У писателя Лескова в одном из рассказов говорится: Он немного того! Не в своем уме! Да и что с него спрашивать… Он до Апокалипсиса дочитался!..» То есть прочел всю библию до ее последней книги — «Откровения Иоанна Богослова».

Здесь много правды. Для того, кто не владеет большим вспомогательным грузом знаний, библия — темный лес, в котором легко можно заблудиться и, потеряв ориентировку, стать истерическим, невменяемым фанатиком.

В этот же период в «Журнале Московской патриархии» я поместил ряд статей в защиту мира, дела для меня всегда близкого и дорогого. Скоро, однако, пришлось прекратить эту работу, так как от меня требовали по возможности голой елейности, на что я мало способен. К тому же обнаружилось, что кое-кто из московских священников вообразил, будто на этих статьях можно хорошо заработать, и проникся завистью. Работать в окружении сплетен и наговоров было неприятно. И я вновь сосредоточился на преподавании и научной работе.

Но решение порвать с религией как единственный выход из той раздвоенности, в которой я все более себя чувствовал и сознавал, все более оформлялось и крепло.

Осипов А. — бывший крупный теоретик богословия, в результате своих научных занятий понявший нелепость религиозных поисков и решительно порвавший с религией, о чем им написана книга «Путь к духовной свободе», отрывок из которой мы и помещаем.

Странно сложилась моя жизненная судьба. Родился я в первом десятилетии нынешнего века в древнем украинском городе Каменец-Подольске. Кроме отца и матери, да священника соседней Георгиевской церкви, высокого, седовласого отца Серафимовича, над моим будущим простер издали свою тяжелую, мясистую руку еще один непрошеный повелитель — Галицкий митрополит, Львовский архиепископ, Его Эксцеленция Высокопреосвященный Кир, АНДРЕЙ АЛЕКСАНДР ГРАФ НА ШЕПТЫЦЯХ ЧИНА ОРДЕНА СВЯТОГО ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО ШЕПТИЦКИИ.

Этому высокому церковному сановнику мало было всех этих пышных титулов, и он самолично стал именовать себя еще и ЕПИСКОПОМ КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКИМ. Граф же Андрей Шептицкий постоянно пребывал во Львове, который, как известно, был одним из городов императорской Австро-Венгрии и подчинялся императору Францу-Иосифу из династии Габсбургов.

Таким образом, уже в далеком детстве я услышал от своих родных фамилию Шептицкий.

Первое «благословение» от этого знаменитого иерарха я получил в августе 1914 года, когда вспыхнула первая мировая война, и над скалистым нашим городком в предвечернюю пору на фоне розоватых облаков появился в небе с поджатыми, хищными крыльями австрийский военный аэроплан немецкой системы «Таубе». До этого никогда в жизни аэропланов я не видел и поэтому, вполне понятно, с мальчишеским восторгом задрав голову, следил за его полетом. Когда эта черная урчащая птица появилась над нашим украинским Подзамчем, держа курс на Старую крепость, из ее кабинки высунулся какой-то тип в кожаном шлеме, держа в руке круглый шарик. Я сперва подумал, что этот неизвестный воздушный дяденька хочет сбросить мне какой-нибудь интересный гостинец!

Но этот шарик, достигнув земли, со страшным грохотом взорвался, а меня воздушной волной зашвырнуло в прихожую, и к счастью — на корзину с бельем. Я только ударился затылком о побеленную известкой стену прихожей. Сразу на затылке выскочила огромная шишка, и я добрую неделю с видом бывалого и пострадавшего воина давал ее ощупывать соседним мальчишкам.

Так эта первая в жизни бомбежка соединила в моей памяти с тех далеких времен два понятия: Шептицкий и война.

Много пришлось пережить с тех давних лет! И кто только не бомбил меня — и воспитанники Шептицкого, благословленные им на первую мировую войну «украинские сичевые стрельцы», или, как называли тогда националистов, надевших австрийские мундиры, и гайдамаки гетмана Скоропадского, и немецкие фашисты с надписями на пряжках поясов: «Гот мит унс» — «С нами бог». Бомбили в осажденном Ленинграде, в Мурманске, на Баренцевом море и, наконец, несколько дней на львовской земле, во Львове. И всякий раз причастна к этому зловещая фигура иезуита из иезуитов, слуги бога на земле, графа Андрея Шептицкого, о котором хочется мне подробно рассказать сейчас молодежи.

Рядом с собором святого Юра, силуэт которого хорошо проглядывается со многих улиц древнего украинского города Львова, за кирпичной стеной старинной кладки и тенистым монастырским садом долгие годы высились митрополичьи палаты, украшенные гербами аристократической династии Шептицких.

В одной из комнат этих палат более полувека восседал на своем кресле-троне глава греко-униатской церкви в Западной Украине граф Андрей Шептицкий, в прошлом офицер австрийской армии, подающий надежды, юрист Андрей Шептицкий (в миру — Роман Мария Александр) и тайный агент австро-венгерской разведки, ведущий борьбу против царской русской секретной службы. Тщеславный и умный, мечтающий о большой политической карьере, о «далеких плаваниях» до берегов Тихого океана, знающий пестрое прошлое своих предков, молодой драгун, побывавший во многих злачных местах Парижа, должно быть, понимал, что он при поддержке могущественной католической церкви сделает карьеру значительно скорее на религиозном фронте, чем в армии. Как мы увидим дальше, он не ошибся в выборе цели.

Аристократические салоны Москвы и Киева, посещение монастырей, длинные коридоры конгрегаций Ватикана в Риме привели наконец молодого графа в 1888 году к порогу кабинета самого папы римского Льва XIII. Лев XIII с вершины Латеранского холма через своих осведомленных кардиналов давно наблюдал за поездками по миру отпрыска графского рода, издавна тесно связанного с папским престолом.

На первой же аудиенции папа римский, узнав, что молодой граф задумал стать монахом реформированного незадолго до этой встречи иезуитами ордена Василиан, прижал его к своей груди и сказал, что «орден Василия должен выполнить великую миссию на Востоке».

В ответ на призыв папы намеченный руководитель этой исторической миссии Андрей Шептицкий перед отъездом из Рима пишет на пергаменте молитву.

Поручая господу богу свою семью, прося наделить ее качествами Франциска из Ассиза, Доминика, Игнатия Лойолы и прочих католических святых, молодой граф-монах излагает в молитве жизненное кредо своего рода: «Пускай за эту веру гибнут как Иосафат и подобно тому, как Екатерина работала и воевала для твоего наместника (папы римского. — В. Б.), так и они пусть выборят для него владения над Востоком».

Не успел Шептицкий еще как следует обжить свою монастырскую келью в местечке Добромиле, как его патроны — иезуиты получили письмо из Рима от «святой конгрегации по распространению веры». В письме, датированном 21 января 1888 года, кардинал ордена иезуитов Ледоховский требовал срочно сократить испытательный срок молодого монаха, от обычных шести месяцев до одного.

Так и в дальнейшем духовная карьера молодого графа постоянно ускоряется тайными и явными указаниями из Рима, которому Шептицкий был очень и очень нужен.

Он никак не собирается замыкаться в пределах одной Галиции со своими религиозными планами. В 1897 году он собирается послать религиозную миссию из своих же отцов-василиан в Болгарию, чтобы помочь вырвать ее из-под влияния православной России.

В один из последних дней ноября 1899 года его нарекают епископом Станиславским и одновременно намекают, что близок час, когда мантия митрополита будет украшать его широкие драгунские плечи.

Проходит год, и этот намек сбывается. Граф Андрей Шептицкий сперва становится архиепископом, а затем получает жезл митрополита Галицкого, а вместе с ним предписание Ватикана относительно дальнейшей деятельности.

«Болгарией займутся другие, — осторожно корректирует его намерения прелат из „конгрегации по пропаганде веры“. — Дайте возможность трудиться во славу божью на Балканах итальянским и австрийским епископам. Поинтересуйтесь лучше: нельзя ли нам возродить унию на Белоруссии?»