Не знаю, правда ли её разбудил его звонок, но пусть он думает так, ведь это легко может оказаться правдой. И неважно, что это я оставила телефон в её комнате прошлой ночью.

— Мне кажется забавным, что с её рождения ты ей не интересовался, а сейчас… заинтересован во всём.

Полностью проигнорировав моё замечание, он спрашивает:

— Когда мы можем поговорить?

Чёрт. Никуда не деться. Через пару часов я завезу Бри к его сестре. А это значит, что мне нужно вести себя по-взрослому и быть с ним вежливой, даже если это меня убьёт. Что вполне возможно.

— Может, после работы сегодня? — произношу я, меняя подгузник.

— Когда ты кончишь? Работать? — добавляет он поспешно, как будто решив, что я могу неправильно додумать.

Этого ни за что не случится, поэтому переживать ему не стоит.

— С работы я выхожу в семь, — отвечаю я. И мне тут же хочется отвесить себе оплеуху, когда я прихожу в ужас от того, что мой ответ может навести на размышления так же, как и его. Мы уже больше не те, ошибки не повторим. — Если у тебя есть планы, мы можем поговорить в другой раз. У меня очень плотный график. — Либо соглашайся, либо отваливай, приятель.

— Нет. Нет, у меня нет планов. Сегодня подходит. Где ты хочешь встретиться?

— Раз уж я приеду за Брианной к твоей сестре после работы, может, мы там и поговорим? — уж точно мне не хочется, чтобы он снова приезжал сюда.

— Да. Хорошо.

— Ладно, тогда увидимся. — Я как могу стараюсь показаться сытой по горло всей этой историей с «поговорить», после того как он бросил меня беременной его ребёнком.

— Пейдж, — зовёт он, когда я уже собираюсь повесить трубку.

— Да?

— Где сейчас Брианна?

— Здесь. Хочешь сказать, ты её не слышишь? — сухо осведомляюсь я.

Бри отзывается лепетом, одновременно пытаясь засунуть ножку в рот. У неё в этом талант.

— Слушай, я собираюсь покормить её, — тонко пытаюсь подвести этот натянутый, неловкий разговор к концу.

— Она не сильно плачет?

И всё равно не отстаёт. Господи, ну почему он так со мной поступает? Было бы круто, если бы он приехал сюда с таким повышенным интересом, когда она родилась.

— Не сильно.

— Хорошо. Тогда я с ней увижусь, когда ты её сюда привезёшь.

Да, и будет весело. С тем как Митч вьётся вокруг Бри, уверена, он будет ждать у двери, когда мы приедем.

— Пока.

— Пока, — отвечает он, но по его тону не скажешь, будто он желает закончить разговор. Я быстро даю отбой, не давая ему вставить ни слова.

Опускаю взгляд на Бри, но вижу только глаза Митча цвета изумруда и сосны.

— Угадай, кого ты сегодня увидишь?

— Ба-ба, — выдаёт она.

Я тихонько смеюсь.

— Близко, тыковка.

* * *

Я озвучивала свои мысли о том, что Митч будет ждать Бри у двери, когда мы приедем? Он превосходит самого себя. Стоит прямо на подъездной дороге, когда мы подъезжаем.

Едва успеваю выбраться из машины, как он открывает заднюю дверь и заглядывает внутрь, где сидит Бри, пристёгнутая к своему детскому креслу.

— Привет. Я думал, тебе, возможно, понадобится помощь с вещами, — объясняется он, искоса глянув на меня.

Я толкаю дверь и смотрю прямо на Митча, пока до него не доходит послание, и он не отходит в сторонку, чтобы у нас не было риска соприкосновения, давая мне возможность добраться до заднего сидения.

Какая разница между этим и тем парнем, который не признавал собственную плоть и кровь до вчерашнего вечера. Будь я полной сучкой, то уже не преминула бы бросить ему это в лицо. Но я выше.

— Что ж, я справлюсь. За последние месяцы привыкла всё делать сама. — Ладно, не особо я и выше.

В его глазах мелькают нечитаемые эмоции, но они исчезают в мгновение ока.

— Ну, теперь я здесь. Тебе не придётся всё делать самой.

Ещё посмотрим.

— Вот, можешь взять.

Он смотрит так, будто собирается возразить, но забирает сумку с памперсами и нового щенка, который, казалось, жить не мог без моих рук.

Уперев колено в сидение, я ловко отстёгиваю дочь и беру её на руки. Митч ждёт меня и идёт следом в дом.

Диана, стоя у входа, улыбается и рассыпается тёплыми приветствиями. Обычно она сразу выхватывает племянницу у меня из рук, и у них начинается праздник любви. Бри обожает свою тётушку почти так же, как Диана любит её. Но сегодня она уступает брату.

— Митч, почему бы тебе не взять Брианну?

Митч отдаёт сумку с подгузниками Диане, и с игрушкой в руке поворачивается ко мне, протягивая руки за Бри.

Сегодня Бри — самая настоящая мамина дочка, молча качает головой, крепко обхватив меня ручками за шею, и яростно работает ногами, как будто пытаясь уцепиться за меня.

В тот краткий миг, прежде чем лицо потухает, я замечаю в его глазах боль. Чего он ожидал?

На жалящий отпор Бри, я говорю первое, что приходит на ум.

— Иногда она немного капризничает с незнакомцами.

— Она просто не привыкла к своему папочке, — поспешно вставляет Диана, торопясь ко мне. — Но это изменится, верно, милая? — На вопрос тётушки, моя дочь внезапно расслабляет свою мёртвую хватку и бросается в её объятья.

Диана радостно принимает её вес, глядя поверх головы Бри на брата. Взгляд, которым она одаривает его, почти извиняющийся, хотя ей не за что просить прощения. Но это же младший брат. Она будет любить его несмотря ни на что.

Вот только в моих глазах он — парень, который бросил меня, когда был нужен мне больше всего на свете. А что ещё более важно, он не просто бросил меня, он оставил свою дочь. Поэтому это его вина, что Бри совершенно его не знает и не прыгает ему в руки.

Думая так, я отношусь к нему бесстрастно, и всё сочувствие, которое, возможно, можно было испытать — раздавлено, как навязчивый жук.

— Хорошо. Я лучше пойду, — объявляю я, быстро целуя дочь в щёчку. Одариваю Диану улыбкой.

— Я тебя провожу, — вызывается Митч, встав рядом.

Чего? Резко смотрю на него. Последнее, что мне нужно — это сопровождение. Нет, не совсем правильно. Последнее, что мне нужно — это сопровождение Митча.

— Всё нормально, — говоря я со слабым смехом. — Уверена, у меня не возникнет трудностей с тем, чтобы дойти до дороги.

— Мне не сложно. К тому же нам есть о чём поговорить, — уверяет мой бывший парень, пожимая плечами с блеклой улыбкой, не достигающей глаз.

Я стреляю взглядом в Диану. Большая ошибка. Что ещё она могла сделать, как не посмотреть на меня, словно уговаривая: «поговори с ним, пожалуйста». Ему отказать легко, а вот ей — нет. Она была камнем преткновения.

Смирившись, я пожимаю плечами и соглашаюсь:

— Конечно. Хорошо. Но всего на пару минут.

— Больше и не надо.

Митч не сразу начинает говорить, когда Диана закрывает двери. Мы уже у машины, а он по-прежнему молчит. Когда я, наконец, поднимаю на него глаза, он сверлит меня взглядом, но его лицо лишено эмоций.

— И? — мне хочется быстрее закончить, потому что он стоит слишком близко и от него очень хорошо пахнет во вред моему здравомыслию. Всё ещё душится одеколоном, который я люблю. Придурок.

— Брианна ведёт себя иначе, не так как вчера, — начинает он разговор. Я молчу, решив, что он скажет что-то ещё, но когда тишина затягивается у меня появляется отчётливое ощущение, будто он ждёт какое-то объяснение тому, что только что произошло.

Смотрю на него «я жду, продолжай» взглядом. На это он вскидывает бровь.

— И? — подталкиваю я, раз уж моё молчание не служит достаточным намёком.

— Мне стало интересно, знает ли она что-нибудь обо мне. Ну знаешь, как по фотографиям.

— К чему ты клонишь, Митч? — спрашиваю я, опуская руку к бедру. Его взгляд следует за моим движением.

— Я не знаю. Она вела себя так, будто боится меня, — объясняет он, показав плечом в сторону двери.

— Ты же понимаешь, что ей нет и семи месяцев? И она не знает тебя. — Смешно, что мне ещё нужно разъяснять очевидное.