И еще я обычно откупориваю бутылку текилы, чтобы вместе ее распить, поскольку спиртное помогает мне меньше нервничать, а также потому, что я с Юга, и у нас в Техасе мы угощаем выпивкой незнакомцев, даже когда они стоят в очереди в винно-водочном. У нас в Техасе мы называем это «южным гостеприимством». Владельцы винно-водочных называют это «магазинной кражей». Долбаные северяне.

Теперь мне запрещено показываться в этом винно-водочном.[7]

Мне удалось выделить ряд ключевых отличий между своим детством и детством практически всего долбаного мира. Я называю эти моменты «Одиннадцатью вещами, которые большинство людей никогда не испытывали или даже просто не могли себе представить и которые тем не менее произошли со мной, потому что, судя по всему, я сделала нечто ужасное в своей прошлой жизни, за что все еще продолжаю расплачиваться».

№ 1. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ НИКОГДА НЕ СТОЯЛИ ВНУТРИ ТРУПА ЖИВОТНОГО, ЕСЛИ НЕ СЧИТАТЬ ТОГО СЛУЧАЯ, КОГДА ЛЮК СКАЙУОКЕР ЗАЛЕЗ ВНУТРЬ ТОГО ТАУНТАУНА, ЧТОБЫ НЕ ЗАМЕРЗНУТЬ. Я ЕГО В СЧЕТ НЕ БЕРУ, ПОТОМУ ЧТО «ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ» – ЭТО НЕ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ. ЕСЛИ У ВАС ЛЕГКО ВЫЗВАТЬ ОТВРАЩЕНИЕ, ТО Я РЕКОМЕНДУЮ ПРОПУСТИТЬ ВЕСЬ ЭТОТ РАЗДЕЛ И ПЕРЕЙТИ СРАЗУ К ПЯТОЙ ГЛАВЕ. А МОЖЕТ, И ВОВСЕ ВЗЯТЬ ДРУГУЮ КНИГУ, НЕ ТАКУЮ ШОКИРУЮЩУЮ, КАК ЭТА. НАПРИМЕР, ПРО КОТЯТ. НУ ИЛИ ПРО ГЕНОЦИД.

Все еще здесь? Ну и правильно! Давайте продолжим. Помню, как в детстве смотрела по телевизору, как семья Косби готовила ужин, и мне казалось странным, что никто не облит кровью, потому что так обычно было по вечерам у нас дома: мой отец, любивший поохотиться с луком, вваливался в дом с убитым оленем через плечо. Он бросал тушу на обеденный стол, а потом мои родители потрошили ее, доставая все, что сгодится в пищу, как будто это была какая-то жуткая пиньята. Это было отвратительно, но другой жизни я попросту не знала, так что предполагала, что все остальные точно такие же, как мы.

Во всем этом странным мне казалось только то, что рвотные позывы запах оленьей крови вызывает у меня одной. Мои родители пытались меня убедить, что кровь не пахнет, но они гребаные лжецы. Точно так же они мне сказали, что у молока есть запах, и что он дурацкий, и я в шоке от того, как далеко зашла их ложь.

Мне кажется, что моя повышенная чувствительность к запаху мертвого оленя связана с тем случаем, когда я случайно зашла к одному такому в нутро.

Мне было лет девять, и я играла в догонялки со своей сестрой, а отец тем временем разделывал на кухне оленя.

Прежде чем продолжать, мне хотелось бы пояснить в образовательных целях, что значит «разделывал оленя».

Берешь теплую воду и шампунь без слез и аккуратно массируешь оленя (намылить, сполоснуть, но не повторять, хоть так и сказано на бутылке, потому что это не более чем уловка, чтобы мы покупали больше шампуня). Высушить феном на минимальной температуре и завязать на голове бант. Отправить его обратно в лес, где он встретит хорошую олениху из еврейской семьи. Переходите к следующей главе.

Чтобы разделать оленя, нужно привязать его лапы к штуковине наподобие бельевой веревки, чтобы олень напоминал танцующую черлидершу. После этого вспарываешь ему живот, и оттуда вываливается все лишнее. Вроде гениталий. Ну и кишок.

И не говорите! Можете вообще поверить, что есть люди, которые этой хрени не знают? Чудаки. Наверное, это те же люди, что называют кишки «внутренностями». Мы все знаем, что это кишки. Как их ни называй, менее отвратительными они от этого не станут.

Как бы то ни было, мой отец только-только закончил разделывать оленя, как я опрометчиво выполнила резкий разворот на сто восемьдесят градусов в стиле ниндзя, чтобы не дать сестре себя поймать, и вот тут-то я и забежала. Ага. Полная хрень. Внутрь оленя. Я не сразу поняла, что произошло, и стояла там, словно парализованная, и уже совсем не как ниндзя. Чтобы понять, как это выглядело, представьте себе, что я надела свитер из оленя. Иногда люди хихикают, когда я им рассказываю об этом, но это вовсе не веселый смех, а скорее непроизвольный нервный смешок с мыслью «какого хрена?». Наверное, дело в том, что олени не предназначены для того, чтобы носить их вместо свитера. Блевать внутри оленя тоже не совсем уместно, однако это не означает, что такого ни с кем не случалось.

Мне хочется верить, что мой отец выбросил того оленя, потому что я почти уверена, что не стоит есть то, что ты носил или во что блевал, но когда он меня отмывал шлангом, то одновременно отмывал и оленя, так что, я думаю, он применил некую извращенную версию правила пяти секунд в духе Гризли Адамса[8] (еду, упавшую на пол, все еще можно есть, если она пролежала там менее пяти секунд. Если, конечно, это не арахисовое масло – в этом случае правило пяти секунд недействительно. Или что-нибудь вроде тоста, который еще ничем не намазан, – тогда правило пяти секунд превращается где-то в правило полутора недель. Ну правда, что произойдет с подсушенным хлебом? Ничегошеньки. Господи, да я могу написать целую книгу про правило пяти секунд. Она определенно должна стать продолжением этой книги: «Применение правила пяти секунд для различных продуктов питания». Гениально. Только теперь я забыла, о чем писала. Ах да, про то, как меня стошнило в свитер из оленя. Точно). Вот почему я все еще подозреваю, что мой отец приготовил нам ужин из ужасно испачканного свитера из оленя. Только вот я его не ела, потому что после этого меня стало тошнить от запаха крови, и по сей день я не могу есть мясо, которое видела или нюхала сырым, по поводу чего мой муж постоянно жалуется, но пока он не наденет свитер из оленя, он может просто на хрен заткнуться. Он говорит, что все это у меня в голове, но это совсем не так, и я даже предложила ему завязать мне глаза и проверить, почувствую ли я, когда он поднесет мне к носу миску с кровью, но он отказался это делать. Наверное, дело в том, что он слишком уж щепетильно относится к нашим тарелкам. Он даже не дает мне использовать их для рвоты, когда я болею. Он был весь такой: «Миска для рвоты? Да кто вообще пользуется тарелками для рвоты?!», а я была такая вся: «Я использую миску для рвоты. Все пользуются мисками для рвоты. Их ставят рядом с собой на случай, если не успеешь добежать до туалета», а он такой: «Нет, для этого используют мусорное ведро», а я такая: «Да ты больной ублюдок. Я не собираюсь блевать в мусорное ведро. Это совершенно по-варварски». Затем он заорал: «Так делают нормальные люди!», и я закричала:

После этого я не разговаривала с ним до конца дня, потому что он вынудил меня на него накричать, пока меня тошнило. А вы заметили, как я сразу перешла к тому времени, когда у меня есть муж, хотя эта глава должна была быть посвящена моему детству? Господи, это будет ужасная книга. Тем не менее в обеих историях есть кровь и рвота, и это довольно-таки впечатляет, хотя скорее не впечатляет, а смущает и огорчает.