Я сердито вздохнул и сказал « да» , ожидая, что она извинится, потому что вчера я получил травму из-за нее. Если честно, мое колено было моей собственной гребаной ошибкой, а не ее. Я не хотел, чтобы она чувствовала ответственность за все, но я пропустил свидание с мисс Пилатес на этих выходных. И остался без последующего секса.

— Я должна извиниться перед тобой.

Ага, именно так. Я покачал головой, чтобы она замолчала, но она продолжила:

— В тот день, когда я нашла свою записку в твоем столе, на нем лежала новая записка, но я спрятала ее. Я думала, это будет шутка, но сейчас …

— Сейчас… что? Пожалуйста, не говори мне, что я должен пойти в какой-то клуб ради станции?

Я подавил вспышку гнева, так как не был уверен, что она заслуживает быть сожженной заживо. Опять же, может и заслуживает.

— Нет. Но у нас, — она махнула рукой вокруг, показывая на нас двоих, — завтра после обеда встреча для новых промо фото.

И это все?

— Ну, перенесем ее. Не страшно.

— В записке было сказано, что на следующих выходных будет автограф-сессия в клубе, так что мы не можем перенести.

Блядь.

Неважно, сколько я прикладывал лед и давал отдохнуть своему колену. Я был не в состоянии находиться в позах, необходимых фотографу для того, чтобы мы с Джен поместились в кадр. Мы остановились на том, что Джен сядет мне на колени. Следуя указаниям фотографа, она дурачилась, болтала ногами, сгибая то одну то другую, и каждый раз, когда ерзала, моя нога шевелилась, и я испытывал адскую боль. Хотя, на самом деле я был благодарен за эту боль. При нормальных обстоятельствах, трение этой сладкой попки об мою молнию, сделало бы меня твердым как камень. Но не такие фотографии ожидало руководство, и я определенно не хотел, чтобы у Дженсен сложилось впечатление, будто она производит на меня такой эффект.

Потому что это не так.

У любого парня будет такая реакция на физический контакт.

Вместо этого, я почти не отреагировал (подчеркиваю, почти ), и думаю, что моя улыбка на половине снимков — это гримаса боли.

Когда все было сделано, мы подошли посмотреть на пробные снимки. К моему удивлению, мне и Джен понравилась одна и та же фотография. Парень за объективом, видимо, никогда не прекращал щелкать, потому что там был снимок, где Джен споткнулась, пока пятилась назад, чтобы сесть ко мне на колени. Она приземлилась на меня, раскинув руки и ноги в разные стороны, и мы вместе рассмеялись.

Это было прямо перед тем, как она, в конечном итоге, ударила меня по колену, и я, взвыв от боли, спихнул ее на пол.

Она смеялась так сильно, что даже хрюкала.

После всего этого фотограф решил сделать наши индивидуальные снимки, и настоял, чтобы мы сменили футболки — Джен надела черную, я белую. Хорошо, что моя улыбка была отрепетирована, потому что последнее, что я хотел демонстрировать — это звериный оскал. Я проверил коробку и для своего промо выбрал наименее отвратительное фото, где не выглядел фальшивым и напряженным.

Джен не показала мне, какую выбрала она, а я не спрашивал.

Мы все не могли разобраться с нашей новой рубрикой. У нее даже названия не было. Мы решили поговорить за ужином у Джен дома. Я ковылял по Vons в поисках бутылки вина, она разогревала лазанью.

Ангус, кажется, помнил меня и только единожды тявкнул, прежде чем разлегся у меня на коленях и задремал. Джен засмеялась и сказала, что мне не нужно придавать этому слишком большого значения.

— Обычно он мерзнет, поэтому прыгает на всех, кто сидит долго без движения.

Вот тебе и почувствовал себя особенным.

Джен протянула мне бокал вина и свернулась калачиком на противоположной стороне дивана.

— Таким образом, — сказала она, — я подумываю назвать рубрику «Ерундовыми отчетами». Что думаешь?

— Это лучше чем все, что я смог придумать.

Что было правдой. Я был не в состоянии придумать подходящее название. Не то чтобы я не старался.

— Вопрос, который нам точно надо обсудить, это про кого мы будем говорить.

— Ты имеешь в виду, про кого можно шутить, а про кого нет? БШ и я обсудили это, но он сказал, что мы с тобой должны расставить финальные точки.

Я глотнул вина и поменял позу, переместив колено. Ангус со вздохом поерзал, но я почесал его за ухом, и он вернулся на свое место.

— У нас много групп, актеров и актрис для интервью. Мы не можем позволить себе потерять кого-то из них.

— Если будем делать так же, как я в КС ¹⁷ , девяносто пять процентов историй не будут затрагивать тех, кто активно работает. Поэтому, я не думаю, что будут проблемы. Но чтобы перестраховаться, я буду каждое утро проверять информацию и отклонять все, что не понравится. Всегда есть много всего, что можно использовать в качестве запасного варианта.

Таким образом, мы закончили раньше, чем лазанья была готова.

И я не собирался уезжать, не попробовав ее.

Лазанью.

Прочь грязные мысли, дамы. Ради Бога, она же моя гребаная соведущая . Не стоит с этим шутить и тому подобное.

Дженсен соскочила со своей стороны дивана и пошла на кухню.

— Еще десять минут, — крикнула она из кухни и вернулась с бутылкой вина в руках. — И еще десять, пока лазанья остынет. Итак, о чем мы поговорим, пока ждем?

Не спрашивая, он наполнила мой бокал.

— Мне любопытно, как ты приехала сюда работать, даже не увидев своего соведущего. Так что давай поговорим о Дженсен, болельщице-ставшей-радиоведущей.

Она плюхнулась обратно в свой угол дивана, подтянув колени к подбородку. Мое колено завистливо стрельнуло.

Ее глаза смотрели в пустоту, сфокусировавшись на неизвестной точке. Она отпила вино и ничего не ответила.

— Джен? Могу я полюбопытствовать?

Она покачала головой и слегка улыбнулась:

— Не все сразу. Я просто пытаюсь понять, с чего начать.

— Я считаю, что начало — хорошая точка отсчета.

Она закатила глаза и ухмыльнулась:

— Мои родители считали, что у них никогда не будет детей. Так что я была поздним сюрпризом. После того как я окончила колледж, они продали свой дом в Ленехе и перебрались в Финикс, подальше от снега. С тех пор Я пытаюсь выбраться из Канзаса.

— Так работа на Рок-108 в Вегасе просто ступенька к Финиксу?

Она выгнула бровь:

— Ты шутишь? Рынок Лас-Вегаса гораздо больше, имею в виду с точки зрения карьеры. Мои родители в паре часов езды отсюда, это достаточно близко. — Она мягко рассмеялась. — Прости, Так. Ты застрял со мной.

«И твоей маленькой собачкой тоже», — подумал я, потому что Ангус видел свои собачьи сны на моих коленях.

Из вежливости я задержался на некоторое время, хотя испытывал непреодолимое желание уйти, даже оставшись без второй порции. Но Дженсен принесла мне второй кусок, как и вино ранее, не спрашивая, прихватив заодно и для себя.

Вот-вот, именно поэтому я должен был уйти. С ней становилось чертовски комфортно.

Это не значит, что я хочу ее, но, блин! Неужели меня так легко прочесть?

Или она просто хотела сломать границы, независимо от того чьи они?

***

О начале недели многое не скажешь: первые два дня «Ерундовых отчетов» имели огромный успех, если судить по отзывам с Фейсбука Джен и по количеству спонсоров, выстраивающихся в очередь, чтобы их имя назвали перед рубрикой. Черт возьми, она опять превзошла меня.

Она уговорила фотостудию прислать ей фотографии по электронной почте, чтобы она могла отредактировать их и разместить в интернете. А уже во вторник утром курьер доставил ей коробку с черно-белыми фото.

Что-что вы спросили? Что насчет моих?

Я должен был забрать их после работы.

Именно поэтому, жонглируя недостаточно прочной, но зато яркой рождественской коробкой с фотографиями, моей кружкой с остатками кофе, упаковкой черных маркеров и пропуском, я пытался обойти грязь на тротуаре от разбрызгивателей.