Геннадий Шпаликов Бывает всё на свете хорошо «Ударил ты меня крылом…» Ударил ты меня крылом, Я не обижусь – поделом, Я улыбнусь и промолчу, Я обижаться не хочу. А ты ушел, надел пальто, Но только то пальто – не то. В моем пальто под белый снег Ушел хороший человек. В окно смотрю, как он идет, А под ногами – талый лед. А он дойдет, не упадет, А он такой – не пропадет. «Живу в скворешне Кулешова…» Живу в скворешне Кулешова, Привет тебе, спокойно спи И брата, возрастом меньшого, Дождем ли, снегом окропи. Октябрь 1973 Апрельский вечер Зеленые от остроумия, Веселостью изнемогая, Шли двое. Между ними – мумия, Красивая и молодая. 10 апреля 1957 «Ах улицы, единственный приют…» Ах улицы, единственный приют, Не для бездомных — Для живущих в городе. Мне улицы покоя не дают, Они мои товарищи и вороги. Мне кажется – не я по ним иду, А подчиняюсь, двигаю ногами, А улицы ведут меня, ведут По заданной единожды программе. Программе переулков дорогих, Намерений веселых и благих. Декабрь 1963 «Ах, утону я в Западной Двине!..» Ах, утону я в Западной Двине! Или погибну как-нибудь иначе. Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне товарищи заплачут. Они меня на кладбище снесут, Простят долги и старые обиды. Я отменяю воинский салют, Не надо мне гражданской панихиды. Не будет утром траурных газет, Подписчики по мне не зарыдают, Прости-прощай, Центральный Комитет, Ах, гимна надо мною не сыграют. Я никогда не ездил на слоне, Имел в любви большие неудачи, Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне товарищи заплачут. Бессонница Бессонница, бываешь ты рекой, Болотом, озером и свыше наказаньем, А иногда бываешь никакой, Никем, ничем – без роду и названья. Насмешливо за шиворот берешь, Осудишь, в полночь одного посадишь, Насмешливо весь мир перевернешь И шпоры всадишь. Бессонница… Ты девочка какая? А может быть, ты рыба? Скажем, язь? А может быть, ты девочка нагая, Которая приходит не спросясь? Она меня не слушала, А только кашу кушала И думала: прибрать бы, а может, постирать, А может, вроде свадьбы чего-нибудь сыграть? Чего-то, вроде, около, — Кружилось в голове, Оно болотом скокало, То справа, то левей. Я говорю: не уходи, Ночь занимается. Ночь впереди и позади, Лежать и маяться. А ей-то, господи, куда? Мороз, пороша. Беда с бессонницей, беда, — Со мною тоже. Батум Работа нетяжелая, И мне присуждено Пить местное, дешевое Грузинское вино. Я пью его без устали, Стакан на свет гляжу, С матросами безусыми По городу брожу. С матросами безусыми Брожу я до утра За девочками с бусами Из чешского стекла. Матросам завтра вечером К Босфору отплывать, Они спешат, их четверо, Я пятый – мне плевать. Мне оставаться в городе, Где море и базар, Где девочки негордые Выходят на бульвар. «Бывают крылья у художников…» Бывают крылья у художников, Портных и железнодорожников, Но лишь художники открыли, Как прорастают эти крылья. А прорастают они так — Из ничего, из ниоткуда. Нет объяснения у чуда, И я на это – не мастак! «Бывает всё на свете хорошо…» Бывает всё на свете хорошо, В чем дело, сразу не поймешь, А просто летний дождь прошел, Нормальный летний дождь. Мелькнет в толпе знакомое лицо, Веселые глаза, А в них бежит Садовое кольцо, А в них блестит Садовое кольцо, И летняя гроза. А я иду, шагаю по Москве, И я пройти еще смогу Соленый Тихий океан, И тундру, и тайгу. Над лодкой белый парус распущу, Пока не знаю, с кем, Но если я по дому загрущу, Под снегом я фиалку отыщу И вспомню о Москве. |
