Эллет чувствовала прохладу и мягкую одежду Трандуила, который настойчиво притянул ее к себе, взяв за бедра. Час нежностей прошел, но каким бы сильным ни было желание Тауриэль, проникновение стало чересчур неожиданным. Она восприняла его разумом, а не телом, отчего нервно вцепилась в спинку лавочки, ожидая боль, как тогда…

Однако ее не последовало. Было только томящее, заполняющее ощущение чужой плоти глубоко внутри, которая забилась настолько быстро, что уже нельзя было размышлять; оставалось только хвататься за деревянные прутья и глотать воздух. Шумно. Часто. Сжимая зубы и не давая крику выдать любовников.

Ороферион рывками дергал на себя воспитанницу, толкаясь к ней и заставляя ножки лавочки звонко постукивать об пол. Стоны, копившиеся внутри, начали прорываться наружу в виде глухого рыка, сопровождаемого влажными шлепками. Спокойствие ночного сада оказалось нарушенным, что было уже не важно: кроме гула крови и неистового биения пульса в висках, эльфы думали лишь об удовольствии. Обжигающем, метавшемся, требующим еще быстрее, резче, громче… Они потакали ему, забыв об осторожности и просто ловя заветный экстаз.

Угадав его наступление, Трандуил обнял эллет и заставил выпрямиться, чтобы сжать грудь и осыпать шею беспорядочными ласками раскрытых губ. А после скользнуть руками ниже, огладить живот и вновь накрыть чувствительную точку, которая поможет не задерживаться…

***

Тауриэль убежала сразу же, как только сердце замедлило темп. Бросилась прочь, даже не взглянув на бывшего покровителя и не тратя много времени на одежду; ведь ее так мучил стыд и легкость, с которой синда получил желаемое.

Валар, как же так вышло? .. Она никогда не любила его, не желала. Что могло произойти? Неужели всему виной похоть? Но откуда она взялась в душе воительницы, лишь раз познавшей любовные утехи?

Ответов не было — было только раскаяние и настойчивые образы постыдного соития. Они упорно возвращались из глубин сознания, пока эллет торопливо шла по коридорам дворца Владыки Элронда. Окутанных темнотой, но старшим детям Илуватара и не нужно много света, что впервые за жизнь казалось прискорбным; кругом стражи, и Тауриэль оставалось лишь молиться, чтобы никто из них не задался вопросом, почему она стягивает полы котарди и где так растрепала волосы.

Кажется, путь через бесконечные залы и анфилады длился целую вечность, прежде чем воительница смогла увидеть дверь своей комнаты. Ее светлый оттенок будто горел в черным тумане коридора, высокий сводчатый потолок которого почти невозможно было рассмотреть, что в нынешнем состоянии казалось почти угрожающим.

Бывшая стражница уже почти бежала вперед, словно догоняя кого-то. Однако надежда на спокойное завершение разрушилась вместе с мужским голосом, звонко отскочившим от каменных стен:

— Тауриэль! — Линдир застал невесту врасплох, и она остановилась против своей воли. — Я искал тебя.

За спиной послышались его торопливые шаги, которые неумолимо приближались, грозя раскрыть страшную тайну. Но эллет еще верила в чудо и коротко осмотрела себя, надеясь придумать оправдание неопрятности. Тщетно: одежда порвана, а с кожи все еще не выветрилась испарина и запах чужого тела… менестрель не глуп, и поверит лишь в насилие! Но такой рассказ будет чреват последствиями, и мысли Тауриэль заглушило биение сердца, впервые за долгие годы познавшего отчаяние.

Придумать ничего связного так и не удалось, поэтому она молча бросилась вперед, хватаясь за металлическую дверную ручку, и скрылась в комнате. Щелчок замка даровал волну облегчения, словно избавившее от кошмара пробуждение. Но уже в следующий миг дверь задрожала от настойчивых ударов.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Линдир. — Открой!

— Нет. — Голос воительницы предательски дрогнул, а наполняющие его звенящие нотки укололи слух.

— Открой! — Трудно было понять, действительно ли менестрель встревожен. Что, если он уже знает? ..

— Тебе еще нельзя входить ко мне. — Невероятным усилием воли эллет смогла заговорить спокойно и размеренно, хотя паника из-за непонимания давила на горло.

Давила и сжимала его, ведь жених не спешил отвечать. Он затих, и Тауриэль прижалась лбом к гладкой поверхности двери, коря себя и готовясь выскочить из комнаты, чтобы броситься эльфу на шею. Ей хотелось разрыдаться, чувствуя теплые объятия, которым под силу дать хотя бы минутное успокоение. И пусть он оттолкнет ее и уйдет. Пусть откажется от свадьбы, но узнает о силе раскаяния заблудшей невесты!

— Я уже был у тебя однажды, — печальные образы неожиданно рассеял добрый голос Линдира, по-прежнему родной и любящий — он не знал.

— И чем это кончилось? — Теперь не нужно было изображать спокойствие. Напротив, от радости у воительницы затряслись руки, и она обмякла, чувствуя, как паника уходит.

Кажется, менестрель тоже расслабился и тихонько посмеялся, опираясь на дверь.

— Зачем ты искал меня?

— Владыка Элронд вновь спрашивал, уйдем ли мы в Валинор с Арвен.

— И что ты ответил?

— Пока что ничего. — Упоминание о Бессмертных землях снова изменило настроение эллет. Линдир уже говорил об этом, но она еще слишком молода, чтобы слышать Зов Валар, и каждый раз отказывалась. — Сначала я хотел поговорить об этом с тобой.

========== Глава 3 ==========

— Владыка Элронд считает, что нам нужно уплыть как можно скорее, — продолжил Линдир, заручившись молчаливым согласием невесты.

— Скорее? Но почему? — скороговоркой произнесла Тауриэль, чувствуя, как в душе нарастает тревога.

— Он считает, что Владыка Трандуил хочет забрать тебя в Лихолесье. — Фраза заставила эллет вспомнить тень мелькнувшей в саду птицы и дрожащий ковер светлячков; неужели кто-то видел и рассказал Полуэльфу?

Но тогда зачем он советует Линдиру уплывать с ней?

— Почему? — не скрывая звенящего в голосе испуга, выпалила Тауриэль, еще сильнее прижимаясь к двери. — Отчего он так решил?

— Догадался, — спокойно ответил Линдир, — я встретил Владыку у выхода из сада и мы проговорили до ночи: твой бывший покровитель ни за что не смирится с тем, что его эльфийка посмела уйти, да еще и выходит замуж без позволения.

«Его эльфийка» — как точно эти слова отразили суждение Владыки Леса, для которого вряд ли имеет значение нынешнее подданство воспитанницы; она принадлежала ему, на что и было указано в беседке.

Да, вероятно, эльфом двигало только желание управлять, что заставило Тауриэль стиснуть зубы в порыве какой-то детской обиды. Она ведь привыкла думать, будто занимает особое место в сердце Трандуила. Будто не просто так ей была открыта и другая часть его души, способная пожалеть осиротевшего ребенка и дать ему кров. Способная гнать Зов Валар из любви к своему народу, который нуждался в защите от Тьмы.

Как же часто Владыка уходил в лес и под покровом ночи ворожил у загубленных искажением земель, пытаясь хотя бы сдержать невидимого врага. Он отдавал все силы, но не поддавался на уговоры воспитанницы и сына оставить бесплодные попытки, уходя лишь с рассветом, чтобы вернуться снова.

Эллет чувствовала исходившее от покровителя отчаяние и думала, будто это знак его расположения…, но нет. Она всего лишь одна из его эльфов, осознание чего рвало сердце на части. Ведь Тауриэль любила Трандуила.

Любила как дочь и была благодарна за опеку. Любила и сейчас, но теперь это чувство казалось грязным, не достойным существовать в ее сердце. А может, оно просто изменилось?

— Тауриэль? — ненавязчивый голос за дверью вдруг проник в череду мыслей, заставляя осознать, что ничего не изменилось.

Ни сейчас, ни тем более раньше, голос Владыки Леса не пробуждал в эллет столько умиления. Она не искала встреч с ним, не любовалась украдкой ради пары мгновений тепла, как это было с Линдиром.

Чувства остались прежними, но к ним что-то добавилось. Нечто жгучее и пылкое… не похожее ни на что известное. А в таком случае нужно раз и навсегда освободиться от бывшего покровителя, чтобы строить счастье, а не сгинуть на какой-нибудь границе его проклятого леса!