Лошади явно чувствовали потустороннее присутствие — иначе объяснить причину их внезапной нервозности Кёя не мог. Мерины дёргали ушами, постоянно оглядывались и выглядели настолько обеспокоенными, что перемену в поведении заметили даже их стоявшие чуть поодаль владельцы. Грузный мужчина отделился от коллег, умеренным шагом направившись к Хибари.
— Проси белую. У неё чудесный характер, а ещё она самая смелая из всех. — Алауди деловито проводил ладонью по морде замершей, но довольно спокойной лошади, не без самодовольной ухмылки смотря на Хибари. Юноша закатил глаза. — А, и я проведу тебя, так что давай отбой инструктору.
Кёя замер в неверии: откуда Клайд узнал, о чём он думал? И как понял, что кататься верхом он не умеет? В школе не было клуба верховой езды, как не было поездок в конюшню от Вонголы, но ведь это не значило, что это автоматически ставило его в отряд «неумех» в этом спорте?
— У тебя всё на лице написано, а я за столько лет научился «читать» людей. Так что не удивляйся.
Вот это заявление вогнало в краску, одновременно разозлив. У него столько лет ушло на контроль над эмоциями, а какой-то предок в десятом поколении практически читал его мысли. Непозволительно. Хибари повернулся к призраку и уже открыл рот для колкого ответа, когда ему помешал подошедший владелец лошади.
— На кобыле или мерине, месье?
Голос у мужчины оказался на редкость писклявым и противным, и Кёя искренне посочувствовал всем парнокопытным в его владении. Происходи всё это в Японии — он бы оштрафовал владельца за «недостойный мужчины голос», но тут, увы, его полномочия не работали.
— Мне белую, пожалуйста. — Мысленно стукнув себя за явный акцент и противную «р» вместо «л», Кёя ещё раз пожалел, что говорить приходится на английском. Сколько бы он ни пытался, чужой язык с его трудно произносимыми звуками мало ему давался. Но хозяин лошадей его понял, кивнул и быстро отвязал молодую кобылу, подведя её к клиенту. В седло Хибари взобрался изящно и с первого раза — спасибо советам Алауди — поэтому заявление о ненадобности сопровождающего было принято мужчиной вполне спокойно. Назвав цену за час и указав окрестности, по которым можно было гарцевать, хозяин Молли — как потом выяснилось, звали лошадь — вернулся к своим товарищам.
Алауди своё слово сдержал и незримо направлял лошадь, не давая потомку повода для беспокойства. Они шли медленно, но уверенно, и Молли явно наслаждалась прогулкой: периодически она останавливалась, срывала зубами приглянувшиеся цветки и траву, после чего снова приступала к своим прямым обязанностям. Чудесная пора сумерек подходила к концу, забирая с собой и остатки света; час верховой езды тоже закачивался и нужно было возвращать кобылу владельцу.
Вот тут Алауди и проявил всю непредсказуемость своего характера. Призрак поглотил остатки пламени в кольце, усиливая свои способности, и резво вскочил в седло, аккурат позади не успевшего понять что-либо Хибари. Юноша даже возмутиться не успел, когда поводья оказались в руках сыщика, а самому ему был отдан приказ держаться крепче. Легонько пнув коленями в бока животного, Клайд что-то бодро вскрикнул и — Молли припустила галопом по уже безлюдному парку.
Хибари рефлекторно ухватился за шею лошади и, наверное, так бы и застыл в этом положении до самого пункта назначения, если бы посмеивающийся предок не предложил расслабиться и насладиться последними минутами поездки. Осторожно выпрямившись, то и дело подскакивая в седле, Кёя нашёл в себе силы сосредоточиться на чём-нибудь кроме задачи «не свалиться с лошади» и спустя время даже начал наслаждаться бьющим в лицо ветерком. До хозяина Молли оставалось совсем немного, когда Клайд вдруг направил кобылу левее нужной тропы, предварительно поинтересовавшись самочувствием подростка.
— Я в полном порядке!
— Отлично! Тогда держись как можно крепче, потому что я хочу прыгнуть. — Возразить Хибари не успел, как не успел и понять, о чём собственно говорил Первый хранитель. Барьеров он не видел, как не видел и специальной лошадиной площадки, где эти барьеры могли бы быть.
Всё оказалось куда проще: левее их стороны обнаружилось поваленное ветром и ещё не разобранное местными службами на кольца дерево. Не слишком толстое, оно не было хорошей преградой, но было достаточным для небольшого прыжка. К этому то дереву Клайд и направил Молли. Кобыла — надо отдать ей должное — сразу поняла, чего от неё ждут и, совсем немного ускорившись, побежала в нужном направлении. Резко приостановившись перед преградой, с силой оттолкнулась от земли.
Для никогда раньше не прыгавшего верхом на лошади Хибари этот миг показался вечностью. Всё было словно в замедленной съёмке: резкий рывок вверх; новый, совершенно ни с чем не сравнимый вид с вершины; ветер в лицо и мягкое приземление по другую сторону дерева. Адреналин разогнался по венам, вызывая восторженную улыбку на лице подростка. Ему понравилось.
— К сожалению, повторять опасно — мы слишком близко от её хозяина. Если увидит, что заставляем её прыгать — может потребовать штраф за нарушение правил поездки. Кстати, погладь её: она ждёт похвалы. — Клайд покинул седло, вновь сделавшись сильно прозрачным. Хибари послушно провёл ладонью по шее, гриве и спине лошади, несколько раз ободряюще хлопнул и сообщил Молли, что она «молодец». Кобыла в ответ дружелюбно заржала, будто бы реально поняла, что именно сказал её молодой наездник. Впрочем, Алауди заявил, что всё именно так, но верить или нет словам далёкого предка Кёя не решил.
Оставшиеся метры до хозяина Молли прошли в тишине, нарушаемой только лёгким стуком копыт да позвенькивающей амуницией белоснежной красавицы. Владелец кобылы одарил клиента широкой улыбкой, помог спуститься на землю и, пристегнув карабин к недоуздку, увёл Молли к мерину, который тоже совсем недавно вернулся с очередной прогулки.
— О, Оливьеро нашёл-таки тебя, смотри. — Клайд попытался ткнуть Хибари в бок, но призрачный локоть прошёл сквозь скривившегося от такого юношу. Впрочем, Первый хранитель Облака не обиделся, всё так же сохраняя бодрость духа или же попросту пребывая в хорошем настроении после поездки верхом. — Иди к нему, тебя ведь уже обыскались.
Кёя вздохнул, понимая, что предок опять оказался прав. Оливер выглядел взъерошенным, бледным и немного нервным, и в голову подростку пришла совестливая мысль, что нужно было всё-таки подождать мужчину в ресторане. Он ведь наверняка перепугался, не обнаружив его на месте. Но в груди разливалось прекрасное чувство удовлетворения, и Хибари ни о чем не жалел — как бы то ни было, но день своего семнадцатилетия он провёл вполне успешно.
_______________________________
¹ Mixi — реальная японская социальная сеть.
²Ханами — праздник любования сакурой в Японии.
³Юканна — бесстрашная, храбрая.
Комментарий к 4.2.
До окончания “Каникул главы ДК” осталось две главы и я очень надеюсь, что в этот раз мне не придётся мучиться с ними по полгода! Ещё раз благодарю всех за поддержку! :)
========== 5. ==========
Комментарий к 5.
Ух ты, предыдущая глава была, ну 11 месяцев и 2 дня назад?
Уж простите такую лентяйку(_ _)
Осталась последняя глава (и уже несколько листов её есть), но лучше не буду сообщать примерные сроки, а то снова затяну. Всем спасибо, всем приятного прочтения.
**П.С. Очень надеюсь на отзывы (_ _)**
Если бы ещё пару недель назад Саваде Тсунаёши сказали, что он будет ужом скользить по коридорам школы, боясь попасться на глаза кому-либо кроме редких членов Дисциплинарного Комитета, он бы рассмеялся или же покрутил пальцем у виска — кроме обидных прозвищ со стороны одноклассников опасаться ему было нечего. Порядок в средней Нами всегда был на максимальном уровне, и единственной угрозой считался тот, кто этот порядок поддерживал.
Глава Дисциплинарного Комитета, Хибари Кёя.
Но это было ещё пару недель назад, а вот после его отставки обстановка в школе резко и кардинально изменилась.
Всё началось с банальных прогулов, которые сначала были редкими и осторожными — хулиганы и не желающие прилежно учиться личности пробовали свободу на вкус, — а спустя несколько дней стали новой нормой. Заставить учеников посещать занятия оказалось делом не из простых, так как угрозы оставить злостных прогульщиков на второй год не возымели эффекта, а звонки родителям оказались действенными лишь в сорока процентах случаев. К сожалению, исключать учеников средней школы в отличие от старшей было нельзя, поэтому директор и новый глава ДК — Кусакабе Тетсуя — активно обсуждали новые возможные методы воздействия на упрямых личностей. Кусакабе, наученный опытом прошлых лет, попытался намекнуть, что физический способ воздействия, активно применяемый бывшим Главой, — весьма действенный, но директор и слушать ничего не желал. «Эпоха правления тирана окончена, и в нашей школе наступила новая эра» — несмотря на то что пересказал речь директора Тетсуя в несколько поэтичной форме, общий смысл остался неизменным. Хотя, справедливости ради, слова «деспот» и «новая эра» действительно были.
