— Ну правда, что ли? С ребёнком и домом полным родственников?
— Они не мои родственники.
— Пока нет. Но скоро будут.
Я знаю, что она права. Знаю, что раздуваю проблему больше, чем должна. Митч меня любит. Мы говорим о браке постоянно. Он сделает предложение, просто не сегодня.
— Ладно, хватит обо мне. Получила что-нибудь хорошее на Рождество? — интересуюсь я.
— Пару подарочных карт, три свитера, новые ботинки. А, и новую машину.
Я подскакиваю с софы и издаю визг, способный посоперничать с визгом моей дочери.
— Тебе подарили новую машину?
— Не надо так волноваться. Это подарок из чувства вины.
Меня это мгновенно отрезвляет.
— Подарок из чувства вины?
Она на секунду отводит взгляд, прежде чем вернуть его обратно ко мне.
— Сама знаешь, из-за того что они такие, какие есть.
Мать, которой невозможно угодить, и потакающий, но отстранённый отец, который скорее задарит её подарками, чем проведёт с ней время. Не сказать, что они неприятные люди — со мной они всегда милы, — но глядя на их общение, я всегда начинаю больше ценить маму. И отчима тоже.
— Где они сейчас? — быстро спрашиваю я.
Она начинает краснеть, пробормотав:
— Он-они ушли.
— Что? — Мой взгляд сужается оттого, как она отказывается смотреть мне в глаза. — Куда?
— Я… я не знаю.
Не верю ей.
— Эрин, спустись вниз и покажи мне ёлку.
Когда она ни на дюйм не сдвигается и продолжает избегать моего взгляда, до меня доходит, что она скрывает от меня.
— Ты же одна, да? Они оставили тебе одну на Рождество.
Она, наконец, смотрит на меня и пожимает плечами.
— Тут нет ничего страшного.
Напряжение стискивает мою грудь, оставляя меня задыхающейся.
— Где они?
— В Испании.
— А твоя сестра?
— У своих родственников.
Я снова падаю на софу и делаю глубокий вдох, пытаясь облегчить боль в сердце.
— У меня всё хорошо. Просто прекрасно. Не раздувай из мухи слона.
Я просто пялюсь на неё на своём шестидюймовом экране. Пока я тут плачусь и ною ей о том, что не получила кольца от мужчины, который любит меня до последнего вздоха, и семья которого не полюбила бы меня больше, даже если бы я родилась в ней, моя лучшая подруга проводит Рождество в одиночестве.
У меня не получилось бы повести себя более эгоистично и жалко, даже если бы я постаралась.
— А теперь ты разве не собираешься спросить меня о машине? — Улыбка возвращается на её лицо. Вынужденная, отчаянная, умоляющая меня отпустить эту тему.
Я могу сделать одно из двух — оплакивать её нынешнюю ситуацию и жаловаться на то, какие ужасные люди у неё родители, и в свою очередь, сделать так, чтобы ей стало ещё хуже, чем, я уверена, уже есть. Или дать ей сменить тему, не разыграв концерт. Выбираю последнее. Но если ей правда кажется, что это конец, она серьёзно себя дурачит.
Сразу после того, как заканчиваю разговор с Эрин, я возвращаюсь в зал и говорю с миссис Толстон и Дианой. Они не только одобряют мою просьбу, Диана ещё и подзывает Митча через всю комнату, где он наблюдал, как Бри с Тэсс играются с новым чайным сервизом Бри перед восьмифутовой рождественской ёлкой.
Он подходит, переводя вопросительный взгляд от матери к бабушке, прежде чем остановить его на мне.
Я беру его за руку.
— Одевайся, милый, мы едем за Эрин.
Сорок минут спустя мы уже мчимся по шоссе в машине Митча, направляясь на юг.
— Что, если она откажется вернуться с нами? — спрашивает Митч во второй раз с тех пор, как я объяснила, что происходит у Эрин и нашу последующую миссию. Видимо, моё ответное «Она поедет», когда он спросил в первый раз, не было достаточно удовлетворительным.
— Если она не поедет с нами по собственной воле, я скажу Эрин, что ты перекинешь её через плечо, и мы её похитим.
Митч фыркает от смеха. Не отводя глаз от дороги, он кладёт правую руку на место над моей левой коленкой. Его прикосновение наполняет меня теплом.
— Не считая Эрин, ты хорошо проводишь время? — спрашивает он, медленно разминая мою ногу, отправляя искры удовольствия в моё естество.
— Если ты имеешь в виду — не считая отвратительных родителей Эрин и того, что у нас нет секса, то да, хорошо. Я люблю твою семью.
Он издаёт горловой рык, поднимая руку выше по моему бедру.
— Не напоминай.
Я сдавленно смеюсь, пока вся кровь в теле словно собирается сильной пульсацией между моих ног.
— Тебе лучше убрать руку, иначе вылетим в кювет. — И я не шучу.
— Как насчёт того, чтобы съехать на следующем съезде и посетить мотель, прежде чем мы заберём Эрин? — интересуется он, бросив быстрый взгляд на меня и с намёком подняв брови.
Вряд ли он говорит серьёзно, поэтому я не утруждаю себя ответом. Но у его руки, ползущей вверх по моей ноге, более чем серьёзные намерения — она как волшебная палочка действует на мои бёдра, раздвигающиеся всё дальше и дальше друг от друга.
Завестись и не иметь возможности ничего с этим сделать — для меня не кажется весёлым. И сейчас это сводит с ума. Я убираю его руку со своей ноги и тесно сжимаю их вместе.
— Хватит. И так тяжело. Не усложняй всё ещё сильнее.
— Дай сюда свою руку, и ты почувствуешь, как это тяжело, — произносит он низким, сексуальным рокотом, отзывающимся в каждой моей эрогенной зоне.
Я честно стараюсь не глазеть на его эрекцию, но это всё равно, что пытаться не смотреть на солнце после месяца пасмурного неба и дождя. Моё лоно сжимается от вида его очень заметной выпуклости. Я быстро отвожу взгляд.
— Забудь о сексе. Тебе нужно сконцентрироваться на дороге. — А я буду думать о сексе. О том, как сильно он мне нужен. Как сильно я его хочу. Как сильно мне не хватает занятий любовью с ним.
Так ухожу в мысли, что только через минуту до меня доходит, что свернули мы не туда, если едем к Эрин.
Я оглядываюсь на Митча.
— Почему ты съехал?
— Это короткий путь.
Я озираюсь по сторонам и понимаю, что мы не так уж далеко от дома. И отсюда нет короткого пути к Эрин. По дороге нам встречаются одни новенькие дома и относительно новая начальная школа.
Возвращаю подозрительно прищуренный взгляд к нему.
— Нет, это неправда. — Что-то явно происходит.
Не глядя на меня, он говорит:
— Подыграй мне. Я хочу кое-что тебе показать.
— Митч Аарон Кингсли, я не собираюсь заниматься сексом в машине.
Он откидывает голову и разражается хохотом. И продолжает смеяться, хотя я ничего смешного тут не вижу. Дело не в том, что идея абсурдная. Люди занимаются сексом в машине.
— Ладно, что я сейчас сделал?
— Не думала, что это так смешно, — мямлю я, глядя в окно.
В его голосе слышно улыбку, когда он произносит:
— Мы на месте. Возможно, тебе это поднимет настроение и отвлечёт от секса на несколько минут.
Я протестующе ворчу, в то время как Митч сворачивает на длинную подъездную дорогу, сделанную из серой брусчатки, перед кирпично-каменным двухэтажным домом.
— Что мы здесь делаем? — спрашиваю у него, когда он выключает двигатель.
Он открывает дверь со своей стороны.
— Мне хочется узнать твоё мнение.
Я выхожу вслед за ним из машины и поднимаюсь на переднее крыльцо.
— Это один из твоих проектов? Он продаётся? — Оглядываю ухоженный, неиспользуемый газон, но не вижу вывески «продаётся».
— Что-то вроде того. — Митч достаёт ключи из кармана пальто и идёт отпирать входную дверь.
Он отступает в сторону и показывает мне войти. В парадном фойе меня окружает теплом и чистым запахом сосны и… новизны. Дом пахнет свежестью. Пахнет, как будто в нём никогда никто не жил — новым паркетом и коврами.
Впереди расположена деревянная кованая лестница, ведущая на второй этаж. Я поднимаю взгляд на Митча. Именно такую мне хотелось иметь в доме нашей мечты, и мы об этом говорили. Дыхание ускоряется.
«Нет, этого не может быть. Невозможно. Никак», — убеждаю себя, двинувшись дальше по коридору. Первая комната справа от нас — гостиная со свисающей с многоуровневого потолка люстрой. Чуть дальше семейная комната, в центре которой восхитительный от потолка до пола каменный камин.