Я понятия не имел, почему происходят такие глупости — последние два дня лил дождь, превращая все, что не заасфальтировано, в грязевое болото. Это пустыня, и вода здесь практически форма валюты. Кто бы мог подумать, что нужно помнить о выключении таймера на разбрызгивателях.

В довершение всего, я хромал, потому что мое колено восстановилось только на семьдесят пять процентов, и у меня было подозрение, что низко висящие грозовые тучи только способствовали этому.

Сложите все это вместе, и поймёте, я чувствовал себя ужасно недовольным.

Я пробормотал благодарственную молитву, что сейчас нет дождя, и он не намочит меня и мои вещи, и увидел Джен, прыгающую по бордюру вдоль тротуара. В этот раз я был рад ее видеть. Не то чтобы я постоянно не рад видеть ее (как она думает). В некоторых случаях я рад видеть ее больше чем других. И прямо сейчас, я хотел бы оценить ее возможность подержать для меня дверь открытой.

— Доброе утро, Так!

Сейчас она произвела хорошее впечатление, придерживая мне дверь своими прекрасными маленькими коленками. Она обернулась, и я приготовился к тому, что скажут губы этой болельщицы.

— Почему ты принес свои фото сегодня? — спросила она, указывая на коробку. — Все уже знают, как они выглядят.

Конечно, они знают. Потому что Джен очаровала парня в переписке по электронной почте, и он отправил также и мое новое фото, поэтому теперь оно тоже было расклеено, везде, где только можно.

— Я собираюсь заранее подписать их сегодня утром, так что в пятницу смогу потратить время на разговоры с фанатами.

И, естественно, на разглядывание красоток. Даже если наша команда появится в клубе, которым управляет моя мать, то пока я не соблазняю ее сотрудников, я могу выбирать из остальных девушек. И я собираюсь выбрать одну. Или две.

— Дай-ка я помогу тебе с ними, — сказала Джен, протягивая руку.

Лучше бы просто открыла дверь, но раз она предложила… я протянул руку, чтобы вручить ей коробку.

И без какого-либо предупреждения, пятьсот глянцевых черно-белых фотографий размера восемь на десять взлетели в утреннее небо. Они полетели прямо мне в лицо. Их полет был нереальным, как в замедленной съемке. Я успел отметить, что улыбка на фото действительно похожа на гримасу. Особенно когда все полтысячи меня начали планировать в грязь лицом вниз.

Прошло мгновение, прежде чем я осознал, что она выбила коробку из моих рук. Намеренно и с удовольствием.

— Что за херня, Джен? — я пытался придумать что-то еще, чтобы заорать, но у моего мозга было короткое замыкание, и он не мог мне помочь. Я почувствовал, как мой правый глаз начал дергаться, и у меня проскочила мимолетная мысль о том, что такого раньше никогда не было. Ее самодовольная улыбка испарилась, и она начала медленно пятиться к двери. Я последовал за ней с той же скоростью. Не было никаких причин торопиться; это была дверь охраны, и она была заперта. Она никуда не уйдет.

Разбрызгиватели намочили фотографии, но мне было все равно. Я кинул свою кружку в это черно-белое месиво, потому что мне нужны были обе руки, чтобы сомкнуть их на ее изящном маленьком горлышке.

Она размахивала руками, как сумасшедшая птица, и на мгновение я подумал, что мисс Шлепок (да, ее надо отшлепать ) ищет, что бы еще такое опрокинуть.

— Господи, я виновата, Так! Коробка с моими фотографиями была плотной и крепкой. Я лишь хотела немного пошутить и рассмешить тебя, потому что ты выглядишь очень серьезным. Вот прямо как сейчас.

Она была почти у двери, а я был в шаге от нее.

Джен сама загнала себя в угол. Дурочка.

Я подкрался ближе, пока расстояние между нами не сократилось до нескольких дюймов.

Ей некуда идти.

Пойманная в ловушку, она пыталась успокоить меня еще раз:

— Я просто играла, Так. Я ничего не имела в виду. Я даже заплачу за замену.

Я покосился на нее и не сказал ни слова, хотя знал, что можно было услышать раздраженное рычание, исходящее из моей груди.

Ее глаза были огромного размера, а подбородок вызывающе вздернут. Полуулыбка, которая постоянно присутствовала на ее губах, опять вернулась. Она хотела казаться храброй, но я заметил, что ее ладони были готовы оттолкнуть меня при необходимости.

— Ну и что ты планируешь делать со своим большим и плохим «я» теперь, когда загнал меня в этот угол?

Я почувствовал щелчок в глубине своего мозга.

Убить ее или поцеловать.

Приблизившись к ней, я все еще не был уверен, что именно сделаю.

Глава 7

*Мой личный враг*

Я чувствовал шепот ее дыхания на моей коже, приближаясь к губам, которые насмехались надо мной всю неделю.

Мне нужно было заткнуть ее.

Необходимо было сделать что-то с насмешливым блеском в ее глазах.

Мне нужно было сделать что-то с мгновенно появившимся стояком, когда я подвинулся так близко, что почувствовал тепло ее тела.

Я только хотел испугать ее, показать ей, что она играла с огнем большим, чем эта маленькая эльфийка могла бы справиться.

Но как только мои губы коснулись ее, я был ошеломлен.

Я ожидал сопротивления сжатых губ, но получил несвойственный ей легкий вздох потрясения.

Я не думал, что меня поразит мягкая полнота ее рта, и я мгновенно увлекусь опьяняющим вкусом ирисок, привкус которых я почувствовал за твердой линией ее губ.

Дело было уже не в том, чтобы закрыть ей рот.

Я вновь легонько коснулся ее губ, уговаривая впустить меня. Ее губы смягчились, но она все еще удерживала меня.

А затем я услышал легкий горловой стон, похотливый и опьяняющий.

Я потерял последнюю каплю самообладания, хотя был уверен, что у меня его достаточно.

Со стоном я поддразнил ее, и наконец ее губы слегка приоткрылись, позволив мне попасть внутрь и сполна отведать ее сладость.

Я осознал, где все это время были мои руки; одна находилась за ее головой, поддерживая, а другая была на щеке. Я понял, что большим пальцем вывожу круги под ее челюстью. Ее кожа была мягче, чем я ожидал.

Я протолкнул язык ей в рот, и наконец она встретила меня.

Какой-то рев в ушах и странное нервное возбуждение зарождалось низко в моем животе, щекоча и гудя. Или, может, этот гул исходил из моего горла.

Я целовал многих женщин, и ни одна из них не влияла на меня вот так.

Ее руки прокрались под мою рубашку, притягивая меня ближе. Я был высосан и убит.

Я сказал себе, что мысли о сосании сейчас очень опасны.

Но было уже слишком поздно.

Мои бедра прижались к мягкому животу Джен, а рука двинулась по спине, притягивая ее еще ближе. Другая осталась на своем месте, описывая круги, и я почувствовал, как ее рука скользнула по моим бедрам, еще сильнее сжимая их. Очередной стон вырвался из моей грудной клетки, и я чуть было не кончил.

Я потерялся в моменте, забыв, где мы собственно были. Я знал, что она единственная, кого я хотел, и если не мог ощутить ее под собой, то сэндвич из меня стены и ее тела был следующей гениальной идеей. Ее слегка заметный хриплый вдох затмил ее учащенное дыхание, скользящее по моей щеке.

Где-то недалеко я услышал короткий автомобильный сигнал, заставивший Джен отпрыгнуть и разрушить волшебство. Я отступил, медленно качая ошеломленной и кружащейся головой.

Дженсен все еще сжимала мою рубашку и выглядела так же удивленно, каким я себя чувствовал. В этот раз она была тихой.

Мне удалось заткнуть нас обоих.

Она провела своим пропуском и нырнула внутрь; я пошел через грязную траву, чтобы забрать испорченные фотографии. Надеясь, что разбрызгиватели все еще включены. Холодный душ был бы очень кстати.

К тому времени, как я попал внутрь с чертовой тонной мокрых фотографий и своей грязной автомобильной кружкой (я бросил и то и другое в ближайшее мусорное ведро), у Дженсен уже был свежезаваренный кофе. Она читала что-то на своем ноутбуке, или просто делала вид. Но это к лучшему; я не чувствовал себя достаточно нормально, чтобы встречаться с ней взглядом.