Возвышению славян способствует и отводимая им у Гердера роль посредников между Азией и Европой. Согласно утопической идее Гердера, благодаря такому посредничеству должно произойти обновление Европы и ее культуры, все человечество поднимется на более высокую ступень образования и гуманности. Несколько десятилетий спустя эта идея будет занимать важное место в философско-исторической концепции русских славянофилов, а на рубеже XIX–XX столетий войдет в мировоззрение Ницше, Рильке и некоторых представителей «консервативной революции».

Характеристика, которую Гердер дает славянским народам в так называемой «Славянской главе», а также его внимание к уникальной индивидуальности каждого из этих народов имели далеко идущие последствия. Разработанный Гердером исторический подход, учитывающий специфические особенности отдельных народов, имел существенное значение для формирования национального самосознания славян. Сочинения Гердера, посвященные народной поэзии и философии истории, быстро переводились на русский, польский и чешский языки, и вплоть до XX века к ним снова и снова обращались, в том числе западные и южные славяне, для того чтобы подчеркнуть свою национальную идентичность.

Тем самым Гердер стал не только одним из самых выдающихся и влиятельных мыслителей в истории Германии, но и сыграл очень важную роль в распространении славянской литературы. Издавая сборники народных песен, он впервые познакомил широкую немецкую публику со славянской и балтийской народной поэзией. В сочинении «Отрывок из переписки об Оссиане и песнях древних народов» («Auszug aus einem Briefwechsel über Oßian und die Lieder alter Völker», 1773) Гердер призывает собирать народные песни, и его призыв находит отклик не только у Гёте, но и у русских писателей 20-х и 30-х годов XIX века. Философско-историческая система Гердера, изложенная им в «Славянской главе», нашла свое отражение и в идеологии народничества, которая стала важным элементом многих эстетических и литературно-теоретических концепций не только в царской, но и в советской России.

В начале XIX века начинается новый этап в отношениях между немецкоязычными странами и Россией. Сближение происходит как на политическом и общественном уровнях, так и в культурной сфере. Обусловлено оно было совместной борьбой против Наполеона, которую возглавила Россия, снискав себе на несколько лет славу и престиж «освободительницы Европы». Одно из подтверждений этому – щедрые восхваления России немецкими поэтами (например, «Сонеты в доспехах» / «Geharnischte Sonette» Фридриха Рюккерта, 1813). С этого времени в Германию приезжает большое количество молодых людей из России, интересующихся немецкой культурой и желающих получить образование в немецких университетах.

После Наполеоновских войн было заключено несколько важных договоров. Уже в ноябре 1813 года в коалицию с Россией вступают южно-немецкие государства Рейнского союза, а благодаря достигнутым во время Венского конгресса (1814–1815) соглашениям Россия приобретает еще более сильное влияние в Центральной Европе. Парижские мирные договоры 1814 и 1815 годов, условия которых были выгодными для Франции и мало утешительными для разобщенных немецких государств, вызвали волну недовольства, прежде всего в националистически настроенных кругах немецкой общественности. Вопреки ожиданиям немцев, Россия выступила не как проводник немецких интересов, а как грозный политический соперник, что вызвало к ней недоверие и антипатию. Российская гегемония выражалась в том, что отошедшие к России после Венского конгресса польские области, несмотря на либеральные заявления, все больше и больше превращались в провинцию Российской империи. Изменить сложившееся положение не смогли даже восстания поляков в 1830 и 1863 годах, которые были жестоко подавлены. Спустя шестьдесят лет ситуация повторилась, но в зеркальном отражении: после победоносной войны с турками Россия посчитала себя незаслуженно обделенной на Берлинском конгрессе в 1878 году и возложила ответственность за это на Бисмарка, под председательством которого велись все переговоры.

Сильное влияние Россия приобретает и в связи с созданием «Священного союза», заключенного в 1815 году между Россией, Францией, Пруссией и Австрией с целью подавления либеральных настроений. После Тропаусского (1820) и Веронского (1822) конгрессов, а еще больше в эпоху правления Николая I (1825–1855) Россия стремится влиять на внутриполитические процессы в Пруссии, Австрии и других немецких государствах. Это вмешательство, которое вновь было санкционировано подписанным в 1833 году Берлинским договором, достигло своего пика во время участия российских войск в подавлении революционного движения в Венгрии в 1848–1849 годах. С ролью «жандарма Европы» перекликается и целый ряд внутриполитических ограничений в самой России. В 1825 году терпит крах восстание декабристов, организованное либерально мыслящими российскими офицерами, после чего начинается период, ознаменованный усилением цензуры, государственного контроля, репрессиями, деятельностью созданной в 1826 году тайной полиции («Третьего отделения») и идейно подкрепленный официальной «теорией народности» (самодержавие, православие и народность), которую провозгласил министр народного просвещения граф Сергей Уваров, известный также как почитатель творчества Гёте. Период сумерек культуры длится в России до середины XIX столетия.

Династические связи России с немецкими княжескими дворами в последующие десятилетия сохраняются и даже расширяются, прежде всего с Прусским, Саксен-Веймарским, Вюртембергским и Баденским. Николай I был женат на прусской принцессе, а в результате других брачных союзов на юго-западе Германии в течение XIX столетия возникли небольшие центры русской культуры, например в Штуттгарте, Карлсруэ, Баден-Бадене (где останавливались Тургенев, Достоевский и многие другие русские). С точки зрения истории литературы особое значение имел заключенный в 1804 году брак Карла Фридриха, наследного великого герцога Саксен-Веймар-Айзенахского, и великой княжны Марии Павловны, которая не только стремилась к диалогу с представителями литературных кругов Веймара, но и привезла с собой богатую библиотеку, составленную из сочинений русских писателей и ученых (U. Lehmann 1968: 434 ff.).

Российское правительство не раз пыталось воспользоваться этими многообразными связями, чтобы повлиять на общественное мнение о России в немецких государствах. Так, например, в Германии и Австрии печатались в переводе на немецкий язык статьи приближенных к российскому правительству журналистов. В этих статьях Россия представала в образе друга, помощника и гаранта стабильности монархического строя. Кроме того, издавалась художественная проза и литературные критические статьи таких забытых сегодня авторов-консерваторов, как Фаддей Булгарин, Николай Греч и Осип Сенковский (псевдоним – Барон Брамбеус). В 20-е и 30-е годы XIX столетия их сочинения пользовались популярностью не только в России, но и в странах немецкого языка, в частности благодаря их публикации в «Журнале иностранной литературы» («Magazin für die Literatur des Auslandes»). Именно этих авторов, а не Пушкина или Лермонтова долгое время считали главными представителями современной русской литературы влиятельные немецкие критики вне зависимости от своих идеологических и политических настроений, например Вольфганг Менцель и Карл Гуцков. Популяризации в Германии названных писателей способствовал и журнал «Архив научных вестей о России» («Archiv für die wissenschaftliche Kunde von Russland», 1841–1867), а также Август фон Коцебу, который был не только известным драматургом, но и агентом российского правительства. Создавая свои многочисленные сочинения и выпуская газеты, например «Литературный еженедельник» («Literarisches Wochenblatt»), Коцебу действовал в интересах России. Общественная деятельность в пользу царской России стала еще более необходимой после публикации путевых записок маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году» («La Russie en 1839», 1843), в которых российское самодержавие было подвергнуто резкой критике и которые вызвали огромный резонанс в Европе.