– Возраст – лучший учитель анатомии, – заявил довольный Артуро. – С годами не остаётся тела целиком, как это бывает в детстве, когда лишь изредка выделяется и тут же забывается ушибленная коленка или растянутое запястье. Теперь у меня нет зубов вообще, есть конкретный первый моляр-имплант, боковой резец с пломбой, центральный резец с трещинкой и так далее. Я уже знаю, где у меня почки и печень, где сердце. Тело превратилось в конструктор, в орудие. Я им пользуюсь, я поддерживаю его в отличной форме, однако оно перестало быть мною. И это удобно. Начинаешь более деловито к нему относиться и, например, спокойнее воспринимаешь его жидкости, которые раньше вызывали отвращение.

– Чудесно, – прошептал в ответ Максим.

На других полочках Стены лежали смятая десятиевровая купюра с надписями на полях, сломанная ручка, порванный блокнот, какой-то счёт с печатями и цифрами, подчёркнутыми красным маркером. И за каждым экспонатом стояла отдельная история. К счастью, Артуро ограничился рассказом лишь о тех, к которым проявила интерес Аня. Среди прочего она указала и на шестимиллиметровую песчинку, уютно выложенную на белоснежной ткани и похожую на крошку засохшей карамели. Песчинка оказалась конкрементом – камнем из почек Артуро, историю которого он не замедлил тут же рассказать.

Общение с племянником Дельгадо Максим полностью доверил Шмелёвым – сам в его присутствии предпочитал молчать. Вот только Артуро поначалу старался заговорить именно с Максимом и ещё в прихожей вслух подметил, как тот напоминает ему Шустова-старшего.

«А чего ты удивляешься? Ты в самом деле похож на отца». – «Я не удивляюсь. Просто злит, когда все вспоминают о нём с таким восторгом. Будто он святой мудрец, не меньше». – «Им знаком другой участок его поведенческого диапазона». – «Это точно. На моём участке отец бросил дедушку умирать и оставил семью в долгах. Вот и вся святость».

Артуро было лет сорок. Вполне европейская, но своеобразная внешность. Голова то ли неправильно посаженная, то ли просто маленькая, из-за чего глаза и ноздри казались непропорционально большими. Такими же непропорциональными были оттопыренные, отчасти свёрнутые, как это встречается у борцов, уши. Максим не доверял приветливости испанца. Допускал, что Артуро, подобно Сальникову, некогда близкому другу Шустова, последние годы лишь ждал возможности выслужиться перед Скоробогатовым. Если так, Максиму следовало немедленно увезти друзей подальше из Трухильо. «Не сходи с ума от страха». – «Это не страх. Это осмотрительность». – «Ну да, где-то я уже слышал такую отговорку». – «Не забывай, Скоробогатов семь лет назад купил в Лиме несколько компаний». – «Не забываю».

В любом случае, Максим пока не думал о побеге. Для начала требовалось узнать всё возможное об участи отца и Гаспара Дельгадо, а главное, выяснить, что раньше находилось по указанному на карточке адресу и как использовать полученные в музее ключи.

Пройдя Стену рубежей, Максим наконец приблизился к двери. Мельком оглянулся на Артуро и Шмелёвых. Они оказались к нему спиной. Артуро по-прежнему говорил о колонизации Перу, при этом все трое продолжали осматривать тёмные, почти плоские маски чанкай.

– Более того, – настаивал Артуро, хотя никто и не пытался ему перечить, – можно сказать, испанцы принесли инкам свободу. Не прошло и шести лет после того, как Писарро отплыл из Панамы завоёвывать Перу, а папа Павел Третий уже выпустил буллу «Sublimus Deus», запретившую рабство индейцев! Булла официально подтвердила принадлежность индейцев к человеческому роду, их способность приобщиться к истинной вере.

– Это… вполне великодушно, – заключил Дима. Пожалуй, чересчур серьёзно. В его голосе не было и намёка на иронию. Он даже записал название буллы в телефон. Конечно же решил упомянуть её в своей книге.

– Ещё бы! – согласился Артуро, когда Аня перевела ему Димины слова. – Индейцы в Перу всегда обладали теми же правами, что и мы, покорившие их испанцы. Исключительно так и никак иначе.

«Мы, покорившие их испанцы…» Максим окончательно убедился, что Артуро ему неприятен. Теперь, оказавшись на местной Пласа-де-Армас, не то что не согласится зайти полюбоваться злосчастным алтарём Эль-Кармен – даже на её расчудесные фасады смотреть не будет. Нарочно зажмурится и пройдёт мимо.

– Испанская корона всегда признавала индейцев такими же полноправными подданными в королевстве Перу, как и, скажем, кастильцев в Кастилии. Более того, корона сохранила все титулы и привилегии инкской знати. И ещё про так называемое рабство. «Новые законы» тысяча пятьсот сорок второго года чётко установили, что размер новой подати не должен быть ни на один мараведи больше, чем в доколониальный период. Как вам? О каком рабстве тут можно говорить?

Максим испугался, что Артуро обратится с этим вопросом к нему лично, и поторопился выскользнуть в коридор. Его побег отчасти прикрыли стоявшие в центре зала П-образный диван с высокой спинкой и два торшера с громоздкими абажурами.

Пройдя вдоль балюстрады с витыми балясинами, Максим заглянул в спальню Артуро. На первый взгляд ничего примечательного не обнаружил. Кровать, укрытая лёгким фланелевым покрывалом. Два платяных шкафа, плотные занавески на окнах. Всё это – в тёмно-фиолетовых тонах. Даже потолок был покрыт фиолетовыми панелями с вкраплениями золотистых лампочек. Максим осмотрел письменный стол. Наскоро выдвинул ящики – пролистал найденные бумаги. Напоследок заглянул под кровать, посмеиваясь над собой и с удивлением признавая, что страх быть застигнутым ему по-своему нравится.

Уже собрался выйти из спальни, когда заметил на прикроватной тумбочке разбухшую от записей тетрадь. Склонился над ней. Открыл первую страницу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.