– Да вон же она, за тем уступом! – подплыв, указал носом Фью. – Давай, заходи!

Оуэн, лишь приблизившись вплотную, увидел узкую, но довольно удобную щель, за которой виднелся вход.

– Замечательно! – восхитился он. – Как ты её нашёл? Ты уверен, что я там помещусь?

– Уверен! – заявил дельфин. – Хоть я и не такой гигант, как ты, но и у меня есть свои преимущества! В моей голове есть природный эхолот, он помогает мне проникнуть в суть всякой вещи и даже – пройти… мыслью через любые стены. Я давно приметил эту пещеру. Она огромная – как раз для тебя, великолепный спрут. И вход неплох – узкий, но довольно удобный. Даже я, постаравшись, мог бы туда пробраться! Только я не решаюсь туда войти. Мы, дельфины, не любим замкнутых пространств.

– Спасибо, Фью! Я пока тут осмотрюсь, – сказал Оуэн. – А ты – давай наверх! После поговорим.

– Ага! До завтра! И, махнув хвостом, дельфин взмыл к поверхности.

А Оуэн отправился на экскурсию по новой пещере. Он легко проник по явно искусственно укреплённому извилистому ходу вглубь горы. Кстати надо будет тут, на поворотах, установить пару каменных передвижных перегородок, да и вход перекрыть. Но вот он добрался до действительно огромной пещеры и замер от удивления.

Пещера была очень и очень необычной. Когда-то, очевидно очень давно, гора, где располагалась пещера, возвышалась над морем. И в ней происходил процесс формирования многоцветных сталактитов и сталагмитов. И теперь всё её пространство занимали колонны, гирлянды и скульптуры. Она была похожа на прекрасный дворец, созданный самой Природой. Пробравшись далее, Оуэн увидел, что её стены украшают древние рисунки. Так что, кроме Природы, её также украшали и древние люди времён палеолита. Рисунки изобиловали сценами успешной охоты на крупную дичь, ритуальных танцев племени и историями о посещении шаманом иных миров и высших богов. А в глубине пещеры, в потаённой нише, Оуэн обнаружил древнее капище с идолами, установленными на возвышении и украшенных примитивными орнаментами. Всюду валялись кости и бусы, резные камни и некие узорные жезлы. Заглянув по временной ветке назад, Оуэн увидел, что здесь происходили жертвоприношения и камлания многих поколений шаманов, оканчивающиеся пророческими прорицаниями. И даже ощутил невероятные полёты Духа Верховного Шамана в иные миры, которых иногда удостаивались некоторые шаманы. И наибольшего успеха всегда достигал один местный шаман – Латунг. Другие шаманы тоже кое-что могли, чаще достигая Нижних миров, чем Верхних. Но по силе они были лишь подмастерьями, а Латунг – о, это был истинный маг, почти полубог. Он видел далеко вперёд и даже мог… да-да – управлять будущим! Конечно, в меру своих ограниченных палеолитических представлений о справедливости и пользе для своего рода этих изменений в будущем. Он знал, где находятся стада… волосатых слонов, а – мамонтов, и великанов-зубров. И какой жертвы хотят получить боги Нижних и Верхних миров за удачную охоту – плодов земли, мяса животных или же красивых девушек и юношей. Знал, когда наступит сезон дождей, несущий его племени голод и болезни. И когда вернётся хороший сезон, дарящий всем жизнь и тепло. А ещё он предвидел, откуда племени грозит опасность. И в какую сторону уйти, чтобы избежать гибели лучших, и чтобы не столкнуться с серьёзной бедой. И вот однажды пришла беда, которую Латунг почувствовал издалека. Однажды во время камлания он увидел, что через несколько лун эту часть земли поглотит вода. Латунг знал, что делать, чтобы спасти своих людей – надо уйти на край земли. И он предусмотрительно увёл племя далеко вглубь материка, основав там сильный город. А эта пещера – когда пришло время ужасного землетрясения – вместе с самыми большими и тяжёлыми идолами, олицетворяющих богов небес, которые племени невозможно было унести с собой – спустя девять сезонов дождей вместе с частью континента ушла под воду, опустившись глубоко на дно океана. Это была серьёзная и невосполнимая потеря для племени. Здесь, в этой пещере, жил Древний Дух их рода, нашедший согласие с Духом Природы и Духом этой местности. Но так хотели боги. Они, самые сильные, остались тут, на этом алтаре… Увидал Оуэн и тени древних животных – саблезубых тигров и гигантских медведей, живущих здесь когда-то, до появления человека. Но они были просты, как и все древние существа, и однажды, наскучив этой планете, вымерли. Он не стал заглядывать дальше. Ничего нового там не было. После полубога Латунга в эту пещеру больше никто из живых существ никогда не входил. Даже крабы и мурены обходили её стороной. Латунг и Духи его рода хорошо защищали своё капище отпугивающими амулетами и сильными нарисованными на стенах знаками силы. Но сейчас, очевидно за давностью, защитное поле ослабело. И любопытный дельфин Фью смог своим эхолотом проникнуть в эту святыню. Фью – добрый малый, Они уступили. Скучно тут, в тишине…

Оуэн, какое-то время посидел на уступе рядом с огромными идолами, проникаясь атмосферой этого таинственного Места. Он сообщил ему о своей лояльности и уважении к теням далёких предков и к духу шамана Латунга. И даже древних медведей и тигров не обошёл вниманием. И вскоре почувствовал, что Место приняло его. Тени в углах как будто уменьшились и перестали выглядеть угрожающими…

Оуэн вернулся в начало пещеры, выбрав для себя небольшую уютную нишу неподалёку от входа. И подальше от капища – пусть хранит в тиши свои тени дальше. И стал наводить порядок в своём новом жилище: вынес острые камни, нашёл плоскую и подходящую дверь для перекрытия входа. Затем занялся основным ходом – выбросил наружу всякий наносной хлам и острые осколки. Установил пару дополнительных дверей на поворотах и нашёл большой камень – для перекрытия главного входа в пещеру.

Всё! После такой ударной работы он заслужил отдых. И сел у входа, чтобы привыкнуть к новому месту.

Ночевал он в новой пещере. Ночь прошла спокойно.

Оуэн заранее почувствовал приближение Фью – такой силы были оптимизм и радость, распространяемые этим дельфином. А ещё он, по ходу движения, думал:

«Как там этот спрут? Захочет ли сегодня говорить со мной? А, может, он опять забился в свою дальнюю нору и скучает там в одиночестве? Как ему это не надоедает?»

– Эй, Фью! Не будь таким пессимистом! – насмешливо окликнул его Оуэн. – Я никуда не забился и не скучаю, а жду тебя здесь, у входа твоей пещеры. Ты меня видишь?

– Ого, какой огромный камень ты приволок! – восхитился дельфин. – И сидишь на нём так неподвижно! Я тебя даже не сразу заметил!

– Я невелик, как меня заметить? – хмыкнул тот. – Как же ты невнимателен, Фью! А если б тут притаилась акула? Почему ты не смотришь по сторонам, – отчитал его Оуэн. – Ты беспечен, Фью.

– О, акулу я бы почувствовал! – самоуверенно заявил Фью. – От них идёт такая вонь! Ну, моральная, что ли. Мы, дельфины, за километр их чувствуем. И нам не надо смотреть по сторонам глазами, мы всё определяем с помощью отражённых звуков. И чувств, что ли.

– А от меня чем-нибудь пахнет?

– Не знаю. Ничем. Ты один такой, наверное, – задумчиво протянул Фью. – Хотя, обычные осьминоги всегда пахнут – осторожностью, раздумьями. От других существ тоже всяко несёт: голодом, страхом, вожделением, материнством, довольством, любопытством. А от тебя – ничем. И ещё – знанием. Как будто ты его имеешь в себе – сразу всё и всё вместе. Но без запаха. Без эмоций, что ли.

– Интересно, – хмыкнул Оуэн. – Возможно, это потому, что я тварей живьём не ем. Не привношу в себя ничьи эмоции и запахи. А чем пахнет от дельфинов?

– О, от нас всегда пахнет радостью и путешествием! А ещё – любовью. Мы любим друг друга и весь мир!

– Я тоже вас такими считаю, – кивнул Оуэн. – Но мне бы очень хотелось, чтобы вы стали ещё и мудрыми.

– Зачем? Мудрость поглощает радость, – отмахнулся Фью. – И ничего не даёт взамен.

– Так уж и ничего?

– А что она дала тебе, например? – хитро спросил Фью.

– Я могу видеть жизнь вперёд. И даже то, что было раньше. И знаю, как устроен этот мир. Иногда это помогает выжить.