Я, сидя рядом с ней, погладила вздрагивающее плечо, покраснев от стыда.

– Простите ради Бога! Я не понимаю, что нашло на мою подругу сегодня…

Сквозь слезы она ответила:

– Нет-нет, все в порядке. Она права. Я знаю, что муж тоже любил меня, но за последний месяц отношения резко изменились. Мне кажется, что… у него… кто-то появился.

– Почему? – в один голос спросили мы.

Но она только рыдала. Нам еле удалось ее успокоить. За свое терпение вкупе с сочувствием мы были вознаграждены: нам открыли глубины личных взаимоотношений. То есть ту сферу, куда работников правоохранительных органов по возможности не допускают.

– У нас была огромная любовь. Все знакомые были против нашего брака, считая меня недостойной парой Саше, но он на всех плевал. Все было замечательно, пока не появилась эта… – хотела Крюкова как-то ругнуться, но сдержалась, – разлучница!

– Ты это точно знаешь? – спросила я, так как мы уже перешли на «ты».

– Да. Он стал редко бывать дома, иногда от него попахивало женскими духами. Но апофеоз всему наступил, когда я, собираясь постирать мужнин пиджак, обнаружила во внутреннем кармане розовый клочок бумаги. Женским почерком с красивыми закорючками там было выведено: «Ленусик» и телефон. – Наташа сбегала в спальню и вернулась с треклятой запиской в руках. – Вот, полюбуйтесь! Тут уж я не смогла стерпеть и устроила мужу разборку. Саша не смог объяснить, кто она такая, и первый раз в жизни меня ударил. Из-за синяка я не могла ходить на работу, пришлось взять больничный. Такой позор! Я много раз порывалась позвонить по этому номеру, высказать ей все, что накопилось, но не смогла.

– Можно это взять? – Катька пошевелила листик бумаги в своей руке, а я рот открыла от изумления: первый случай, когда она спрашивает, прежде чем взять чужие вещи.

– Конечно. У меня духу не хватит позвонить.

Ну да. Если у кого-то его и хватит, то только у Кати.

Мы еще немного поболтали о том о сем и обменялись телефонами. Затем с чувством выполненного долга мы с Катей начали прощаться и вышли в прихожую.

– Какая замечательная обстановка, – снова, на этот раз вслух, подивилась я роскоши богатой квартиры.

– Да… Подумать только, еще четыре дня назад мы с мужем обсуждали ремонт новой квартиры и место, где будет лестница. Еще четыре дня назад он был жив. – Губы Натальи дрогнули, и из глаз покатились крупные слезы.

– Ремонт? – воскликнули мы изумленно. Все выглядело так, будто евроремонт делали совсем недавно.

– Да, – быстро взяв себя в руки, сообщила вдова. – Мы купили квартиру прямо над нами. Вот и думали, как ее обставить и где соединить два уровня. – Так вот оно что! – И купить новую машину планировали. А я просила мужа вырваться хоть на недельку и слетать на Мальдивы. Отпраздновать. Ведь такие больше деньги могут достаться только раз в жизни. Это неожиданное везение.

– Какие деньги? – беспардонно поинтересовалась подруга. – Лотерея?

– Да нет. Мужу наследство оставили, – бесхитростно открылась Наташа. – Тетя его отца. Еще давно она вышла замуж за итальянца-миллиардера и укатила с ним в Рим. Итальянец был стар и умер через полгода после свадьбы. У него был сын, и все деньги и три виллы достались им с теткой в равных долях. А потом умерла сама тетя, и все ее имущество перешло к моему мужу, так как больше у нее никого не было.

– Наташ, а у тебя есть какие-нибудь родственники? – спросила Катя настороженно.

– Нет, я же детдомовская. – Она вздохнула, вспоминая голодное детство. – Потому-то все знакомые Саши и были против нашего брака. Вы заходите ко мне иногда. У меня больше никого нет.

Мы пообещали, что непременно зайдем.

Я провожала Катю до дома, и по дороге она выпытывала у меня, отчего я такая грустная. Не обиделась ли я на что?

– Может, на то, как ты вела себя с несчастной вдовой? – наконец ответила я с умеренной порцией резкости.

– Не, еще до этого…

Я вздохнула. С Любимовой не забалуешь. Она подмечает все, даже малейшее изменение настроения и тона. Пришлось признаться, что я среагировала на имя Николай Хрякин и затем объяснять почему. На мое счастье, к этому моменту мы подошли к ее подъезду, и я смогла ретироваться, не выслушивая гадостей.

Проходя насквозь парковку возле здания прокуратуры и держа курс на светофор, я не могла снова не вспомнить о Николае – это было то самое место, где мы, так сказать, нормально познакомились. Итак, он был заместителем Крюкова без каких-либо перспектив. Мог ли он, как решила Катя, всадить нож в спину друга в самом прямом смысле? Я энергично покачала головой. Нет, он явно не подходил под этот типаж. Не Отелло. Коля казался рациональным человеком, сдержанным, педантичным. А нож в спине – взрыв эмоций. Но даже отбросив в сторону способ убийства, по рациональным мотивам он опять же не мог совершить убийство, просто потому что их не было. Не он, а Георгий Юрочкин получит теперь компанию. Значит, я правильно сделала, умолчав о нем следователю.

Зная, что Николай не убийца, я могла расслабиться и предаться теперь другим мыслям – романтическим. Я представила его, с широкой улыбкой подходящего к своей роскошной черной иномарке. Вот он открывает передо мной дверцу, и я залезаю в пропахший дорогим мужским парфюмом салон. Вот он дарит мне незабываемую улыбку… А это что такое? Омерзительный сигнал автомобиля раскалывал уши на части, а мое левое бедро пронзила острая боль. Такого в моем сценарии не было!

– Ты куда прешь, идиотка? Жить надоело – бросайся с крыши! А на дорогу не лезь! – И видавшая виды «пятерка» покатила себе дальше.

Здорово! Настолько углубилась в воспоминания о встрече с принцем, что не обнаружила, как выползла на дорогу и попала под машину. Слава богу, удар вышел слабым, я даже не упала.

Прихрамывая, я добрела до своего подъезда, где и встретила провожавшую меня тогда до квартиры пожилую соседку, вышедшую на очередную прогулку с любимой собакой по кличке Чарлик. Глядя, как я, хромая и держась левой рукой за бедро, передвигаюсь в сторону дома, старуха, качая головой, начала по обыкновению бормотать:

– Ах, вы, менты! Ироды окаянные! До чего девку довели? Уже ногами избивають, чтобы заставить взять на себя всю вину! Эх!

На бедре, конечно, образовалось покраснение и скоро появится огроменный фингал. Но это я еще легко отделалась. Хорошо, что родители были на работе, не то не избежать мне лекции на тему «Дорожно-транспортные происшествия».

Пришли они только вечером, когда я уже приняла анальгин, намазала бедро одновременно йодом, зеленкой и тональным кремом и даже на всякий случай перетянула бинтом. Под длинным халатом всего этого безобразия не было видно.

Только мы с родителями уселись ужинать, как в дверь позвонили. Стараясь не хромать, я пошла к входной двери. На пороге в компании со здоровенным чемоданом стояла… Таня Грачева. Да, та самая рыжая одноклассница, которая любит петь.

Я открыла рот, но, пребывая в изумлении, ничего не сумела вымолвить. Честно говоря, даже не предполагала, чтобы Таня знала, где я живу, не то что уж ожидала ее в гости. С чемоданом. Одноклассница тоже стояла молча. Немая сцена продолжалась до тех пор, пока из комнаты не появились родители.

– Что случилось? Кто пришел? – полюбопытствовала у меня мама, но я лишь посторонилась, пропуская в квартиру незваную гостью.

– Можно я у вас денечек перекантуюсь? – обратилась к нам Танька.

– С родителями разругалась? – предположил отец.

– Да нет, мы квартиру продали. Новые жильцы велели сегодня же выселиться. А комнату еще не нашли. Родители живут у бабушки с дедушкой в однокомнатной хрущевке, там и так места мало, и я…

– Пришла жить к нам в однокомнатную хрущевку, – закончила за нее я.

Мать гневно сверкнула на меня глазищами и обратилась к Рыжей (ее официальная школьная кличка):

– Конечно, живи у нас, сколько нужно.

– А почему вы так внезапно решили продавать квартиру? – насторожилась я.