Парень подключил провода, потрогал металлические стенки. Затем он отошел и посмотрел в стеклянное окошечко. Все происходило в абсолютном молчании. Через некоторое время он подозвал к себе Диего и приказал дотронуться до стенок лифтовой кабины.

Хаас протянул свою дрожащую руку и притронулся к металлу. В то же мгновенье он ощутил, как сильно разогрелся металл, и тут же отдернул руку.

– Это еще только начало, – произнес Реб Климрод своим мечтательным голосом. – Ровно через минуту металл раскалится докрасна.

Парень нажал на кнопку, и металлическая кабина лифта тронулась с места и медленно, почти незаметно, поползла вверх. В это время Климрод достал из второй холщовой сумки серебряные подсвечники и свечи.

Он вставил свечи в подсвечники и расставил их прямо перед раскаляющейся кабиной лифта.

Диего Хаас не отважился заглянуть теперь в окошечко, он лишь молча наблюдал за сосредоточенными действиями парня.

– Восемь подсвечников и восемь свечей, – произнес Реб Климрод. – По две на каждого члена моей семьи…

Он зажигал одну свечу за другой. Видно было, что Штейр смотрит в окошечко. Его лицо словно расплавлялось, а глаза от дикой боли вспыхнули, как две свечи. Диего видел, как Штейр пытается что-то сказать, но уже не может.

Реб стоял у свечей на коленях, склонив голову, и говорил что-то нараспев на языке, которого Диего Хаас не знал.

Когда Климрод замолчал и поднял голову, то раскаленная кабина лифта уже уехала высоко вверх, а над догорающими свечами возникла пустота. Диего Хааса охватил ужас, он задрожал и даже на некоторое время отключился от происходящего.

Он пришел в себя лишь от приказа Реба Климрода:

– Встаньте оба и спускайтесь вниз.

Они бежали вначале по короткому пролету, а затем по лестнице, выходящей во двор. Здесь они и наткнулись на шофера-колумбийца.

Реб Климрод выстрелил дважды. Пули просвистели над головой мужчины, не пожелавшего служить мишенью. В спешке они заскочили в квартиру привратника. Пришлось запереть его в шкафу. Из квартиры они выбрались через запасную дверь, ключ от которой оказался у Климрода. В этот раз они очутились в маленьком переулке, где их поджидал «фольксваген».

– Надеюсь, вы умеете водить машину. Садитесь за руль, у меня ранена рука, – приказал Диего Реб.

Послышался топот – это бежал шофер Эриха Штейра. Пуля разбила зеркало заднего вида и рикошетом задела правое крыло. Не целясь, Климрод выстрелил в ответ. Было заметно, что он не особо стремится поразить цель.

– Трогайтесь немедленно, прошу вас.

Пули еще свистели, но Хаас, развернувшись на полной скорости, вывел машину из-под обстрела. Они выскочили на улицу Каракаса. Немного отдышавшись, Диего спросил:

– Куда дальше?

– В аэропорт.

– Лучше не рисковать. Шофер, видимо, уже сообщил в полицию, а сеньор Штейр имел здесь влиятельных друзей.

– В аэропорт! – твердо произнес Климрод.

– Это значит – волку в пасть, – не удержался все же Диего.

Первый шок от того, что увидел и пережил Хаас, уже прошел, и он снова стал самим собой.

– Что вы читали, стоя перед свечами?

– «Кадиш» – еврейскую заупокойную молитву.

– Значит, вы еврей?

– Сейчас нет, но еще недавно был им, – ответил Климрод и тут же закричал во весь голос: – Стойте!

«Фольксваген» выезжал на широкую площадь, а наперерез ему мчались две машины военной полиции.

– Разворачивайтесь побыстрее, прошу вас, – торопил его Климрод.

– Называйте меня просто Нуволари, – ответил ему Диего и сделал такой бешеный разворот, словно это была последняя в их жизни поездка. «Конечно, она запросто может быть последней, разве ты этого не понимаешь, ты, трижды дурак!» – про себя ругался Диего, а сам на полной скорости мчал в сторону ипподрома Техо. Теперь для него наступили самые яркие минуты в его достаточно однообразной жизни. Справа и слева также мчались машины, но Диего с легкостью обгонял их, словно это была лихая гонка на авторалли. Она продолжалась ровно до той секунды, когда по приказу Климрода ему пришлось нажать на педаль тормоза. Он даже не понимал, что происходит, а всего лишь повиновался командам тихого, спокойного голоса. Через несколько мгновений он оказался за рулем грузовика. Он мчал в западном направлении и усмехался, видя, как полицейские машины преследуют «фольксваген»…

Они проехали по шоссе совсем немного, когда дорога перешла в крутой и скользкий от грязи спуск. Дело в том, что пошел сильный дождь. Сквозь серую пелену фары грузовика с трудом выхватывали то темную стену заросшей лесом скалы, то чернеющую бездну пропасти. Не меньше десяти раз Диего пришлось использовать экстренное торможение, понимая, что в любое мгновение грузовик может снести в бездну. Только чудом ему удавалось справиться с управлением. «Если я не смогу остановиться, это будет твое последнее падение, Диегуито!» – говорил он себе, слушая визг тормозов.

Только через несколько часов этого безумного спуска грузовик неожиданно уперся в скалу и остановился на крошечной площадке.

Из кабины грузовика Реб и Диего выпрыгнули одновременно. В скале, отделяющей площадку от пропасти, они увидели небольшую нишу, а в ней позолоченную статую пресвятой Девы, у подножия которой стояли букеты цветов и иконки. Так водители грузовиков благодарили Мадонну за то, что она охраняла их от падения в пропасть во время опасного для жизни спуска.

– Мне все понятно, – весело воскликнул Диего. – Но ведь и я неплохой водитель…

Когда он повернул голову, то увидел, что Реб плачет, прислонившись к скале.

Они еще дважды останавливались в пути, а через четыре часа добрались до маленького городка Вилья-Висенсио, расположенного в двух километрах от Боготы. Во время безумной гонки между ними установилось странное взаимопонимание.

– Ответьте мне, пожалуйста, куда же мы все-таки едем? – спросил Климрод.

Диего пребывал в прекрасном расположении духа. Он рассмеялся и сказал:

– Я не отличаюсь большими познаниями в области географии, так же, впрочем, как и в других науках. Моя мамочка позаботилась даже о том, чтобы я был освобожден от уроков физкультуры. То, как я получил лицензию адвоката, всего лишь небольшой скандальчик в истории одного университета. Ну да ладно. Справа у нас нет ничего и слева полная пустота… А если ехать прямо, то еще хуже.

– Как это понимать?

«Твой сегодняшний поступок, Диего, похож на историческое событие», – подумал Хаас, а Ребу сказал:

– Выбирайте, что вам подойдет больше. До Амазонки примерно три тысячи километров. Там можно взять весла, сесть в лодку и проплыть еще тысячу. Вы достигнете Атлантики. А оттуда путь единственный – вернуться в Австрию.

Он хотел увидеть реакцию на свою шутку. Но когда посмотрел на худое, испепеленное какой-то внутренней страстью лицо, то вздрогнул.

– Эти люди будут преследовать вас, – он уже пожалел о своей глупой выдумке. – Здесь, в Аргентине, они ворочают сотнями миллионов долларов. Такие люди, как Штейр, есть везде, их полно на этом континенте. У меня есть информация о том, что организация, занимающаяся их доставкой, привезет сюда партию новеньких. Они не простят вам того, что случилось со Штейром. Тем более что остались свидетели, к примеру привратник.

– Это вовсе не привратник. Я просто платил ему за роль в спектакле. Его нельзя обвинять в чем-то.

– Он понимает немецкий?

– Нет.

– Значит, он не понял, что вы говорили Штейру. Получается, что я – единственный свидетель, единственный, кто знает вашу фамилию.

Глаза Диего стали желтыми, он схватил Реба за руку. Он заставил парня силой вытащить пистолет. Холодный ствол оружия уперся в висок.

– Так стреляйте же, – закричал он и засмеялся истерическим смехом. Хотя на самом деле ему было не смешно.

Пока добирались до местечка Пуэрто-Лопес, над ними несколько раз пролетал небольшой самолет-разведчик. Дальнейший путь пролегал по поросшей густой травой равнине. Поскольку они двигались строго в южном направлении, воздух становился все более раскаленным. Узкая дорога постоянно терялась, превращаясь в тропинку. Из Боготы они ехали уже более сорока часов.