- Лежать! - вдруг грозно скомандовала Инна Аркадьевна, и я с готовностью повиновался.
Целую неделю продержали меня в медико-санитарном батальоне. Зато командир полка сбежал отсюда в тот же день. А еще через два или три дня появился вновь - с цветами. Один букет вручил мне, другой - хирургу.
Чтобы скрыть свое смущение, я растерянно спросил:
- Где же вы их взяли?
- Для тебя, Манакин, хоть из-под земли достану, - с убийственной серьезностью произнес Волков, а сам не отрывал взгляда от счастливых глаз Инны Аркадьевны.
Я начал пятиться к выходу, но Николай Терентьевич решительно меня остановил:
- Но-но! Куда ты? Я действительно тебе тоже приятное хотел сделать. Останься, поговорить надо.
Николай Терентьевич рассказал, что гвардии майор Токмаков ранен очень тяжело и его эвакуировали в глубь страны. Остальные отделались более-менее легко.
Через пять дней Волков опять приехал, и снова с цветами. Но теперь уже только ей. В этот же день мы с ним настаивали, чтобы меня выписали.
- Что, калужанин, уже подлатался? - спросила меня с улыбкой Инна Аркадьевна. - И глаз видит хорошо?
- Не очень, чтобы очень, - попытался я шутить.
Мне несколько мешал смотреть кончик шелковой нити, которой сшили кожу над глазом, и я подумал, что хирург с этой, как пошутил Волков, "бичевой" меня не выпустит. Но она, видимо, хорошо понимала мое нетерпение, да и просьба Волкова для нее кое-что значила.
- Ладно, калужанин, поезжай в свой родной полк, - махнула она рукой. Все равно ведь сбежишь!
- Точно! - улыбнулся я.
Вечером этого же дня мы, простившись с Инной Аркадьевной, уехали в полк. Но через неделю мне вновь пришлось ехать в госпиталь. Из-за шелковой нити я совсем стал плохо видеть. Узнав, что госпиталь обосновался в Штаргарде, мы со Ждановым махнули на попутной машине туда.
- Явился не запылился?! - встретила меня капитан медицинской службы Денисова. Она тоже была хирургом и довольно бесцеремонно обращалась с легкоранеными, которые в минуты затишья приезжали в госпиталь для лечения.
Узнав о цели моего приезда, она кивнула головой, подошла.
- Ну-ка, ну-ка.
Осмотрев, Денисова подвела меня к окну, усадила, зашла со спины и нагнулась, чтобы лучше видеть, что же мешает моему глазу, и вдруг... резко и сильно дернула за конец шелковой нитки.
Слезы брызнули у меня из глаз, от острой боли я вскочил на ноги.
- Спокойно, спокойно, старший лейтенант! - остановила она меня. - Вот и все. Полный порядок. Давай теперь йодом замажем.
А вечером мы со Ждановым ехали на попутном "виллисе" в родной полк. Было тепло и радостно. Ласковый ветерок приятно освежал лицо. Весна! Она ощущалась во всем.
Шел март 1945 года. А оттуда, куда мы мчались на машине, доносилась артиллерийская канонада. Там проходил передний край. До победы еще было два таких коротких и таких долгих фронтовых месяца.
Благодарность Верховного
К исходу 8 марта наша 12-я гвардейская стрелковая дивизия подошла к реке Плона и попыталась с ходу форсировать ее, но встретила сильное сопротивление фашистов. Лишь отделение разведчиков под командованием гвардии старшины Маркела Фролова сумело под покровом ночи переправиться на вражеский берег и принести важные разведданные.
На том берегу реки фашисты заблаговременно подготовили сильный оборонительный рубеж. Центром этого хорошо укрепленного вражеского плацдарма на правом берегу Одера был город Альтдам. Он имел для немцев и большое стратегическое значение: через него проходили три железных и столько же шоссейных дорог, которые связывали северные и центральные районы Германии с Померанией и Восточной Пруссией. Кроме того, город прикрывал подступы к крупному промышленному центру Штеттину.
Как докладывал гвардии старшина Фролов, оборонительные сооружения фашистов состояли из траншей полного профиля, отрытых на всю глубину обороны. Они соединялись между собой ходами сообщения. Имелось много опорных пунктов, подготовленных к круговой обороне. Подступы к ним прикрывались противотанковыми рвами и инженерными заграждениями. Маркел Фролов насчитал по три пулеметных дзота на один километр, а также по четыре вкопанных танка и шесть орудий (как потом оказалось, их было намного больше).
- Да, братцы, орешек крепкий, - нанося на карту эти данные, сказал гвардии майор И. Ф. Архипов. - Не просто, ох не просто будет взять Альтдам!
Мы еще не знали, что до конца марта войскам придется вести тяжелейшие бои в Восточной Померании. Не только Альтдам, но и весь этот район оказался по-настоящему крепким орешком. Нам хотелось, конечно, пойти южнее, на Берлин, тем более что он был очень близок. Не раз наши офицеры, глядя на карту, вздыхали:
- Эх, ударить бы всеми силами по этой самой точке, где гад Гитлер засел, - и войне конец!
Действительно, на карте все казалось просто. Но, видимо, командование хорошо осознавало, какую угрозу наступающим на Берлин войскам представляет нависшая с севера восточно-померанская группировка немцев. И мы с первых же боев почувствовали, что оборона гитлеровцев подготовлена тщательно, что держаться за свои рубежи они будут серьезно. Судя по всему, город Штеттин, выход в этом месте к Балтике имели для них огромное значение.
В боевом приказе командира нашей дивизии Героя Советского Союза гвардии генерал-майора Дт К. Малькова говорилось, что наш 32-й гвардейский стрелковый полк наступает на направлении главного удара: вдоль шоссе Альтдам - Штаргард. Мы понимали, что это не только большая честь, но и огромная ответственность.
Роту автоматчиков Волков оставил в резерве, но приказал двигаться за 3-м батальоном, действующим в центре боевого порядка полка, в готовности немедленно вступить в бой.
На период боев за Альтдам полку придавался танковый батальон и артиллерийский полк.
В полку были созданы двенадцать штурмовых групп и сильный штурмовой отряд под командованием Героя Советского Союза гвардии майора Е. И. Генералова. В его интересах действовали саперы под командованием Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Г. П. Загайнова, танковая рота гвардии старшего лейтенанта Михайлюка и почти вся полковая артиллерия.
Бой за город Альтдам начался 14 марта сильной артиллерийской подготовкой. Целый час на оборонительные позиции врага летели снаряды и мины. Плотность артиллерийских стволов на один километр фронта прорыва составила 250 единиц. В городе и лесе, подходившем вплотную к домам, возникли пожары. Густой дым поднялся высоко в небо.
Наш полк пошел в атаку за огневым валом. У противотанкового рва, что проходил перед опорным пунктом врага, произошло небольшое замешательство. Фашисты открыли сильный минометный огонь, мешая саперам делать проходы для танков и САУ. И тогда им на помощь командир роты гвардии старший лейтенант А. Д. Огальцов выделил взвод под командованием гвардии младшего лейтенанта С. А. Мальникова.
Проделав проходы в инженерных и минных заграждениях, воины устремились вперед. С ходу был захвачен небольшой населенный пункт Розенгартен, но фашисты предприняли сильную контратаку. И опять схватка переросла в рукопашную. Здесь вновь отличился гвардии старшина Маркел Фролов со своим отделением. Он сумел ворваться в дом лесника и захватить его. Немцы пошли на штурм строения. Фролов вместе с бойцами Егоровым, Ягневым и Христюченко засели на чердаке и открыли по врагу меткий огонь. Фашисты отошли, потом стали бить по дому из танков, пустили вперед 15 солдат. Положение создалось критическое. И тогда наши бойцы пошли на отчаянно смелый шаг. Фролов по радио вызвал на себя минометный огонь, а когда обстрел начался, смельчаки бросились вниз. У них было два выхода: либо погибнуть, либо рискнуть хоть кому-то прорваться. В перестрелке они уложили пятерых гитлеровцев. В это время к дому лесника подоспели три наших танка, и фашисты отошли.
Под Альтдамом, а потом и в уличных боях за город отличился рядовой Василий Шустов. Этот боец пришел в полк недавно. Боевое крещение получил на Висле. За свои подвиги он получил уже пять грамот с благодарностью Верховного Главнокомандующего.
