Однако, опасения старшей княжны оказались напрасными. Кеарес появилась, как по заказу. На ней было красное платье, ловко охватывающее ее точеную фигурку, в волосах достаточное количество прекрасно сочетающихся между собой цветов, а на руках Лолли, за ошейником которой тоже был вправлен небольшой букетик. На морде кошки было написано величайшее отвращение. Она часто дергала ухом и шевелила головой, стараясь избавиться от нежданной помехи.

Сати и Дашнайя, переглянувшись, прыснули.

— Наконец-то, — недовольно сказала Манала, — мы можем идти?

— Да, совсем скоро, — кивнул князь, — Кеарес, ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — девушка просияла.

— А вот твоя кошка, похоже, не очень довольна, — поддела ее Сати — ты бы ей еще к хвосту розу привязала.

Близняшки захихикали.

— Лолли нравится, — возразила Кеарес, — она просто еще не привыкла.

— Ну разумеется, — ехидно отозвалась Дашнайя.

В подтверждение этих слов Лолли недовольно фыркнула и мотнула головой, встопорщив усы. Кеарес почесала ее за ушами, успокаивая и найдя взглядом Нарсин, улыбнулась ей.

— А вы почему без цветов? — поинтересовалась она, — сегодня ведь праздник.

— Кеарес, — протянула Сати, — ныне День Цветения, а не День Смеха. Ты бы еще ему предложила веночек надеть, — и указала на Сенмара, стоявшего за спиной князя с каменным лицом.

Нарсин невольно представила пышный венок на голове старшего телохранителя, и ею овладел приступ смеха, который она не сумела подавить. Кусая губы и корчась от неуместного веселья, она затрачивала гигантские усилия на то, чтобы не расхохотаться в голос.

Впрочем, шутка Сати развеселила не только ее. Сестры весело и звонко расхохотались, к ним присоединился и Делир. Даже придворные, и те неприкрыто веселились.

Только Сенмар оставил шутку без внимания. Правда, взгляд, который он метнул в сторону Нарсин, обещал много чего. Поймав его, девушка тут же прекратила веселиться. Тоже, нашла время! Сенмар злопамятен, и надеяться нечего, что ей сойдет это с рук.

— Пора, — сказал князь, когда всеобщий смех сошел на нет, — вот теперь действительно пора.

Шумная, многочисленная процессия направилась к выходу. Правда, никто не толкался и не лез вперед, все прекрасно знали, как именно следует себя вести.

Когда они покинули дворец, то оказались на дороге, по обе стороны которой находились стражники, образующие коридор, сквозь который никто не должен был проникнуть. Дорога была усыпана цветами до такой степени, что ее, как таковой и видно не было. К тому же, из шумной толпы цветы продолжали сыпаться на головы проходящим. Надо всеми членами княжеской семьи нависли плоские широкие зонтики, прикрывающие и от солнца, и от цветочного дождя.

Процессия миновала ворота и Нарсин, которая до сих пор терялась в догадках о том, что произойдет дальше, поняла, что они направляются к большой площади, находящейся неподалеку. Понять это было несложно: именно туда и вела усыпанная цветами дорога, а сама площадь была заполнена народом. Впрочем, люди почтительно расступались, давая пройти княжеской семье к высокому помосту, на котором стояли увитые зеленью кресла.

В самое большое и внушительное из них сел князь Делир. За спинкой кресла слева и справа встали оба телохранителя. Нарсин, глаза которой привычно скользили по толпе, заметила, что пристального внимания удостоился не только князь, но и его новый телохранитель. Многие переглядывались и шептались, показывая на нее пальцами. Еще бы, такая экзотика! Телохранитель — женщина, маленькая и тощая. Интересно, кого она может защитить?

Княжеская семья расселась по своим местам, придворные устроились кто, где и как может. По периметру помоста, ограждая его от напирающей толпы любопытных, стояли стражники. Их было ровно столько, сколько требуется.

Князь Делир поднял руку, приветствуя народ. Люди разразились приветственными криками, впрочем, недолгими. Когда шум стих, правитель Арджанты поднялся на ноги.

— Поздравляем всех наших соотечественников и гостей нашей столицы с самым красивым весенним праздником — Днем Цветения. Мы все с нетерпением его ждали, так позвольте выразить всеобщую радость и ликование по этому поводу!

Сати и Дашнайя переглянулись.

— Что такое он говорит? — прошептала старшая и приподняла брови.

— Ты хочешь сказать, что он несет? — более определенно выразилась Манала, — никогда не слышала более напыщенной и банальной речи.

Нарсин, прекрасно слышавшая все это, закусила губу.

— Сейчас он скажет: как приятно видеть столько счастливых лиц, обращенных к нему, — внесла свою лепту Дашнайя, — вот увидите.

— Как приятно видеть столько радостных и счастливых лиц! — продолжал князь, а его сестры затряслись от смеха, пряча глаза и лица.

— Кто… кто писал ему эту отменно омерзительную речь? — прошептала Манала, подавив приступ хохота.

— О Боги Небесной Горы, я не могу, — простонала Сати.

— Да никто ему ничего не писал, это же прошлогодняя речь, слово в слово, — пояснила Дашнайя, покатываясь, — нашел, наверное, в бумагах.

— Хватит потешаться над Делиром, — вступилась в перепалку Кеарес, — он не виноват. Что о нас подумают?

Но никто не обращал внимания на их веселье. Толпа в самом деле была счастлива и рада наступившему празднику, так что легко простила и забыла небольшие промахи, допущенные новым правителем. Правда, оставалось сомнение в том, что это произойдет столь же легко с княжеской семьей.

Настроение Нарсин было явно не рабочим. То ли она заразилась ликованием толпы, то ли, что более вероятно, ее развеселили высказывания княжон за спиной. Ей полагалось без устали наблюдать за происходящим, а она изо всех сил сдерживала смех, но так и не сумела скрыть широкую ухмылку на пол лица.

— Ты сегодня очень развеселилась, как я погляжу, — угрожающим шепотом прошипел Сенмар, разумеется, заметивший все, — посмотрим, будет ли тебе столь же весело вечером.

Это очень смахивало на прямую угрозу, но Нарсин отреагировала на нее более, чем легкомысленно.

— Поживем — увидим, — беспечно отозвалась она.

— Ну-ну.

Замечательная речь князя была закончена и встречена шумной, продолжительной овацией толпы и сдерживаемым смехом членов княжеской семьи. Даже Кеарес не устояла и смеялась вместе со всеми, хотя ей больше было жалко Делира, который выставил себя на посмешище.

Но разумеется, на этом праздник не закончился. Первым пунктом программы был конкурс на лучший цветочный головной убор. Выяснилось, что не только княжны были озабочены выбором. Когда люди на площади расступились и освободили большой квадратный пятачок, туда стали подходить девушки и женщины, украшенные куда более замысловато. Рассматривая их головные уборы, Нарсин только диву давалась полету человеческой фантазии. Были среди этих уборов по-настоящему красивые и оригинальные, а некоторые поражали пестротой и безвкусицей.

Княжны в конкурсе не участвовали по вполне понятным причинам. У какого из судей хватит совести и наглости, между прочим, чтобы выбрать победительницей не члена княжеской семьи? Впрочем, оказалось, что совсем без дела княжны не останутся. Они и были теми самыми судьями, которым предстояло выбрать среди более полусотни участниц одну, самую красивую композицию.

Нарсин с интересом рассматривала головные уборы, пытаясь определить на свой вкус, кто же из них выйдет победительницей. К примеру, на голове одной из девушек была настоящая арка из волос, богато украшенных цветами. Смотрелось это очень оригинально. Еще одна из участниц изобразила фонтан, а другая — настоящий букет из причудливо переплетенных между собой цветов, волос и листьев. А потом Нарсин заметила очень скромную композицию. На голове одной из девушек одиноко возвышалась чайная роза, окруженная словно бордюром — волосами. Мило, просто и изящно. Правда, Нарсин долго терзалась вопросом, каким образом у нее на голове держится эта самая роза.

Нужно отметить, что "клумб" и "ваз" было подавляющее количество. Некоторые из таких оригиналов полагали, что чем больше цветов натыкано в волосы, тем лучше.