На следующий день отец забрал Рембо на ферму, и тогда я действительно думала, что он отвез его на дедушкину ферму, чтобы он там жил. Теперь-то я понимаю, что, скорее всего, Рембо отправили не на ферму, а к праотцам. И вот мне снова грустно. Но потом я представляю себе, как мой отец наставил на Рембо ружье, а Рембо в своих шортиках стоит и смотрит на него весь такой: «Привет, мистер!», и мой отец побежденно вздыхает[9] и говорит что-нибудь в духе:

– Ох, блин. Ну ладно, тогда просто уходи. Вот тебе десять баксов и немного мыла.

Потому что глубоко в душе мой отец такой мягкотелый. Ну только когда он не убивает ненароком мать кучи новорожденных енотов. Тогда лучше отойти, на хрен, подальше, иначе будешь вся в крови.

№ 6. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ НЕ ХОДЯТ В ЛЕС, ЧТОБЫ ПОЙМАТЬ БРОНЕНОСЦА, С КОТОРЫМ ИХ ОТЕЦ ПОТОМ БУДЕТ УЧАСТВОВАТЬ В БЕГАХ БРОНЕНОСЦЕВ. КРОМЕ ТОГО, КОГДА ВЫТАСКИВАЕШЬ ИХ ИЗ НОРЫ ЗА ХВОСТ, У БОЛЬШИНСТВА ДЕВОЧЕК ОТЦЫ НЕ КРИЧАТ: «ОСТОРОЖНО, ЗУБЫ! ПОХОЖЕ, ЭТОТ ЛЮБИТ ПОКУСАТЬСЯ!»

Наверное, дело в том, что большинство девочек любимы своими отцами не так сильно, как мой любил меня. Ну или в том, что они не заставляют своих дочерей вытаскивать из пня за хвост броненосца. Сложно сказать наверняка. Честно говоря, эти девочки многое упускают, потому что нет ничего лучше, чем смотреть, как твой отец стоит на четвереньках в окружении еще пяти взрослых мужчин, которые кричат и бьют по земле руками, подгоняя тем самым каждый своего броненосца, чтобы именно он первым пересек финишную черту. И когда я говорю «нет ничего лучше», на самом деле я имею в виду: «Срань господня, да эти люди совсем шизанутые».

Обычно, когда я говорю людям, что мой отец был чемпионом Техаса по бегам броненосцев, они думают, что я преувеличиваю, и тогда я достаю его серебряное чемпионское кольцо (сделанное, разумеется, в виде броненосца), и они такие: «Ежечки-сережечки, так ты это на самом деле серьезно». И после этого они обычно быстро уходят.

И нет, я не шучу, потому что с какой, на хрен, стати мне про это шутить? У меня даже фотографии есть:

№ 7. У БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ ОТЦЫ НЕ БЫВАЮТ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМИ ТАКСИДЕРМИСТАМИ.

Когда я была маленькой, мой отец продавал огнестрельное оружие и патроны в магазине спортивных товаров, но я всегда говорила всем, что он барыжит оружием, потому что так звучало куда более захватывающе. В конечном счете, впрочем, он скопил достаточно денег, чтобы уйти с работы и открыть чучельную мастерскую рядом с нашим домом (который был маленьким и построенным из асбестовых плит во времена, когда люди все еще думали, что это хороший стройматериал). Отец построил мастерскую своими руками из старых досок, которые взял из заброшенных сараев. Он постарался на славу, сделав мастерскую очень похожей на салун времен Дикого Запада. Он даже поставил характерные двустворчатые двери на вход, газовое освещение и столбы для привязывания лошадей. Потом он нанял нескольких ребят, многие из которых выглядели так, словно только что вышли из тюрьмы или вот-вот туда вернутся.

Подозреваю, впрочем, что кровавые таксидермисты угощали сбитого с толку незнакомца из собственных фляжек, потому что, несмотря на свой грозный вид, все они обладали добрым сердцем, и я практически уверена, что они понимали: любому, кто случайно наткнулся на такое зрелище, выпить чего-нибудь крепкого становится нужно еще больше, чем когда он только отправлялся на поиски бара.

№ 8. ДОМАШНИХ ПИТОМЦЕВ БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ НЕ СЪЕДАЛИ БОМЖИ.

Когда мне было пять, отец выиграл для меня на ярмарке утенка. Мы назвали его Нарциссом, и он жил у нас во дворе в надувной лодке, которую мы наполнили водой. Он был просто потрясный. Потом он вырос, и в лодке ему стало тесно, так что мы отпустили его под ближайший мост к другим уткам. Мы спели «Рожденный свободным», и он с довольным видом заковылял прочь. Месяц спустя в местных новостях рассказали, что все утки из реки пропали и что, скорее всего, их съели живущие под мостом бездомные. Очевидно, это было не самое удачное соседство для уток. Я смотрела с широко раскрытыми глазами на маму и бормотала: «БОМЖИ. СЪЕЛИ. МОЕГО НАРЦИССА». Моя мама, стиснув зубы, посмотрела на меня, раздумывая над тем, не лучше ли мне просто соврать, но в итоге решила, что пришла пора перестать защищать меня от суровых реалий жизни, и, вздохнув, сказала: «Будет звучать не так ужасно, если называть их “бродягами”, дорогая». Я машинально кивнула в ответ. Это стало для меня серьезной травмой, зато мой словарный запас расширился.

№ 9. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ НЕ ДЕЛЯТ БАССЕЙН СО СВИНЬЯМИ.

Мы живем с подветренной стороны от знаменитой (в нашей местности) свинофермы Шварцев, чего, казалось бы, можно было бы стесняться, но эти хрюшки были выставочными, так что это было охренительно круто. Когда дул западный ветер, вонь была такая невыносимая, что нам приходилось закрывать окна, правда, не столько из-за свиней, сколько из-за расположенного по соседству утилизационного завода. Когда мой муж впервые учуял этот аромат, его чуть не стошнило, и мама невозмутимо сказала: «Ах, это? Это просто утилизационный завод», с интонацией, с которой другие люди могли бы сказать: «Ах, это? Это всего лишь наш садовник». Тогда он посмотрел на меня типа «Что это еще за херня – утилизационный завод?», и я спокойно объяснила, что утилизационный завод – это фабрика, на которой делают компост из увядших цветов, потому что так звучит гораздо более экстравагантно, чем «Это как второсортная живодерня».

У Шварцев во дворе стояла огромная цистерна, в которой они собирали воду для свиней, и иногда нас приглашали поплавать в этой воде. Ребят, все так и было.

Прямо на этом месте люди обычно начинают говорить: «Я ни во что из этого не верю», и мне приходится показывать им фотографии или звонить маме, чтобы она подтвердила, и только после этого они замолкают. Скорее всего, из уважения. Ну или жалости. Вот почему мне всегда приходится уточнять, что хотя в моем детстве и было много херни, оно все равно было крутым.

Так, например, одна из моих подруг выросла в доме с земляным полом, и как-то сложно слишком уж сильно переживать из-за своего крошечного асбестового домика, когда тебе посчастливилось быть обладателем дощатого пола. К тому же в защиту своих родителей могу сказать, что я никогда толком не осознавала нашей нищеты, потому что мои родители никогда не говорили, что мы не можем себе что бы то ни было позволить – они говорили, что нам это не нужно. Например, уроки балета. Или пони. Или вода из-под крана, которой не отравишься.

№ 10. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ НЕ ДЕРЖАТ В ШКАФУ ДИКИХ ЖИВОТНЫХ.

Когда мне было лет шесть, мои родители решили разводить кур, однако у нас не было денег на настоящий курятник. Вместо этого мы поставили в гараж несколько шкафов с выдвижными ящиками, которые выдвинули лесенкой, чтобы куры могли в них нестись. Однажды я пошла собрать яйца, вытянулась на цыпочках, чтобы достать до верхнего ящика, и нащупала какое-то яйцо неправильной формы, а все потому, что оно находилось в животе у гребаной огромной гремучей змеи, которая пыталась проглотить очередное яйцо. Осознав это, я с криком побежала обратно в дом, а мама схватила ружье из оружейного шкафа и выстрелила в брюхо пытавшейся ускользнуть из гаража змее, прямо туда, где находилось яйцо, и яйцо взорвалось жутким салютом. Позже мы выяснили, что на самом деле это была гоферовая змея, которая только притворялась гремучей, но притворяться гремучей змеей перед вооруженной матерью – все равно что размахивать пушкой перед полицейским. В обоих случаях пули не избежать. Кстати, каждый раз, когда я читаю этот абзац людям не с Юга, они неизменно зацикливаются на том факте, что у нас есть специальная мебель для оружия, только вот в сельской местности Техаса практически у каждого есть оружейный шкаф. Если, конечно, речь идет не о геях. Геи держат у себя оружейный армуар.