«В коммунальное помещение…» В коммунальное помещение, Где засохли в банках цветы, Ты пришла, как чудное видение И как гений чистой красоты. Потом ушла… К чему рыданье! К чему похвал ненужный хор! Осталось прежнее страданье И холостяцкий коридор. 1955 «В лето хорошо бы без билета.…» В лето хорошо бы без билета. В лето? У него куда билет? У него трава – одна примета, Да еще река. Поклон, привет! А река такая золотая, А весной такой на свете дождь, И по свету ветер пролетает, И обратно ветер не вернешь. И реке спасибо, и тебе спасибо, И тебе спасибо, ветер над водой, Ты такой веселый, ты такой красивый, Ветер, ветер, ветер, Ветер молодой. «В темноте кто-то ломом колотит…» В темноте кто-то ломом колотит И лопатой стучится об лед, И зима проступает во плоти, И трамвай мимо рынка идет. Безусловно все то, что условно. Это утро твое, немота, Слава богу, что жизнь многословна, Так живи, не жалей живота. Я тебя в этой жизни жалею, Умоляю тебя, не грусти. В тополя бы, в июнь бы, в аллею, По которой брести да брести. Мне б до лета рукой дотянуться, А другою рукой – до тебя, А потом в эту зиму вернуться, Одному, ни о ком не скорбя. Вот миную Даниловский рынок, Захочу – возле рынка сойду, Мимо крынок, корзин и картинок, У девчонки в капустном ряду Я спрошу помидор на закуску, Пошагаю по снегу к пивной. Это грустно, по-моему, вкусно, Не мечтаю о жизни иной. «В январе уже тепло…» В январе уже тепло, И пускай мороз, но солнце Посылает божий стронций На оконное стекло. Прижимаюсь лбом к стеклу, Рожей радуюсь теплу! Весна в Москве Мимозу продают у магазина, Голуби в небе — не знаю чьи, И радужно сияют от бензина Лиловые московские ручьи. Апрель 1956 Воспоминание о Ленинграде 65 года Все трезво. На Охте. И скатерть бела. Но локти, но локти Летят со стола. Все трезво. На Стрелке. И скатерть бела. Тарелки, тарелки Летят со стола. Все трезво. На Мойке. Там мост да канал. Но тут уж покойник Меня доконал. Ах, Черная речка, Конец февраля, И песня, конечно, Про некий рояль. Еще была песня Про тот пароход, Который от Пресни, От Саши плывет. Я не приукрашу Ничуть те года. Еще бы Наташу И Пашу – туда. Воспоминания об аэродроме 1 На скамейке аэродрома, — Я – дома. Домодедово – тоже дом. А чужие квартиры – лиры, И скамейки – они квартиры, Замечательные притом. 2 Я обожаю пропадать, В дома чужие попадать, С полузнакомыми сидеть, В их лица праздные глядеть. 3 Скамейки бывают печальные, Зеленые, снежные, спальные. Скамейки бывают из кожи, — Из кожи – они подороже. Скамейки бывают из жести, — Но тело и душу уместят. 4 В Домодедово – красиво, Домодедову – спасибо. 1973 «Все лето плохая погода,…» Все лето плохая погода, звучит этот вальс с парохода над пляжем, над шлюзом, над домом и Тушинским аэродромом. А в Тушине лето как лето, и можно смотреть без билета, как прыгают парашютисты — воздушных парадов артисты. То в поле они пропадают, то в речку они попадают, тогда появляется катер с хорошим названьем – «Приятель». На катере ездят все лето спасатели в желтых жилетах, спасатели душ неразумных, раздетых и даже разутых. Татарово, я не ревную ту лодку мою надувную, то лето, ту осень, те годы, те баржи и те пароходы. Татарово, я не ревную погоду твою проливную и даже осенние пляжи, любимые мною пейзажи. |
