Парень неосознанно попытался отвести бедра, желая избежать зверского обращения, что очень не понравилось демону. Когтистая лапа дернула лодыжку до отвратительного хруста в суставе. На фоне пронзающей снова и снова боли перелом был ничтожен и почти отвлекал. Стало трудно сохранять устойчивое положение, но он не смел упасть.

Прямо перед собой Данте видел плачущее лицо Неро, его изломанные брови, искривленный рот и прищуренные глаза – он старался держать их открытыми и находить в мужчине утешение. Данте отдал бы все за единственное прикосновение к мокрым щекам, чтобы стереть струящиеся слезы. Даже в страдании он был красив. Притягателен. Данте засмотрелся на него. От груди и ниже, ниже, стягивался нестерпимый узел, что выжигал любую жалость или сочувствие. Это было невозможно переносить, живот до боли скручивало судорогой, от которой сквозь стиснутые зубы прорывались стоны. Он хотел его даже больше, таким, теряющим сознание, умоляющим, беззащитным.

Неро слышал себя как со стороны, скулеж, перерастающий в вопли, перекрывал скрип и редкие рыки позади. При очередном движении живот распирало, он чувствовал натяжение кожи и теплую влагу, заливающую ноги. Бедра испещряли глубокие царапины когтей, позвоночник был усеян синяками и порезами от неспокойного хвоста. Теперь наказывали не одного Данте, но и его. Гордость являлась самым болезненным местом его отца, он понял это еще в начале их ненормальных отношений. Так вышло, что своей просьбой он невольно уязвил важность Вергилия в его же глазах, за что расплачивался. Несмотря на прозвучавшие слова о якобы скрытых желаниях, Неро не думал, что хотел бы быть изнасилованным отцом в форме демона.

По крайней мере, он никогда не задумывался об этом.

Сосредотачиваясь на скольжении монструозного члена внутри, он с неведомым удовлетворением отметил, как легко тот, смоченный в красном и тягучем, входит и покидает тело. Отнюдь не размытые, а обостренные ощущения в полной мере передавали малейший сдвиг его собственной плоти в соприкосновении с возбужденным органом. Похоже, на нем были шипастые отростки, проезжающиеся по разодранной кишке и одаривающие волнами дрожи. Хвост неплотно обматывался вокруг тела и вместо боли приносил зуд на грани щекотки. Разум затуманивался, заворачивался во тьму с каждой секундой длящегося безумия. Ранящие лапы, помимо вспарывания кожи, разминали затекающие мышцы, усиливая приток уходящей крови. Это было почти приятно. Раздававшийся рев утихал до довольного урчания, если Неро сильнее прогибался. Ему нравится? О да, ему чертовски нравится.

«О Боже, – Неро, наверное, впервые в мыслях обратился к Богу, – я хочу кончить».

Его напряженные руки отпустили изголовье и сграбастали лицо Данте для долгожданного поцелуя. Неро лег на его широкую грудь, не опуская вздернутые бедра, бывшие во власти терзающих конечностей демона. Он позволил им соединиться. Целовались они безобразно и ненасытно, роняя слюну и то и дело стукаясь зубами. При всасывании губ и языка, с чавканьем и укусами, Данте и Неро, как изголодавшиеся хищники, больше всего на свете желали поглотить друг друга, вобрать без остатка и раствориться в этом удушающем помешательстве, что они звали любовью.

Вергилий отнял лапу от кровоточащей ягодицы и сдавил ей горло Неро. Он поперхнулся и захрипел. Его голова вжалась в шею Данте, и из такой позиции непрерывные поцелуи выходили смазанными, но они не прекращали “съедать” алые губы. Подмяв под себя сына, Вергилий согнулся и длинным языком оставил на их скулах сырой след.

– Что, тоже хочешь получить свой поцелуй? – каким-то образом Данте удалось выдать нечто членораздельное.

Со сдавленным смехом – шея все еще была пережата – Неро отогнулся и впустил извивающийся конец языка. Он обводил десны, исследовал нёбо, пихался в щеки и иногда вызывал кашель случайным касанием горла. Толчки стали более плавными, и они определенно ублажали.

Данте приподнялся, насколько давали оковы, и обхватил губами основание шершавого языка. Неожиданно по вкусу смахивало на что-то острое, от чего защипало во рту. Охотник облизнулся и присосался к подвижной мышце. И чуть не прокусил ее, когда хвост тонкой частью закрутился вокруг его члена. Это было очень больно и так нужно. Данте заныл, вскидывая таз для нового контакта с жесткими пластинами. Рядом Неро закрыл глаза и задышал быстро-быстро.

– Давай, вот здесь… еще чуть-чуть…

Неро забился в оргазме, стон заглушил хозяйничающий во рту язык демона. Он моментально обмяк, покачиваемый движениями Вергилия.

– Ну же, брат… сделай это для меня.

Вергилий зарычал и вставил длинный наконечник хвоста в зад Данте. Его бормотание взвилось до крика. С затихающим голосом он наблюдал, как сперма выплескивается ему на живот.

– Ох, блядь, Джи-и-ил…

Сделав несколько особо яростных толчков, Вергилий с оглушительным ревом излился внутрь Неро, растопыривая крылья. Ослабевшие ноги парня разъехались, и он рухнул на Данте. Из него обильно вытекало семя вперемешку с кровью.

Шелест оповестил, что Вергилий принял свой человеческий облик. На губах играла ухмылка, Данте бы сказал, восторженная улыбка.

«Вот оно истинное счастье – отыметь двух родственников разом».

Старший Спарда зачесал выбившуюся челку привычным жестом и посмотрел на Данте. Ему ответили вызывающим взглядом. Он приблизился к близнецу и отодвинул спутанные серебристые лохмы, чтобы запечатлеть легкий поцелуй у виска.

– Ну, что, Данте, усвоил свой урок? – этот наглец смел ухмыляться ему в лицо. Щелкнули расстегивающиеся наручники.

– Введение в начальный курс БДСМ? Вышло лучше, чем я ожидал, – мужчина растирал запястья, неодобрительно косясь на жалкий кусок металла.

Вергилий кивнул, удовлетворившись сказанным, и развернулся к притихшему Неро.

– Малец-то дрыхнет без задних ног. Совсем замотал его.

– Ничего, ему полезен сон, он ускорит регенерацию, – он с нежностью и некоторым виноватым выражением поворошил стриженый ежик. На влажной макушке также остался поцелуй.

Возле Данте немного повозился, устраиваясь, Вергилий, а затем накрыл всех троих упавшим на пол одеялом. Через некоторое время он задремал или сделал такой вид.

«Настоящее чудо то, как не обвалилась кровать вместе с полом. Тогда бы им пришлось переселяться ко мне в спальню».

Мысль не показалась ему неудобной, скорее наоборот, заманчивой. Впереди их ждал шанс таки разгромить комнату, что не останется выбора, где проводить душные ночи.

Данте фыркнул и подумал, что ему стоит пересмотреть определение удачи.

========== Поощрение. Часть 1. ==========

Комментарий к Поощрение. Часть 1.

Не совсем маленькое и не то чтобы флаффное продолжение. Много диалогов, сопелек и сахарной ваты.

P.s. Я с чего-то решила употреблять глаголы в настоящем времени. Никому не советую хаха

Кофе обжигает язык, горло, а после и грудь. Четыре ложки сахара с горкой и много, много молока. То, что надо.

Неро игнорирует тот факт, что пьет сущий кипяток, способный обеспечить ему внутренний ожог второй степени. Возможно даже, что в его желудке начнет сворачиваться молоко, но плевать. Он со скрипом отодвигается на стуле от края стола и съезжает вниз, кружка по-прежнему в руке. Шумно прихлебывает, отчего краснеют губы. Взгляд уже минут десять сверлит ни в чем не повинную картинку на стене. Кажется, летний лужок с бабочками или еще какая ерунда. Снова прихлебывание.

Данте улыбается и нервно посматривает то на племянника, то на содержание шипящей сковородки. Сегодня он решил – впервые за все время? – приготовить на завтрак что-нибудь если не особенное, то съедобное, и порадовать этим мальчишку. Выбор пал на панкейки, с огромным выбором добавок, конечно же, начиная от сливок с джемом и заканчивая топленым шоколадом и фруктами – так сладко, что только Неро и сможет есть. Но не похоже, чтобы тот проявлял интерес к происходящим чудесам на кухне или к чему-либо вообще. А Данте заранее готовился отбивать все подколки и почти ждал их.