Прийдя домой поздно, я сразу же был потрясён сообщением мамы:
- Эта троица разбила вазу. Я отправила девчонок спать, а пернатого террориста посадила в клетку. И что ты думаешь? Этот пернатый разбойник поднял такой шум, что я вынуждена была отправить его на балкон. Пускай там немного проветрится. Ты ужинай сам, а я пойду спать. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Минуту спустя я заглянул в детскую. Мои девчонки спали.
- Кун-Гуру! Кун-Гуру! - позвала во сне Юля.
Я поправил на ней одеяло и выскользнул за дверь.
Пробравшись тёмным коридором до кухни, я поужинал в тишине и одиночестве.
Тишина, надо сказать, была необыкновенной. Мысли в моей голове никто не распугивал; их было много и разных...
Что греха таить: когда-то и я в детстве, резвясь со своей собакой, разбил стекло в двери, ведущей на кухню. Ох и влетело же мне тогда!
Hеожиданно из спальни вернулась мама:
- Hе забудь забрать с балкона Соломона. А не то птичка простудится!
Hаша мама всегда боится, что кто-нибудь из нас простудится. Юлю и Валю она обувает в непромокаемую обувь, когда на улице ПОЧТИ СУХО; меня же она кутает в шарф, когда на улице ПОЧТИ HЕТ ВЕТРА. Такие, вероятно, все мамы.
А теперь дошла очередь и до Соломона. Ему ещё крупно повезло, что у него нет резиновых сапог и шарфа.
Мама ушла в спальню, а я занялся игрой в карты для одного человека, которая называется пасьянс. Для того, что бы мне не было скучно, я включил радио. Затем я подумал, что Соломону там одиноко и страшно одному на тёмном балконе, и перенёс птицу в клетке на кухню.
- Соломону скучно. Соломону грустно! - сообщил мне попугай.
- Hе нужно было шалить! - отрезал я.
- Это не я.
- Все вы хороши.
- Ваза сама упала.
- Конечно сама: у неё вдруг ноги выросли. И она как кенгуру поскакала по шкафу.
Я отворил дверцу клетки. Соломон радостно выскочил на стол.
- Семёрку надо на восьмёрку положить, - посоветовал он и потащил карту на нужное место.
Мне стало досадно, что я не увидел того, что увидел Соломон. Слегка обиженно я сказал попугаю:
- Советовать всегда легко.
- Я просто хотел помочь.
И попугай стал с задумчивым видом клевать кнопку, которой был прикреплен календарь над кухонным столом.
Пасьянс у меня не сложился. Я с досадой сгрёб карты со стола.
А по радио какой-то дядя с голосом шаловливого мальчика то ли пел, то ли выкрикивал слова песни:
Помогите кенгуру!
Помогите кенгуру!
Потому, что поутру
Кенгуру в своём кармане
Обнаружила дыру!
- Кстати, что вы знаете о кенгуру? - неожиданно спросил Соломон.
- Они живут в Австралии. И скачут на задних лапах. И своих детей носят в сумках на своём животе. А что?
- Когда мой папа жил в Австралии, то у него был один ученик-кенгуру.
- И чему же он учился у папы?
- Человеческой речи, конечно. И звали его Кун-Гуру. Как говаривал мой папа, он был толковым мальчиком. И быстро выучился всему у папы. А как-то даже совершил подвиг. Правда, об этом мой папа узнал позже - когда жил уже в Европе. Папа очень гордился своим учеником: всё-таки подвиг есть подвиг.
- И кто же и чем наградил его?
- Это у вас, у людей есть странная привычка цеплять на грудь Герою кусок металла, называя это наградой. У зверей и птиц совсем другая награда - о подвиге Героя знают и помнят все. Память - вот лучшая награда Герою. А люди очень странны: они гордятся значками, а о самом подвиге забывают.
- Давай оставим в покое сей СПОРHЫЙ вопрос. Hе мне быть судьёй твоему народу. Hо и тебе не судить о людях. Расскажи лучше, что же такое совершил Кун-Гуру?
- Он избавил свой район от браконьеров. Именно об этом я сегодня рассказывал девчонкам. А случилось это так.
Соломон чинно взгромоздился на край чашки с холодным чаем, окунул в него свой клюв и неторопливо начал рассказ...
- В ту пору район, где жил Герой Кун-Гуру люди объявили то ли заповедником, то ли национальным парком, то ли ещё чем... но охоту там запретили.
Hо люди - странные существа.
Стоит одним людям что-нибудь запретить, как тут же находятся другие, которые изо всех своих сил стараются нарушить запрет.
Скажем, повесят табличку "По газонам не ходить". И тут же найдётся сотня-другая человек, которые бодро протопчут на газоне рядом с табличкой тропу. И на ней потом сто лет ничего не вырастет.
А чтобы оправдать свою странность, люди придумали поговорку: "Запретный плод сладок". Словно одной поговоркой можно оправдать свою странность.
Так случилось и с тем районом. Стоило появиться запрету, как сразу же появились браконьеры, которым прямо-таки не терпилось поймать кого-нибудь в капкан или всадить во что-нибудь живое заряд дроби.
Особенно прославился браконьер Бешеный Билл. Кто и когда дал ему такое прозвище - не скажу. Только ТАКИХ прозвищ зря не дают.
Бешеный Билл был врагом всего живого. Он стрелял и в страусов, и в какаду, и в кенгуру...
Стоило ему появиться в каком-нибудь месте, как сразу же сигнал тревоги разносился на много миль вокруг:
"Спасайтесь! Бешеный Билл идёт! Спасайтесь, кто может!"
"Спасайтесь, кто может!" - кричали попугаи.
"Спасайтесь, кто может!" - верещали кенгуру.
"Спасайтесь, кто может!" - лепетали страусы.
И все убегали, уползали, улетали...
Кун-Гуру был неплохим парнем. Только слишком задумчивым. При всём этом он был страшным почемучкой. От его вопросов страдал не только мой папа, но и сам Кун-Гуру.
Его интересовало абсолютно всё.
Почему песок называется песком?
Почему воду назвали так, а не иначе?
Почему бумеранг называтся бумерангом. а не рангобумом?
Как говорил мой папа, от вопросов Кун-Гуру у него когда-нибудь поменяется цвет перьев с зелёного на синий. Он так и говорил: "Я чуть не посинел от его вопросов!"
По словам Кун-Гуру в тот день он думал о происхождении человеческого слова "небо". Он так увлёкся в своих рассуждениях, что не расслышал сигнала тревоги.
Когда Кун-Гуру поднял глаза, то от страха он даже перестал жевать травку, которую до этого жевал автоматически, просто так по своей рассеянности.
Прямо перед ним стоял Бешеный Билл и целился в него из огромного чёрного ружья.
Другой бы кенгуру бросился наутёк и неминуемо погиб бы. Ведь Бешеный Билл редко промахивался из своего ружья.
Hо Кун-Гуру поступил иначе.
Ему было очень страшно. Hо он победил свой страх и сделал то, чего от него не ожидал ни Билл, ни кто-нибудь другой из людей.
Он обратился к Биллу на английском языке с лёгким лондонским акцентом:
- Сэр, не найдётся ли у вас спичек?
От вопроса, заданного кенгуру, у Билла открылся рот и глаза стали размером с чайные блюдца. А любому ясно, что с такими большими глазами тяжело целиться в маленький прицел.
- Сэр, вы говорите по-английски? В Австралии ведь говорят по-английски, не так ли? - не унимался Кун-Гуру, подбираясь ближе к Бешеному Биллу.
У браконьера глаза достигли размера тарелок для супа. И всё же он смог кое-как пошевелить челюстью:
- Да...
И Билл протянул Кун-Гуру коробок спичек, опуская своё страшное ружьё.
- Вы так любезны, сэр, - сказал Кун-Гуру, пряча спички в свою сумку. Позвольте мне дать вам один совет: никогда не смазывайте своё ружьё салом кенгуру - это может повредить вашему драгоценному здоровью!
Бешеный Билл бросил ружьё и побежал прочь, немузыкально крича на одной ноте:
- А-а-а!
И больше его в том районе не видели. А Кун-Гуру стал Героем-Избавителем-От-Браконьеров: почему-то браконьеры стали обходить тот район десятой дорогой.
Соломон замолчал и снова стал полоскать свой клюв в моём холодном чае.
- Что же стало с Бешеным Биллом? - спросил я.
- Разное говорили. Один знакомый Какаду уже в Европе рассказывал моему папе, что видел Билла в Доме-За-Высоким-Забором. В том доме живут Совсем-Странные-Люди. Один из них - дядя с бородой до пояса ходил в детской панамке и всё время играл в песочке. Другой - всё время кричал: "Я - Hаполеон!"
