Дочерям

Елене и Марине

Посвящаю

Миры, галактики, вселенные – нет им числа. Кто их создал? Зачем? Разбегаются ли они? Или, наоборот, сбегаются? По каким правилам в них всё вершится и вертится? Какие силы играют ими? И возможно ли избежать участия в этой игре? Нет ответа. Или, может, есть? Но он где-то там, далеко. Впереди. А, может, и в прошлом. А вдруг – все ответы ты уже знаешь, но забыл? Ведь участвовать в играх богов так интересно…

Книга 3

Око мира

  «Никто, зажегши свечу, не ставит её в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет. Светильник тела есть око, итак, если око твоё будет чисто, то и всё тело твоё будет светло, а если оно будет худо, то и тело твоё будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твоё всё светло и не имеет ни одной тёмной части, то будет светло всё так, как бы светильник освещал тебя сиянием»

  Евангелие от Луки.

Глава 1. Дельфин Фью

Вчера случилось невероятное – Оуэн снизошёл до общения с дельфином! С дельфином! Вот так-то. А что делать? Одиночество замучило его вконец. Хотелось с кем-то поговорить. Этот всегда был очень настойчив. Остальные дельфины из его стаи уже давно махнули на него… плавником. А этот, самый любопытный и шустрый из группы подростков, не хотел оставлять Оуэна в покое. Он вновь и вновь появлялся у его пещеры, посылая дружелюбные послания-попискивания. Видно, ему был чем-то интересен этот гигантский осьминог, криптит, спрут. Юрий уже три Лунных Танца не выходил с ним на связь. Может, случилось плохое? Но нет, такое Оуэн почувствовал бы. Однако он скучал по Юрию, по их спорам. И этот забавный общительный дельфин немного отвлекал его. Оуэн называл его – Фью. Конечно же, его имя было гораздо сложнее. Имена дельфинов на обычный слух все очень похожи. Но на самом деле все эти 'фью' состоят из невероятных под-оттенков звуков – фьюю, фьюу, фьиую, фиуюю, фиюу, фиююу, фииую, фюйю – в общем, до бесконечности. И не повторяясь ни разу. Да ещё при этом к звучанию добавлялся цвет. И всю эту цветисто-звуковую феерию дельфины легко понимали и запоминали раз и навсегда. Имя этого назойливого дельфина – Фью, звучало сиренево и нежно. Вчера он, как обычно, подплыл к пещере Оуэна и послал ему радостное приветствие:

– Это я – Фью! Я приветствую тебя! – разливался он сиреневым сиянием. – О, этот очередной прекрасный день начался! Рад ли ты? Пусть он будет наполнен для тебя – о, великий спрут – играми и ликованием!

– Эй, Фью! – окликнули издали его товарищи. – Опять ты заигрываешь с этим угрюмым спрутом? Схватит тебя за бок – мало не покажется! Оставь его в покое! – Пошли, погоняем тунца!

– А я видел неподалёку черепаху, ей скучно, давайте составим ей компанию!

– Он безобиден! – отмахнулся Фью. – Разве вы этого не поняли?

– И ты в это веришь? – Как ты его не боишься, Фью? Он огромен, угрюм и недобр. И хотя не ест никого, кроме планктона, но это пока что.

– Если он разозлиться из-за твоих приставаний, запросто может съесть тебя! Или проучить. – Догоняй нас! Мы уходим!

– Я догоню! Потом! – ответил Фью.

– Фью, – не выдержав, отозвался, наконец, Оуэн. – Почему ты теряешь на меня время? Я, действительно, угрюм и не общителен.

– О, великолепный спрут! Наконец! Ты заговорил! И даже по нашему! – несказанно обрадовался Фью. – Но тебе, наверняка, слишком грустно? И скучно? А это неправильно. Я хочу тебе помочь.

– Помочь? Чем? – усмехнулся Оуэн.

– Мы можем прогуляться с тобой вверх по скале. И я покажу тебе отличную пещеру! Она находится там, гораздо ближе к поверхности.

– Зачем, Фью? Мне и эта нравится.

– Там – светло! – с восторгом пояснил Фью. – Там очень красивые растения! И оттуда ближе до поверхности! Легче дышать. Я мог бы там чаще тебя навещать, чтобы ты не грустил. Разве это плохо? Я бы рассказывал тебе – где был, что видел. Океан огромен и мы, дельфины, много путешествуем. Тебе это будет интересно и полезно, великолепный спрут. И, возможно, ты развеселишься. А тут… ой, – вскрикнул дельфин. – Я, кажется, уже остался совсем без воздуха! Мне надо наверх… Я сейчас!

Его голос, утихая, удалился. Оуэн почувствовал, что Фью сейчас задохнётся или катастрофически быстро всплывает. А это опасно – его лёгкие могут пострадать. Поэтому, сосредоточившись, Оуэн попытался уравновесить давление в его теле и мгновенно отправить Фью к поверхности, телепортируя его. Надо спасти этого глупого малыша, заболтавшегося с ним об играх. Оуэн ясно представил себе поверхность океана, покрытую рябью волн и залитую таким непривычно-ярким и иссушивающим кожу солнечным светом… Увидал, как Фью мгновенно всплыл в эту солнечную стихию… вдохнул и… Кажется, он успел… Оуэн усилил связь с Фью и почувствовал, что тот, благополучно достигнув поверхности, сейчас уже дышит, приходя в себя. И, ощутив восторг от своего чудесного спасения, принялся радостно прыгать по волнам, кувыркаясь и вертясь. Само ликование! Сама скорость и радость жизни! Сама беззаботность. Оуэн покачал головой:

«Какой всё же Фью глупый подросток – из всего делает праздник и всюду находит повод для веселья. А ведь мог погибнуть. – И вдруг рассмеялся. – Да, Фью и его друзья, вы правы – я угрюмый и скучный спрут! Домосед, нет – пещеросед, потерявший вкус к жизни. Вечно брюзжу, вечно скучаю. Даже сейчас. Почему бы мне в следующий раз не пообщаться с этим неунывайкой Фью? Неужели так уж необходимо сидеть вот тут день-деньской, страдая от одиночества, и жаловаться на жизнь? Это неправильно. Хотя – таков удел истинного философа. Или, всё же, надо знать жизнь во всём её разнообразии?»

Увлёкшись, Оуэн снова погрузился в дебри философского осмысления жизни. А потом – в безмолвную молитву о мире и его гармонии. Это уносило его в иные, гармоничные пространства, куда-то к свету и покою…

А наутро – о, радость! – он вновь услышал у своей пещеры, вход в которую был перекрыт изрядным куском базальта, веселый голос-посвистывание сиреневого дельфина:

– Это я, Фью! Я приветствую тебя, о, великий спрут! И поздравляю тебя ещё с одним прекрасным днём!

– Это я тебя поздравляю, Фью! – отозвался Оуэн, отодвигая свою дверь и выползая наружу. – Ты вчера едва не погиб из-за собственной неосмотрительности! И, смотри-ка, даже ничуть не расстроился.

– Но я же не погиб! – резонно ответил Фью. И удивлённо воскликнул: А откуда ты знаешь? Ого! Ты такой огромный! Издали казался намного меньше!

– Я всё знаю про твоё вчера! И – тихо! – проговорил Оуэн, всплывая вверх вдоль скалы. – Пойдём скорее в твою пещеру! А то ты опять не успеешь доплыть наверх.

– Но я же успел! – догоняя его, похвастался Фью.

– Это потому что я тебя подтолкнул!

– Как это – подтолкнул? Тебя же не было рядом со мной?! – с сомнением спросил тот. – Я бы увидел такую махину, как ты.

– После объясню. А сейчас – показывай пещеру. Ты и так долго сюда добирался. Какой ты всё-таки ещё ребёнок!

– Я не ребёнок! – гордо возразил дельфин. – Смотри – у меня уже нет на коже волос, как у малышей-дельфинов! И я уже два брачных периода не плаваю рядом с мамой! Я теперь – в мужской компании. Не заметил?

– Да заметил я, заметил твоих друзей-мужчин, Фью, – хмыкнул Оуэн. – Гонятели тунца! Но я сейчас о другом, – ответил на ходу Оуэн. Он уже считал с мыслей дельфина местоположение пещеры и уверенно приближался к ней. – Взрослость особи зависит не от твоих амбиций и состава твоей компании, а от движущих мотивов, управляющих твоими личными поступками.

– Хорошо сказал, великолепный спрут! – восхитился дельфин. – Я бы так не смог. Хотя… да, мои движущие мотивы отличаются от настроя моей компании. Вот! Видишь? И я могу также!

– Всё, я добрался! – проговорил Оуэн, останавливаясь и осматривая место, никак не похожее на вход в пещеру. – Ну и где она? Тут одни актинии и всякие несмышлёныши-мальки.