Браслет рассказал мне о многом. О том, как его пытались развязать, потом разрезать — ножницами и ножом, потом его поджигали… Но от этого он становилась только крепче. А еще он выполнил то, для чего был предназначен: когда носившая его девушка смотрела в Поток, а светлый маг Ласточка, даже не подозревая об этом, пила последние капли ее силы, тоненький льняной браслет накрепко связал едва не потерявшее жизнь тело Милены с ее душой, едва не канувшей в Поток навсегда. Потом ей помог Колен. И Милена выбралась из этой переделки невредимой. Не думал, что мой подарок будет действовать так странно. Не думал, что он так умеет.

Я наконец распутал браслет, сунул его в карман. Милена поднялась.

— Мы больше никогда не увидимся, Рик.

Монетки за невыпитый кофе со звоном покатились по столу…

— Приветствую упивающихся тоской и печалью! — Хельга шлепнулась на стул, с которого полтора часа назад встала Милена. — Ты домой собираешься, или как?

— Или как… Не знаю, я еще не решил.

Слова получились сухие, хриплые. Такие обычно бываю после слез. Но ведь я не плакал.

— Тебя Лай и Колен ждут. Есть что обсудить…

— Хельга… Я хочу всегда помнить о ней.

Я вытащил из кармана браслет, протянул ей.

— Ой, горе ты мое луковое… — она взяла нелепое льняное украшеньеце, принялась сворачивать его вокруг моего запястья. — Я не буду тебе говорить, что это была просто девушка. Конечно, это была «не просто». И это хорошо, что ты хочешь ее помнить. В жизни иногда случается так, что кроме воспоминаний у тебя больше ничего не остается, и только с их помощью ты по крупинкам, по частичкам можешь заново собрать себя… Все, готово. Если хочется, посиди тут еще, но помни: мы ждем тебя к обеду.

Она встала, но пошла не к двери, а к зеркалу. Уже прикасаясь к своему отражению, она оглянулась, повторила:

— Мы все ждем тебя, Рик, — и исчезла, канула в иллюзорное пространство, развернувшееся на плоскости посеребренного с одной стороны стекла.

В ее словах не было ни жалости, ни сочувствия, ни сострадания. Скорее только напоминание о некоторых моих обязательствах. И я сидел и понимал, почему в тот вечер, когда мы с Миленой увиделись в первый раз, у нее был такой странный вид. Она ведь правда не понимала, «как здесь оказалась и почему до сих пор отсюда не ушла» — я именно так и подумал. А ответ был прост: Хельга привела ее сюда. Для меня. Она слишком хорошо знала меня — и, полагаю, не хуже знала и Милену — для того, чтобы предсказать дальнейшее развитие и конец наших отношений. Но даже Хельга навряд ли предвидела, что все закончится так дико… и так скоро.

Так чему же она учила меня на этот раз? На самом деле? Запоминать — или, наоборот, проще относиться к потерям? Я не знаю. Возможно, и тому, и другому. Это было бы вполне в ее духе.

Задолго до (2). Союзники

Утроба горы гудела, вздрагивая от взрывов подземного газа. На свободу из трещин вырывалось ало-сиреневое пламя с длинными зелеными языками. Парила темнеющая лава, причудливые трещины на ее поверхности пульсировали, словно под застывающей и трескающейся корочкой находилась живая плоть. В воздухе крепко пахло серой, каменной пылью, огнем и копотью. На уступе скалы почти под самым куполом пещеры, щурясь от едкого запаха, сидел демон по имени Лайгерт, прозванный Пожирателем душ. С высоты он наблюдал за теми, кто в поисках его забрел так далеко. Это был небольшой отряд демонов, возглавляемый одним, попавшимся ему на пути несколько дней назад. По всей видимости, он так и не смирился с тем, что Лайгерт не выказал ему должного уважения… Глупо. Лайгерт никого не уважал. Все, что для него имело хоть какое-то значение, — сила. А силу он проверял на практике. Лично.

Физиономия у демона была разбита, причем рукоятью меча Лайгерта, и гонора от этого только поприбавилось. Но он понял, что в одиночку Лайгерта он не одолеет, и подсобрал себе компанию. Тоже глупо: Лайгерт смотрел на эти полторы дюжины почти со скукой. Он обитал в этом бесконечно огромном подземелье так долго, что уже не помнил, как и почему оказался здесь, и он давно потерял счет поверженным противникам. Лайгерт не любил убивать — в отличие от поединков, это не вызывало у него ярких эмоций. Но убивать противников со временем вошло в привычку, и он это делал — за довольно редким исключением. Главаря этой шайки при прошлой встрече он, например, не убил. А следовало бы.

Лайгерт дождался, пока его заметят, и под окрики пришедших по его душу демонов спрыгнул со скалы.

— А мы уж думали, ты там так и будешь отсиживаться! — воскликнул главарь.

Лайгерт вздохнул и потянулся за мечом. Через пару минут все было кончено. Тех, кто предпочел убежать, он догонять не стал. А к телам убитых, привлеченные запахом крови, уже сбежались мелкие демоны — полусобаки, полусвиньи со змеями вместо хвостов. Лайгерта они обходили стороной, прижимая свои уродливые голые уши. Лайгерт подумал о том, что в последнее время они появляются слишком быстро. Значит, они ходят за ним по пятам, ожидая добычи и, возможно, воспринимают его как вожака. Это была неприятная мысль.

Отвернувшись от псов преисподней, Лайгерт двинулся прочь — и едва не столкнулся с девушкой-подростком, возникшей из ниоткуда прямо на его пути. Лайгерт инстинктивно отпрыгнул назад, расставил ноги для лучшего упора, взялся за рукоять меча. Одного взгляда хватило, чтобы понять: по силе девушка превосходит только что разбитых противников… причем всех вместе взятых. А вот уступает ли она ему — это еще вопрос. Белокурая, хрупкая с виду, ниже Лайгерта почти на целую голову — все это ничего не говорит об истинной силе противника. Лайгет прекрасно это знал — и был готов отразить любой удар… или напасть первым.

— Привет! — сказала девушка. — Я пришла познакомиться. Меня зовут Хэлгерда. Можно просто Хельга!

Заложив руки за спину, она стояла, покачиваясь на пятках, и улыбалась.

— Ты что, не боишься меня? — спросил Лайгерт.

— Нет. А почему я должна тебя бояться? Я же твоя сестра.

— Вот как, — Лайгерт выпрямился. Он не расслабился, но и нападать первым он пока не намеревался. — Значит, тебя тоже породил Хэлглорд? И давно?

Девушка пожала плечами.

— Откуда ж я знаю?

Лайгерт кивнул.

— Чего же ты от меня хочешь, Хельга?

Девушка по-птичьи наклонила голову, улыбнулась.

— Ничего особенного. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, — сказала она. И вдруг, выпрямив голову, повторила совершенно серьезно: — Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной, Лай.

На лице Лайгерта отразилось удивление.

— И зачем тебе это нужно?

Хельга вздохнула. Она могла сказать что-нибудь вроде: «Лай, ты очень сильный, и я хотела бы, чтобы ты защищал меня и помогал мне. Я очень хочу, чтобы у меня был тот, на кого я всегда могу положиться. Поэтому я прошу тебя пойти со мной, Лай». Это было бы честно. Но не все нужно говорить, даже если это правильные, хорошие слова.

— А ты все равно ничем не занимаешься. Дерешься тут, да и только, — сказала Хельга. — Почему бы тебе не пойти со мной? Здесь давно не осталось тех, которые могли бы хотя бы в чем-то сравняться с тобой. Если ты выберешься из этого подземелья, я думаю, ты найдешь противников получше. И вообще, ты хоть помнишь, зачем ты сюда забрался?

Лайгерт отвел взгляд в сторону. Он задумался. Зачем он забрался сюда? Кажется, ему нужна была сила… Да, он хотел стать сильнее. Но вот для чего? Сила ведь не может быть самоцелью, он наверняка хотел обрести ее для чего-то… для того, чтобы…

Лайгерт поднес ладонь к лицу, медленно потер лоб, а потом посмотрел на свою руку. Он не помнил. Более того: за то время, которое он провел здесь в постоянных сражениях, он забыл, что кроме подземелья существует еще что-то. Сначала оно казалось ярким детским сном, потом выдумкой, а потом развеялось, как дым. Только ладони помнили прикосновения к чему-то, чего здесь, в подземелье, все-таки не было.

— Ну, что, пойдем? — спросила Хельга.

Лай поднял глаза и внимательно посмотрел в ее лицо. Что-то промелькнуло перед его глазами, что-то неуловимое, какая-то необычная темная искорка…