Эарин хотел подняться на ноги, но потом передумал. Слишком уж этот разговор был… в общем, никто не обрадовался бы свидетелю.

— О чем разговор? — спросил Сенмар.

— Он не сказал. Говорил, плохо помнит. Но зато концовку запомнил хорошо. Одна из них сказала, забыл добавить, что обе были женщинами. Так вот, одна сказала, мол, жаль, Эртас, что ты отказалась. Жаль терять столь хорошего профессионала. А потом Эарин услышал какой-то звук, будто что-то упало, и удаляющиеся шаги. Он еще минут пять лежал и прислушивался. Потом встал и подошел ближе. В проулке было темно, но при свете луны кое-что разглядеть было все-таки можно. Там лежала та самая девушка из трактира, с кинжалом в спине. Мертвая.

— Женщина? — переспросил Сенмар странным тоном, — с ней была женщина?

— Да. И Эарин как-то странно говорил о ней. Он сказал, не может быть, чтобы она была на такое способна. Говорил так, словно…

— Словно знает, кто она такая, — заключил Сенмар и встал, — где этот парень?

— Наверное, в казарме. Не знаю, сейчас я редко там бываю.

— Он не сказал тебе, кто это?

— Нет. Он говорил, что ему нужно разобраться.

— Плохо, — старший телохранитель шагнул к двери и открыл ее, — надо найти этого Гента. Кстати, почему ты не на службе?

— Госпожа княжна меня отпустила. У ее дверей охрана, вот, я и решил воспользоваться моментом.

— Понятно. Тогда побудь здесь.

И Сенмар вышел. Вельгаут перевел взгляд на Нарсин, все также сидящую на полу.

— Как ты? — спросил он чуть погодя.

— Нормально.

Нарсин хотела встать, но с первой попытки у нее ничего не вышло. Вельгаут не стал дожидаться второй, поднял ее и усадил на скамью.

— Со мной все нормально, — отрезала она, передернувшись, — и со мной не надо сидеть. Уходи.

— Не могу, — Вельгаут сел с ней рядом, — ты же слышала, что сказал Сенмар.

— Да пошел этот Сенмар с тобой вместе. Говорю, проваливай, пока цел.

Он вздохнул.

— Мне очень жаль, Нарсин, правда. Не злись, я буду сидеть очень тихо.

— Мне не надо, чтобы ты здесь сидел, ясно? — она сощурила глаза, — ни ты, ни кто бы то ни было. Пошел вон, сказала!

— У тебя кровь, — сменил тему Вельгаут, указывая на крепко сжатый кулак.

Нарсин разжала стиснутые пальцы и посмотрела на талисман.

— Морской дьявол получил свою добычу, — прокомментировала она.

— Я знаю, что ты чувствуешь.

— Знаешь? Ты не можешь этого знать. Нас было пятеро, теперь осталось двое. Моя третья сестра погибла. Что ты можешь об этом знать?

— Когда мне было семь лет, мою семью убили на моих глазах, — сказал Вельгаут, — так что, я знаю.

Нарсин замолчала. Некоторое время смотрела на изображение морского дьявола, а потом проговорила:

— Да, знаешь.

— Я понимаю.

— Если мне удастся добраться до этой сучки, я буду убивать ее медленно, — шипящим тоном продолжала Нарсин, — а вот это я вобью ей в глаз, — она указала на талисман, — если кто-нибудь из вас тронет ее хоть пальцем…

Вельгаут кивнул.

— Она твоя. Хочешь выпить?

— Нет.

— А я выпью, если не возражаешь, — он достал из кармана небольшую флягу.

— Пей, сколько влезет. Она тоже пила, и пила много, но никогда не пьянела. Она не… могла. Боги, что я скажу маме? — и Нарсин зарыдала так бурно, что Вельгаут забыл про свое намерение выпить.

Он притянул ее к себе и молча поглаживал по плечу до тех пор, пока девушка не предприняла попытку высвободиться. Тогда он отпустил ее.

Нарсин вытерла слезы кулаком.

— Возьми платок, — посоветовал ей Вельгаут.