Никогда.
Леншерр наблюдал за своими детьми: вот Бова отдала близнецов семье бродячих цыган, воспитавших их в своих традициях; вот Пьетро и Ванда кочевали из одной страны в другую, пытаясь найти себе место в жизни, вот сам Эрик Леншерр, провозгласивший себя Магнето, спасший от разгневанной толпы юных мутантов, пригласил их вступить в его Братство, а много позже узнал, что они его родные дети… В другом окошке была показана полная жизнь Ванды: девушка повзрослела, влюбилась в такого знакомого Эрику андроида, но из-за сложного характера, из-за сложившихся обстоятельств, они не могли быть вместе, но до сих пор питали друг к другу тёплые чувства. Он гордился дочерью: она стала героиней своей страны, вступила в отряд «Мстители», много раз спасала мир, и второй раз вышла замуж за Вижна, став мачехой его дочери-андроида. И самое главное – любимая дочь - Алая Ведьма - была полностью здорова и могла контролировать свои эмоции, силу, саму себя. А Пьетро… Эрик видел в нём молодого себя: амбициозного авантюриста, следовавшего за своей мечтой. Его не сломила никакая травма, он никогда не знал, что значит быть прикованным к инвалидному креслу. Где его мальчик только не бывал, где не работал, но нашёл себя в организации «Икс-Фактор», специализирующейся на борьбе с преступностью. Пьетро самый быстрый мутант на свете, он герой в глазах общественности, почти что настоящая звезда. Но сердце Леншерра ёкнуло, когда он увидел, что сын, как и тогда, отдал своё сердце Семеле. Пусть по характеру она немного отличалась от той, к которой привык Эрик, но всё равно эта была та самая милая девушка. Только теперь ничего не препятствовало их счастью. Единственный барьер и тот был уничтожен.
Леншерр упал на колени, чувствуя, как его разрывало на части: убить дорогого ему человека, чтобы спасти свою семью – слишком большая цена за человеческое счастье. Мужчина плакал, слезы обжигали щеки; экраны с меняющимися картинками, связанные с его новым настоящим, раскалывались битым стеклом, падая в бездонную черноту; мир снова менялся, но чувствовалось некое повторение, особенно холод, что был характерен только одному месту. Эрик опустил голову, боясь поднять взгляд; вдруг та идиллия, что он увидел, тоже разрушится другой, более страшной правдой. Вдруг судьба его детей – всегда страдать? Он боялся посмотреть вперёд; мир заполнился вместо чёрных красок знакомыми тёмно-синими; он почувствовал, как в лицо хлещет вьюга, кусая мелкими снежинками, как ноги кололо от мороза, а эхо разносило по всему пустырю звуки шагов. Он вернулся назад, в горный хребет Вундагора; тёплый и милый домик старой повитухи можно было запросто забыть – здесь царил мрак и холод. Но шаги становились громче, и Эрик, сжав кулаки, встал на ноги и увидел то, чего совершенно не хотел: к нему, в одной ночной рубашке, босиком по снегу брела Магда, пытаясь согреть себя руками. Женщина походила на ожившую холодную статую, которая шла куда-то, искала кого-то… Магда, оступившись, чуть не упала в снег, но ловкие мужские руки успели поймать её; Эрик был призраком, но, возможно, что они оба давно мертвы, и уже совершенно не различали ни Рай, ни Ад, ни просто настоящее.
Они просто перестали существовать.
- Макс?.. – она обернулась; на её ресницах застыли жемчужные льдинки. – Макс, это правда ты?..
- Я, дорогая, я, - улыбнулся Эрик, трясущимися руками гладя её по волосам, а у самого на глазах твердели от мороза слёзы. Он не Макс сейчас, ни её – точно, но он не мог сказать ей иначе.
- Макс… Я нашла тебя, наконец-то нашла, - она дрожала от холода, от усталости, от голода. – У нас родились детишки, Макс. Мальчик и девочка, как мы и мечтали.
- Да, дорогая, я знаю.
Она бредила. Но её слова рвали сердце.
- Они такие очаровательные. Особенно сын – он так похож на тебя.
- Я знаю. Ванда и Пьетро – прекрасные дети.
- Такие красивые имена… - женщина трепетно выдохнула. – Я так долго искала тебя. Прости меня, Макс, - Магда плакала, - прости, пожалуйста. Я не должна была…
- Тише, тише, дорогая, - его палец лёг на её посиневшие губы, - всё будет хорошо.
- Теперь всё будет… хорошо. Всё будет хорошо… - Магда прикрыла глаза и улыбнулась.
В последний раз.
Эрик второй раз за сегодня терял жену, второй раз чувствовал переполнявшую его боль; прижимая к груди возлюбленную, он оплакивал ее и Анну; ему казалось, что вместе с ней умер и он. Магда, его дорогая и любимая Магда… Эти жертвы в его прошлом были не напрасны – это было необходимо, чтобы другие смогли жить. Две на две – нечестный обмен, но Леншерр знал, что по-другому просто не могло быть. Пьетро, Ванда… Его близнецы живы потому, что он обменял их жизни на жену и старшую дочь. Эрик Леншерр мучительно застонал; сегодня он потерял всех своих любимых, но, кажется, приобрёл и нечто новое, другое… цена справедлива? Его дети, его близнецы стали на время сиротами, их воспитывали чужие люди; Эрик не видел их первого шага, не слышал их первого слова, но их жизнь теперь не оборвется из-за чужой зависти и злобы. Эрик ими гордился, но ему так хотелось вернуться в прошлое, где были живы все они; но Ванда бы не позволила ему этого сделать: её силы, её потенциал раскрылся лишь тогда, когда она смогла встретиться лицом к лицу со смертью, и её жизнь превратилась в сущий кошмар. Она сама сотворила ту реальность, которая ей казалось правильной, где… Эрик Леншерр не делал ошибок. Его две самые главные: то, что он позволил дочери и жене жить. Жить… Так страшно об этом думать. Эрик прижимал к себе тело Магды, обещая ей, что всё будет хорошо, что теперь их жизнь изменилась, и их дети стали настоящими героями.
Будь Магда жива, она бы гордилась ими.
Мутант, целуя её в лоб, закрыл глаза, прижимая к себе. Они мёрзли, покрывались ледяной коркой, и были уже почти забыты новой историей, растоптавшей реальность Эрика Леншерра и внедряя в настоящее мир Макса Эйзенхардта, больше известного как террорист, а со временем герой мутантов и народа – Магнето. Так непривычно и странно. Даже страшно представить, каким был бы Эрик в другом мире, но сейчас ему не важно; его сердце замирало, отсчитывая последние секунды. Его сердце хотело той же судьбы, что и у Магды…
Его сердце остановилось вместе с ней.
Мир осыпался осколками.
Новая история будет написана тогда, когда он откроет глаза.
========== Декабрь. ==========
- Сэр!.. сэр, проходите, не задерживайте очередь!
Женщина с чопорно поджатыми губами, одетая в старое потёртое пальто, осторожно похлопала его по плечу, выводя Эрика Леншерра из прострации; мужчина рассеянно заморгал, начал судорожно осматриваться, ничего не понимая; перед ним и за его спиной толпились люди, нагруженные пакетами и коробками: воздух гудел от недовольного бормотания, все словно куда-то опаздывали, спешили. Гомон не прекращался, разбавленный разве тонким писком сканера считывания штрих-кода товаров; вокруг – стеллажи с различными подарками, сувенирами и детскими игрушками, а в его руках – точно такие же разноцветные пакеты с рисунком рождественского мотива – зелёные, с орнаментом ёлочных ветвей; от множества вопросов, внезапно возникших, начала раскалываться голова.
- Сэр, если вам ничего не нужно, то, может, пропустите уже даму! Возмутительно! Невежество какое!
Женщина толкнула Эрика плечом, протискиваясь мимо него, а он, наблюдая за ней, лишь осоловело моргал, всё ещё не понимая, что происходит; откуда, почему, зачем, как он здесь оказался?.. Он помнил совершенно иное: пронизывающий ветер, колючий холод, тёплую кровь на своих руках. И смерть. Много смертей. От рук дорогого ему человека, которого ему пришлось… Пришлось убить. И тот кошмар, пронесшийся мимолётом в воспоминаниях, будто и вовсе никогда не существовал; Эрик находился в магазине, одетый по-зимнему тепло, пытаясь понять, как так получилось, что всё стало… вот так. Почему он здесь, а не… не там, с мёртвой Магдой на руках. Почему он… жив? И почему он будто заранее знал, что, расплатившись с продавцами, выйдя из магазина, пройдёт по заснеженному тротуару по знакомой улице мимо спешащих горожан четыре квартала, а на пятом завернёт за угол и выйдет к уютному трехэтажному дому из серого кирпича под сланцевой крышей? И почему, пропуская недовольную женщину вперёд, он схватил со стенда шарнирного плюшевого белого волчонка в спортивной блестящей курточке, будто заранее зная, кому он его подарит. Эрик внутренне паниковал, а снаружи им, словно марионеткой, управлял некто невидимый, подсказывая на подсознательном уровне, что и как делать.
