Павел тряхнул головой. Так, стоп! Так можно додуматься до бог весть чего!
В задумчивости он раскрыл тетрадь Алешковского на странице, где было написано про приход Бойца – человека, сумевшего одолеть Поборников Зла и самого Сеятеля… Как все похоже с ныне происходящим, как это близко ему: «В те дни, когда Мировое Зло готовило последний удар, дабы установить свой звериный порядок на бессильной и почти покорной планете, явился Боец… Он осознал, что явился…»
✽ ✽ ✽
Уже с утра было жарко. Павел, подъезжая к серой панельной пятиэтажке, в которой жила Маша, заметил ее хрупкую фигурку в легком платьице с дорожной сумкой в руках и громко посигналил. Маша заулыбалась во весь рот. Павел усмехнулся – ну нельзя же быть до такой степени доверчивой!
Притормозив перед ней, Павел толкнул дверцу:
– Садитесь, сударыня.
– Спасибо. – Маша уселась в переднее кресло, поставила сумку себе на колени, потом хихикнула и убрала ее на заднее сиденье.
– Что смеешься?
– Не верится. Собралась ехать с незнакомым мужчиной бог знает куда! А я ведь трусиха и к авантюрам интереса не испытываю.
– Я бы не сказал.
«Приора» понеслась на выезд из микрорайона и мягко вошла в поток уличного движения.
– С кем живешь?
– В смысле? – Маша напряглась.
– Родители, родственники или… одна?
– А… хм-х. Мама, дед.
– Папашка не с вами?
– Росла без твердой мужской руки. Мы приедем туда через шесть часов?
– Постараемся быстрее. Есть хочешь?
– Нет.
Павел с неудовольствием ощутил, что ему не о чем говорить с Машей. В голове витали только образы, как он ею овладевает, как кричит от радости и дергается в конвульсиях оргазма, извергаясь в горячее покорное лоно… Он перевел взгляд на Машу.
Та с готовностью уставилась на него:
– Да?
– Нет, ничего.
Через три часа они остановились на обочине, у ряда кафешек, где заправляли азербайджанцы. Все кафе предлагали шашлыки, манты, пельмени, беляши и носили сочные горские названия: «Кавказ», «Кура», «Арпачай», «Сумгаит». Азербайджанцы, небритые и деловые, тут же уговорили Павла с Машей закусить парой араксских шашлыков с овощной нарезкой и колой. Тут же в мангал загрузили древесный уголь, пошел дымок, и повеяло запекающимся свежим мясом.
Пока шашлыки жарились, Павел и Маша ожидали за столиком под навесом.
– Мы уже въехали в их область? – спросила Маша, с любопытством осматриваясь.
Павел поражался ее легкомыслию – ведь поперлась с ним, действительно совсем ей незнакомым, хотя и полицейским, верит ему на слово. Вот как такую охмурять? Не начнешь же класть свои похотливые руки на ее колени и говорить пошлости?
– Въехали. До города еще три часа пути. Не чувствуется, что в областном центре идет жаркая предвыборная борьба. Правда? Странно даже.
Азербайджанец принес на тарелках шампуры с готовым шашлыком, посыпанным зеленью. Лепешки и кислый сыр подавались бесплатно.
– Пожалуйста.
– Послушай, у вас ведь выборы мэра, да? – спросил его Павел.
Азербайджанец кивнул, улыбаясь.
– А где предвыборные плакаты? Где компроматы на кандидатов?
– Приедешь в город – все будет.
– А кто у вас больше шансов имеет? Козовский или Южин?
– Все хорошие, слушай! Кушайте, пожалуйста.
Азербайджанец ушел – политикой он не интересовался, а зря. Хоть здесь была территория области, а не города, но от мэра областного центра могло многое зависеть. Придет к власти какой-нибудь ставленник противных сил, начнутся интриги, а там, глядишь, и закрытие кавказского островка на междугородней трассе.
Павел усмехнулся Маше, пожал плечами:
– Информацию получить не удалось.
Вкусно поев, они помчались дальше.
Чем ближе был областной центр, тем явственнее проступали следы предвыборной гонки – с огромных плакатов улыбались хитрые личины кандидатов, а хлесткие лозунги давили на психику: «Сделай свой выбор! Помоги себе, помоги России! Это твой шанс!» и т. д., и т. п.
Маша улыбалась, смотрела на природные красоты, на пролетавшую мимо повседневную жизнь селян, дорожных рабочих, автоинспекторов с автоматами.
– Не устала?
– Нет. Я люблю ездить в удобных машинах.
– Часто ездишь?
– Нет. Вот с тобой еду.
– Хм… Чудная ты, Машка. Машка-промокашка.
– А сам Пашка – смятая бумажка!
Они засмеялись. Эти шутливые слова как-то враз сблизили их. Мысли о предстоящей ночи наполнили удовлетворением.
Он уверенно въехал в город и, ориентируясь среди незнакомых улиц, повел «приору» к центру. Здесь предвыборная агитация достигла апогея. Фотографий кандидатов было миллион.
И вдруг он неожиданно испугался: а правильно ли он сделал, что приехал сюда и затевает ненужную суету с глупым расследованием? Так ли это нужно ему?
Маша сразу поняла его состояние:
– Засомневался?
– Немного, – честно признался Павел. И тут же улыбнулся. – Но мы уже приехали. Наверное, поздно уже отступать… Как думаешь?
– Не знаю… Куда теперь направимся?
– В гостиницу.
– А где здесь гостиница?
– Спросим. Обычно гостиницы строят в центре и у вокзалов.
– Так ты сомневаешься?
– В чем? Или в ком?.. В себе?
Павел посмотрел на Машу, явственно представив его, Поборника Зла, всесильного здесь, и он перед ним – никто. Да еще приволок с собой глупую девчонку. Соприкосновение со Злом никогда не проходит даром! Павел забыл про это, затеял игру, не зная правил, игру, в которой легко оказаться проигравшим!
Он остановил машину у тротуара.
– Я хочу удостовериться, что знак Зла – это выдумка, плод больного воображения Алешковского.
– А вдруг не выдумка? – спросила Маша. – Что тогда?
– Тогда… – Павел помолчал. Он не знал, что будет тогда. – Там посмотрим.
Он нажал на педаль газа, и «приора» плавно тронулась с места.
Вскоре показались площадь и здание гостиницы.
Оставив машину на платной стоянке, они миновали площадь и вошли в прохладный вестибюль гостиницы. Здесь все было отделано мрамором в стиле позднего застоя – здание возводилось долгих двенадцать лет еще в эру царствования Леонида Ильича Брежнева и с той поры эксплуатировалось в половину проектной нагрузки. Но теперь, когда предвыборная гонка достигла апогея, все номера оказались забиты постояльцами из столицы. Тут были представители партий, артисты, имиджмейкеры и прочая шушера, двигавшая своих кандидатов к такому нужному для московских коллег креслу мэра главного города близкой к столице области.
На регистратуре пышная тетенька вяло пролистала паспорта и кисло сообщила, что имеются только два одноместных номера на разных этажах.
Павел про себя чертыхнулся – ночной секс накрылся. Он взглянул на Машу – та была довольна и о сексе явно не помышляла. Павел успокоился – ничего, днем времени предостаточно, он будет иметь ее в самые знойные часы, когда лучше всего прятаться от жары в прохладных зашторенных комнатах.
– Берем, – решил он, и они получили бланки для заполнения.
Маша принялась вписывать свои данные, а он осмотрелся – третьесортная гостиница в третьесортном городе. Неужели у них и рестораны третьесортные?
Над стойкой регистрации постояльцев тоже кипели предвыборные страсти – висели красочные плакаты претендентов в мэры. Павел с удивлением обнаружил, что кандидатов не двое, как сообщалось в «Новостях», а трое. Третий кандидат был дородным дядей в костюме, но какой-то испуганный чем-то, похожий на директора средней школы.
– Почему три кандидата? – спросил Павел у регистраторши.
Сорокалетняя толстуха с пышной прической улыбнулась полными накрашенными губами, игриво зыркнула на Павла и застучала толстыми пальцами с ухоженными ногтями по стойке.
– Как же, все правильно. – Голос ее призывно урчал. Сразу стало понятно, что Павел ей приглянулся.
– Я думал, двое кандидатов.
– Молодой человек, где и когда на выборах бывает лишь два кандидата на теплое место? Кандидатов тьма, человек двадцать. А вот явных претендентов на победу двое – Козовский и Южин. А это – наш директор, Сироткин Юрий Адамович. Решил рискнуть, да без толку это, без московской поддержки и бешеных денег. И Козовского, и Южина центральные партии поддерживают, артистов закупили, агитацию, а у нашего шиш в кармане, образно говоря, кое-где повесили плакатики и все. А он такой честный, что даже в нашей гостинице разрешил плакаты этих повесить… Сойдет с дистанции…