Стив внимательно слушал, поначалу ожидая насмешек, но Брок говорил серьезно, интересно и доходчиво. Стив не представлял, сколько всего открыли за то время, пока он спал. Ему действительно имело смысл подтянуть естественные науки. О чем и сказал Броку.
— Вот будет время — подтянешь все, что хочешь, — сказал Брок. — Может, даже университет закончишь. Капитан Америка — это не профессия.
— Капитан Америка — это символ, — вздохнул Стив. — Я не уверен, что он нужен современной Америке. И если так и будет, я смогу стать художником, хотя иногда я не уверен в том, что это мой путь. Иногда мне кажется, что я ничего о себе не знаю и просто пру наперекор всему, хотя то, что мне на самом деле нужно — вот оно, прямо передо мной, просто протянуть руку.
— Вам с Баки обоим в этом смысле тяжело — вы так и не узнали, кем можете стать на гражданке, — сказал Брок.
— Понимаешь, я был хилым задохликом-рисовальщиком всякой фигни, и видели во мне что-то, любили меня только мама и Баки. А потом мама умерла и остался только Баки, — Стив вздохнул. — А потом война. Я так хотел попасть в армию, потому что хотел хоть где-то быть нужным, хоть что-то делать для большого дела. А потом я потерял Баки. И все стало неважным, потеряло смысл, истерлось, как бумажный лист, который слишком усердно трут ластиком, потому что не знают, что хотят нарисовать.
— Да ты поэт, — улыбнулся Брок. — Вот только, боюсь, Гидру мы будем истреблять всю мою оставшуюся жизнь, а мне не так много осталось.
— Сколько тебе? — смешно, но Стив не знал о Броке ничего. И это стоило исправить.
— Сорок три, — ответил Брок. — По хорошему, мне уже пора бы переходить с полевой работы на штабную и тренерскую, но ЩИТ держит бойцов до сорока пяти, и Гидра с ним вместе.
— Мне и двадцать восемь не стукнуло, — горько усмехнулся Стив. — А сейчас как заново жизнь начинать. Поможешь?
— Помогу, — Брок похлопал Стива по бедру. — Не так уж ты и молод, Стив.
Стив замолчал. Ему было приятно чувствовать руку Брока на своем бедре, его тепло рядом, его поддержку. Он все больше проникался к Броку теплотой, радовался, что может быть рядом с ним, и не только как несмышленый мальчишка, цепляющийся за штанину наставника, а любить его, как любит Баки. Похоже, Стив действительно полюбил Брока, но сказать об этом пока не мог даже самому себе.
========== 22 ==========
— Я никогда не был в Турции, — признался Брок, пока они с Баки протирали машину, оставленную в условленном месте, от любых отпечатков пальцев и волосков на подголовниках. — Даже ни одного турка не знал. Но слово на турецком помню — кисмет.
— Рок, — хмыкнул Баки. — Очень подходящее словечко для нашей ситуации. Я не знал турков, но я их убивал, парочку. И язык я знаю. Ничего, все будет хорошо.
— Тебе предстоит тащить через всю Турцию двух не говорящих ни слова по-турецки американцев, — напомнил Брок и засунул салфетки в пакет.
— Не через всю, — не согласился Баки. — Только через ее часть. Не так, как через Россию, всего чуть больше шестисот миль. За день доедем. Не будем нигде останавливаться, мало ли что. Доберемся до Марокко, а там решим, что к чему.
— А через Россию сколько было? — поинтересовался Брок, оглядываясь в поисках урны.
— Две сто с небольшим по России, — тут же ответил Баки. — В три раза больше почти.
— Как-то мы очень быстро Россию с севера на юг проскочили, — удивился Брок. — Ладно, пойдем уже, скоро встреча.
Стив забрал у Брока пакет с мусором и выкинул его в урну. Было темно, по сути, на дворе еще ночь стояла, а они уже были в условленном месте, откуда их должны были забрать на баркасе. Но пока условного сигнала не мигнуло с пристани.
Стив нервничал. Он никогда не оказывался в даже приблизительно похожих ситуациях, поэтому сейчас ему все было в новинку и казалось, что их обязательно поймают, или ограбят, или сдадут в компетентные органы. Но вот с пристани мигнули фонарики, и свет стал приближаться к ним.
Подошли двое мужчин в дождевиках и зюйдвестках, и у них с Баки состоялся разговор, которого Стив не понял, потому что говорили на русском, но судя по экспрессии, все было нормально. Баки вложил в руку одного из мужчин ключи от машины, и он ушел, а второй махнул рукой, предлагая следовать за ним. Стив разобрал слово poshly и, оглядываясь, пошел за смело шагающим вперед Баки.
Они погрузились в небольшое, воняющее рыбой суденышко. Брок, как мог, осмотрелся, но ничего не увидел: не горело ни одного фонаря, только слабо светилось темное беззвездное небо.
Рубка врастала в палубу почти посередине суденышка, с другой стороны был вход в жилое помещение: маленькая каюта на две двухместные койки и махонькая кухонька, надо отдать должное, чистая. И гальюн. Помимо капитана, на судне был еще один человек, но Стив не понял, кто он. Баки не боялся их, Брок вроде бы тоже.
— Вот наше место, — сказал Баки, когда ушел второй человек. — Сказали, не показываться на палубе час как минимум, пока не выйдем в нейтральные воды. Можно кинуть шмотки и поспать.
Баки подошел и обнял Стива, который стоял в напряжении, потому что ему было тревожно и немного страшно. Но как только пальцы Баки забрались в его волосы на затылке, Стив тут же расслабился, обхватил Баки за талию, прижимая к себе.
Брок немедленно растянулся на нижней койке, закинув руки за голову.
— Ты им остальные деньги отдал? — спросил он. — Или когда высадят?
— Когда прибудем на место, — ответил Баки, не отрываясь от Стива. — Поспи, мелкий, я подежурю.
Баки не собирался расслабляться и отвлекаться. Эти люди были ему чужими, нечистыми на руку и вообще могли попытаться сотворить со своими пассажирами что угодно в эту тихую ноябрьскую ночь.
— Жаль, мы вдвоем на одну койку не влезем, — шепнул Стив, целуя Баки.
— Влезем. Положишь голову мне на колени вместо подушки и спи сколько хочешь, — тут же предложил Баки, он чувствовал, что Стив нервничает.
— Давай, — тут же согласился Стив.
Они часто так устраивались, когда Стив болел, а Баки приходил посидеть с ним, в этом не было ничего эротического с виду, но было безумно интимно для них двоих, когда пальцы Баки шевелили его волосы, оглаживал ушную раковину, гладили щеку, касались губ. Тогда Стив мимолетно целовал его пальцы. Но это было безумно давно, и сейчас это давно забытое оказалось таким нужным, таким родным и желанным.
Брок очень быстро задремал под легкую качку. Он очень редко оказывался на каких бы то ни было судах. Даже не знал, есть ли у него морская болезнь.
Время шло безумно медленно. Брок спал, его ничего не волновало, Стив тоже смог заснуть, а Баки сидел, слушал шум двигателя, плеск волн о борт и машинально гладил Стива по голове. Что-то в этом было такое… меланхолично-медитативное.
Они доверились совершенно левым людям, отдали все, что у них есть, и теперь были полностью в их руках. Баки, конечно, был уверен, что сможет довести судно до берега, но вот до нужной точки… В этом он сомневался.
Он взглянул на часы — минуло всего два часа с их отхода. Ни Брока, ни Стива будить было не пора, и Баки продолжал нести свою вахту, прислушиваясь к малейшим шорохам, хоть и прикрыл глаза, делая вид, что дремлет.
Капитан и его помощник по большей части молчали или переговаривались о чем-то неважном, за шумом двигателя слова терялись. Баки аккуратно выбрался из-под Стива, положив его голову на куцую подушку, и поднялся на мостик.
— Сколько идти? — спросил он, окидывая скудную приборную панель.
— Не волнуйся, Яша, — ощерился капитан, — прибудет как и обещали, к вечеру, но уже после заката.
— Хорошо.
Еще несколько часов Баки просидел в условной кают-компании, совмещенной с камбузом. Ему не хотелось будить ни Брока, ни Стива, но ему тоже нужен отдых, тем более, сейчас была возможность отдохнуть, потом ему вести машину по Турции еще шестьсот миль. Нужно было поспать хоть пару часов, чтобы не включать режим Зимнего Солдата.
