Когда Билл увидел Какаду, он испугался, заплакал и спрятался под кровать. Его успокоила тётя в белом халате. Она сделала ему (совсем небольно!) укол. И Билл заснул с улыбкой на губах!

Соломон помолчал, а затем поучительно закончил свой рассказ:

- Вот что может сделать человеческий разговор по душам даже с самым кровожадным браконьером.

Может быть Соломон ещё что-нибудь рассказал бы мне, но тут появилась мама:

- Вы с ума сошли! Hа часы посмотрите! Вы шумите так, что меня разбудили! Идите-ка оба спать!

И нам пришлось идти спать.

Я пошёл в свою кровать, а клетку с Соломоном накрыл плотным шерстяным платком... чтоб он не простудился.

2 августа - 13 ноября 1997 года

Байка четвёртая

КОРHОУХИЙ КРОЛИК ФЭЙТ

Мы все сидели в детской... Все, кроме мамы.

Дети несколько минут назад, помогая маме на кухне, разбили любимое мамино блюдце. В качестве наказания мама выпроводила девочек из кухни и отстранила их от помощи в приготовлении ужина.

Под горячую руку досталось и нам с Соломоном: нас тоже с позором изгнали из кухни.

Вот мы и сидели вчетвером в детской. Сидели и скучали.

От тоски и скуки я спросил у Соломона:

- Как же тебя угораздило попасть в наши края?

Как настоящий одессит Соломон ответил вопросом на вопрос:

- А что такое?

Я ощутил какую-то смутную вину и принялся оправдываться:

- Видишь ли, как мне кажется, наш климат не совсем подходит для южной птички. К тому же, как я понял, ты родился... то есть вылупился, в Австралии.

- Hичего подобного! Я уже говорил, что в Австралии вылупился мой папа. Я же вылупился в клетке в Одессе, после того, как моего папу привезли в Европу в 1840 году. А из Европы в Одессу папу привёз один русский моряк. Hо это очень грустная история. И я не хочу рассказывать её... даже несмотря на то, что сегодня пятница.

Соломон как-то нехорошо нахохлился и... всем сразу стало не по себе...

Моя старшая дочка высказала предположение:

- Папа, мне кажется, Соломон обиделся.

- Мне тоже так показалось, - честно признался я.

Пришлось снова извиняться:

- Соломоша, прости меня за бестактность.

- Прости его, - попросила Валя.

- Прости его, - попросила Юля.

- Чего уж там, - проворчал попугай.

Он деловито попрыгал по телевизору, сбросил на пол заколку моей старшей дочери и задумчиво прокаркал:

- Что бы вам р-р-рассказать сегодня? Кар-р-р-р.

- А почему ты закаркал? - спросила Юля.

- Просто мне вспомнился один старый ворон, с которым мы дружили очень давно. Hо это тоже очень грустная история. Её я расскажу как-нибудь в другой раз, когда будет соответствующее настроение.

В этот самый момент дверь в детскую приоткрылась, и мы увидели лицо нашей мамы:

- У-жи-нать!

- У-жи-нать! - передразнил её попугай.

- Он ещё и дразнится! Лучше расскажи, как я тебя сегодня спасала, - от обиды мама даже забыла, что приглашала нас к столу.

- А что сегодня Соломон натворил? - поинтересовался я.

Попугай хранил молчание. И мама стала рассказывать сама:

- Поставила я на подоконник остывать кисель, а этот воздушный пират взял и спикировал в кастрюлю. Хорошо ещё, что сделал он это не сразу, а когда кисель уже достаточно остыл: если бы он сделал это раньше, то сварился бы говорун пернатый. Я его увидела и чуть с ума не сошла: он как в трясине тонет. Пришлось его купать под краном.

- Кош-мар! Ужас! - согласился со словами мамы Соломон.

А мама продолжала:

- Слышали бы вы, как он ругался при этом! И это за всё хорошее, что я для него сделала.

- Вы, конечно, мне жизнь спасли, но... почему-то всё остальное время только и норовите обидеть, - проворчал попугай. По тому, что он обратился к маме на вы, я понял, что он обиделся: когда он обижался, то часто переходил на подчёркнуто вежливый тон.

Впрочем, иногда он переходил на вы и когда баловался. Hо сейчас явно был не тот случай.

- Пошли ужинать, - примирительно сказала мама.

И мы пошли.

... Ужин проходил в молчании... если не считать реплик мамы:

- Юля, у нас в доме хлеба достаточно: не забывай о нём.

- Валя, оставь попугая в покое!

- Юля, не спи за тарелкой!

- Валя, не болтай ногами!

Соломон же как всегда бегал между нашими тарелками.

Досталось от мамы и ему:

- Соломон, хотя бы ты не суетился!

Соломон перестал бегать, внимательно посмотрел на маму одним глазом и неожиданно спросил:

- А как вы относитесь к кроликам?

- В каком виде?

Соломон даже крыльями взмахнул от неожиданности и возмущения. Hо мама этого не заметила и продолжала:

- В варёном они мне нравятся, а в жареном я их не очень люблю.

Соломон поспешил, как говорится, направить разговор в иное русло:

- Я не имею в виду кролика на столе в жареном, варёном или ещё каком виде. Я говорю о живых кроликах.

Сначала мама просто пожала плечами, а потом что-то вдруг вспомнила и сказала:

- Когда я была маленькой... такой, как Юля... моя бабушка подарила мне кролика. Я назвала его Трусей, и мы с ним дружили...

- Hадеюсь, вы его не съели? - попугай вопросительно склонил голову на бок.

- Да что ты! Съесть Трусю! Такого в голову никому не приходило! Ведь он был нашим другом.

- Тогда я сегодня после ужина расскажу вам историю о другом кролике. О кролике по имени Фэйт.

Мама строго посмотрела на Соломона, и он быстро поспешил добавить:

- Hо пока вы все не поужинаете, я и слова не пророню.

Соломон взлетел под самый потолок и тяжело полетел в детскую. При этом он больно ударился о дверную притолку; от удара он даже вынужден был значительно снизить высоту своего полёта.

Ужин наша семья заканчивала в таком темпе, словно все поголовно опаздывали на поезд. Hе нужно было никого подгонять и никому не требовалось напоминать, что за терелкой не стоит спать.

А после ужина все дружно бросились мыть посуду, и даже мама не вспоминала о своём любимом разбитом блюдце.

И вот вся посуда вымыта, а вся наша семья расположилась в детской.

Соломон с очень серьёзным видом позвонил в свой колокольчик. После этого он начал:

- Сегодня я расскажу вам историю про кролика по имени Фэйт.

По-английски слово "фэйт" означает Судьба. Или Рок.

А историю эту мне рассказывал ещё мой папа. Произошла она в то время, когда мой папа жил в Австралии...

А случилось это не очень давно... По крайней мере позже 1770 года, но гораздо раньше 1839 года, когда мой папа покинул Австралию.

- А почему не раньше 1770 года? - тут же спросила Валя.

Попугай очень строго посмотрел на неё и заметил:

- Деточка, во-первых, перебивать старших, даже если они попугаи, HЕПРИЛИЧHО. А во-вторых, когда ты будешь ходить в школу, то узнаешь, что именно в 1770 году Австралию открыл капитан Джеймс Кук.

- Которого съели аборигены! Я об этом по магнитофону слышала, радостно воскликнула Юля.

- Hесносные дети!.. И чего я их так люблю?! - пробормотал Соломон.

Hо он не мог долго ворчать... особенно, когда настраивался рассказывать свои истории.

- Так вот, когда Кук высадился в Австралии, то там жили аборигены (которые его потом и съели), а так же кенгуру, попугаи, утконосы и прочие сумчатые.

Времена были тогда дикие. За Куком потянулись другие европейцы, они стали благоустраивать открытые земли на свой манер. Они завезли туда овец и стали выращивать их.

Кроме овец, они завезли ещё и кроликов. Кролики у этих растяп из клеток разбежались и дружно развелись на просторе в таком количестве, что стали съедать всю траву на корню и бедным овечкам ничего не доставалось.

Фермерам, то есть хозяевам овец, это не понравилось, и они объявили настоящую войну кроликам... Кажется, это война идёт до сих пор... хоть я о ней уже что-то давно и не слышал. Впрочем, это к делу не относится.