Страд остановил взгляд на очередном чудовище.

Оно было омерзительным. Голова – раза в три больше человеческой. Глаза, нос и уши, если они существовали, прятались под множеством костяных наростов, занимавших большую часть безобразного черепа. Серые, пористые, похожие на шишки, колья и стружки, они образовывали жуткое подобие короны, которую монстр наверняка использовал как оружие: наклонял башку и бросался вперед, сминая чудовищной броней доспехи, сбивая всех, кто решился дать отпор, ломая копья, останавливая стрелы и арбалетные болты. Не скрытую под костяными наростами часть головы обтягивала темно-лиловая, почти черная, блестящая от слизи плоть, исчерченная толстыми, грязно-белыми сосудами. Из широкой раззявленной пасти торчали… нет, не зубы, а что-то наподобие паучьих или рачьих лап. Шею, довольно длинную, жилистую, защищало множество длинных серых игл. На туловище шкура была красно-коричневой, словно обожженной. Четыре лапы – каждая не меньше десяти футов длиной и толстая, словно бревно, – заканчивались костяными булавами, еще две – черными зазубренными лезвиями. Мощные ноги, усеянные буро-зелеными волдырями величиной с кулак, чуть сгибались, словно тварь готовилась к очередному броску.

«Страхолюдина. Даром что из воска. Или дерева…» – подумал Страд, все еще разглядывая статую, возвышавшуюся у одной из стен зала приемной комиссии Магической Семинарии.

А ведь монстр когда-то существовал на самом деле. Как и другие жуткие фигуры, расставленные тут и там. Страд отвел взгляд от чудовища и вновь осмотрелся. Вот они, неподвижные, неживые. Ни одна из тварей даже близко не походила на собратьев. Можно было подумать, что все эти существа – и, например, ощетинившийся костяными штыками слизняк, и нечто среднее между человеком и огромным муравьем, и несколько голых, сросшихся, уродливых голов, что держались на длинных паучьих лапах, – прибыли из разных миров, бесконечно далеких и чужих… Но нет: монстры являлись братьями, поскольку породила их Червоточина.

Перед мысленным взором возникло пятно черного дыма. Оно расползалось по небу, пожирало редкие облака… Это была Червоточина.

Та самая, которая…

«Нет, – Страд так резко отгородился от воспоминаний, что тряхнул головой. – Не надо сейчас об этом думать».

Выдохнув, он отвернулся от очередного чудовища – огромного, похожего на лысую бесхвостую собаку, голову которой заменяли три длинных зазубренных хлыста, а пять белых, точно затянутых бельмом глаз ютились на неестественно выпуклой груди. Взгляд Страда уперся в длинный стол, от которого брала начало очередь таких же, как он, молодых парней и девушек, собиравшихся поступать в Магическую Семинарию.

«Человек тридцать осталось, – прикинул Страд. Пальцы, державшие кипу экзаменационных сертификатов, слегка дрожали и начали потеть. – Ничего. Волноваться незачем. С моими-то результатами…»

Вспомнились последние две недели. Толкотня перед записью на экзамены. Постоянные поездки из Хлопковой деревни сюда, в Баумару, и обратно. Бессонные ночи подготовки. Безумный мандраж перед каждым испытанием. Длинные залы, заставленные столами, и за каждым – абитуриенты, в том числе и он, Страд.

Очередь сокращалась, но в зале приемной комиссии по-прежнему было многолюдно. Почти все поступающие пришли с родными, отовсюду доносились голоса, взволнованные или радостные. Звуки давили, заставляли Страда чувствовать себя еще более одиноким.

В стороне Страд заметил высокую девушку с длинными и блестящими светлыми волосами. Они сидели за одним столом, три дня назад, когда сдавали последний экзамен, по основам оказания первой медицинской помощи с применением магии. А теперь девушка стояла в окружении семьи и с гордостью показывала медальон из янтаря с гравировкой в виде буквы «С» – такие выдавали всем зачисленным. Высокий мужчина с аккуратной, начинающей седеть бородой улыбался. Оба его глаза были янтарными, в них читалась гордость.

«И у нее глаза такие же, – Страд вспомнил, как после экзамена встретился с девушкой взглядом, и та улыбнулась, приветливо и немного застенчиво. – Разумеется, она поступила. Ее бы взяли даже с минимальными баллами, не то, что меня, – он вздохнул и уставился в пол. – Я им не ровня. Полумаг…»

Впереди послышались радостные крики и смех. Страд поднял глаза и вытянул шею. Неподалеку от длинного стола, за которым находились члены приемной комиссии, двое парней в желтых студенческих накидках – видно было, что они учились не первый год, – улюлюкали и тормошили третьего, взлохмаченного, вопящего. Тот пытался отбиться от приятелей – а может быть, старших братьев – и надеть только что полученный медальон студента Магической Семинарии.

«Тоже прирожденные», – Страду удалось разглядеть глаза троицы. Янтарные.

Он вздохнул и посмотрел на свои экзаменационные сертификаты. На листах плотной желтоватой бумаги темнели пятна, оставленные вспотевшими пальцами. Уверенность в собственных силах таяла с каждой минутой.

Таяла и очередь. Вскоре лишь восемь человек отделяли Страда от стола, за которым сидели глава приемной комиссии мастер Ларцус и его помощники.

«Еще немного, и все решится», – Страд с трудом сглотнул и в который раз огляделся.

Зал был огромен. В нем могло бы поместиться не меньше десятка домов из Хлопковой деревни – места, где Страд родился и вырос. Восемь высоченных окон пропускали слабый свет пасмурного дня. Мощные колонны подпирали далекий потолок, украшенный узором из янтаря, невероятно сложным, испускающим мягкое желтое сияние. На стенах висело множество гобеленов. С ближайшего, занимавшего почти весь участок стены между двумя окнами, сурово смотрел длинноволосый маг с янтарными глазами. В левой руке прирожденный сжимал посох, по правую его руку зеленел холм, на котором раскинулись маленькие бревенчатые домики. На соседнем гобелене была изображена золотая яблоня. На ветках, в объятиях листвы, нежились плоды цвета янтаря.

«Яблоня Мироздания», – понял Страд, не отводя глаз от яблок, вышитых на полотне.

Следующий гобелен загораживала тварь из Червоточины. Огромный ком, защищенный кусками бугристой костяной брони самых разных форм и размеров. Некоторые отходили от чудовищного тела и открывали сине-розовую плоть и зеленые трубчатые отростки. Несколько длинных жилистых щупалец, тоже покрытых шишковатыми щитками из кости, приподнимали чудовище над полом, остальные – их было не меньше десятка – тянулись в разные стороны, словно стремясь найти и схватить врага – человека.

Возле статуи стояла целая группа – несколько мужчин и женщин в богатых одеждах, двое парней в студенческих накидках и невысокая девушка с круглым лицом и короткими темными волосами. Они изучали неподвижное чудовище. Ребята смеялись, корчили рожи, взрослым тоже было весело – кроме одного из мужчин, в черном с серебром плаще мракоборца. Он смотрел на порождение Червоточины и хмурился.

«Зря их здесь поставили», – подумал Страд, ощущая неживые, но от этого не менее свирепые взгляды уродливых изваяний. Скульптуры словно окружили его.

Чувствуя, как усиливается тяжесть в животе, он повернулся к столу приемной комиссии.

Перед Страдом оставались всего трое. Две девушки и парень. Одна, низкая, неуклюжая, с растрепанными светлыми волосами, одетая в простенький серый сарафан, протянула мастеру Ларцусу кипу экзаменационных сертификатов. Пару минут она топталась на месте, потом съежилась, покачала головой. Развернувшись, девушка спрятала лицо в ладонях и, часто вздрагивая, помчалась прочь из зала.

«Не поступила», – Страд нахмурился и обернулся проводить приземистую фигурку взглядом, но та уже растворилась в толпе.

На душе стало еще тревожнее. Виски сдавило от многоголосья, наполнявшего зал. Страд чувствовал себя все более неуютно: в родной деревне он видел такие сборища только по праздникам. И то – под открытым небом, а не в мраморном коробе, пусть и просторном, сияющем роскошью…

Вторую девушку, а вслед за ней и парня, стоявших перед Страдом, зачислили. Они получили янтарные медальоны и отошли. Дорога к мастеру Ларцусу оказалась открыта.