– Минутку, товарищ капитан. Только подсажу «сорок восьмого» к товарищам, – улыбнулся сержант, направляясь к лестнице, ведущей на голубятню.

– Давай, давай, – Якиманов достал из кармана галифе носовой платок, снял фуражку, тщательно вытер пот с гладко выбритой головы. – Ну и припекает сегодня.

– Последние тёплые деньки сорок четвёртого! – присел на другой конец скамейки сержант. – Для всей нашей голубиной роты погода – класс! Летай – не хочу!

– Вот именно! Погода подходящая! И для твоей станции особенно!

– Это почему же?– насторожился Петров.

– Секретное дело есть.

– Да вы как командир лучше моего знаете, что у нас все дела секретные. То голубеграммы в штабы доставляем, то чем поважнее занимаемся.

– Я как раз насчёт того, что «поважнее» и пришёл. Сам пришёл, не вызвал, потому как дело, повторюсь, совершенно секретное и связанное с проведением разведки в тылу противника.

– «Сорок восьмого» не дам! – Вскочил со скамейки Петров.

– Да чего ты взвился, Трофимыч! – искренне удивился Якиманов.

– Кроме него никто из моих голубей сейчас вам не подойдёт. Он – самый умный и самый лучший! У меня почти все остальные – молодняк малообученный. Кто виноват, что у фрицев хищник какой-то объявился.

– Ты про последние случаи? Это, наверное, из леса. Ястреб.

– Может, и ястреб. Только не лесной. Война в лесу давным-давно всех распугала: и пичуг, и хищников. Даже ворон нигде не видно.

– Ты хочешь сказать, что немцам сейчас делать нечего, как за нашими голубями гоняться?

– А они за ними с первых дней войны гонялись. Помните, сами мне рассказывали! Пока вы рапорты о возрождении голубиной службы подавали, фашисты повсюду, куда входили, голубей изымали, а пролетавших над расположением частей птичек расстреливать предписывали.

Капитан согласно кивнул: это была чистая правда. Немцы, уверенные в быстрой победе над восточными варварами, хотя и не взяли в Россию станции голубиной почты, были прекрасно осведомлены о возможностях поддерживать связь при помощи хорошо обученных почтовых птиц. Голубеграмма – не телефонный разговор, не радиошифровка! Никаким прибором не прослушаешь и не перехватишь! Поэтому захватчиками строжайше предписывалось в каждом занятом населённом пункте: голубеводам – сдавать своих питомцев в комендатуру под угрозой расстрела. А уж когда «солдаты фюрера» столкнулись с действиями партизан, использовавших для связи, в том числе, и голубей, от угроз перешли к реальным расстрелам непослушных владельцев голубей и уничтожению птиц. Всех! Даже не почтовых! Им даже в ничейных городских и деревенских сизарях партизанские связные мерещились!

– А почему мы голубиные атаки на вражеские аэродромы недавно прекратили? Фашисты тренированных соколов или ястребов, будь они неладны, завели! – не унимался старый голубевод.– Сколько птиц побили крылатые бандюганы!

– Ладно, Трофимыч, – капитан поднялся с лавочки и привычным движением оправил гимнастёрку. – Атаки, как ты знаешь, мы прекратили из-за того, что молодняк ещё плохо обучен. А потери у нас… – капитан вздохнул, – потери всегда очень большие были. Что ни операция – до двух третей всех птиц. Не буду ходить вокруг да около, тем более, что сам знаю немногим больше тебя. Собирайся, поедем в штаб армии. Туда приехал какой-то секретный человек, говорят, чуть ли не из Ставки, нас требует. Я так полагаю, будет какое-то задание. А кто его лучше вас с «сорок восьмым» сможет выполнить?

– Это верно, – согласился Петров и кликнул солдата-голубевода, чтобы дать подробные наставления перед отъездом.– Только это всё очкастый корреспондент виноват.

– Журналист? Почему?– удивился Михаил Петрович, поправляя ремень с планшеткой.

– Сами знаете, – сержант вынул из кармана гимнастёрки потёртый кожаный плоский очешник, извлёк из него металлические очки, сложенную вдвое картонку, в которой оказались фотография маленькой девочки и вырезка из газеты.

– Вот, если забыли, что написали про нас в «Красной звезде», – Иван Трофимович водрузил на нос свой старенький «оптический прибор» и с выражением прочёл:

«Важные задачи выполняют на фронте подвижные почтово-голубиные станции. За годы войны они проделали очень большую работу. Только за один месяц тысяча девятьсот сорок четвёртого года голуби подразделения капитана Якиманова доставили с передовых позиций в тыл более двух тысяч боевых донесений. Всего за годы войны почтовыми голубями уже доставлено около 15000 голубеграмм».

– Помню эту заметку. И что ж? – недоумённо посмотрел на Петрова ротный.

– А то, что работали мы себе потихоньку под командованием начсвязи корпуса, вдали от большого начальства и всяких там «органов», и ладно. А в Москве прочитали – и вспомнили про нас… – продолжал бурчать голубевод, всегда старавшийся

держаться от любой власти подальше. А всех разведчиков, особистов, даже политруков считал людьми «из органов» и даже с замполитом роты старался, по-возможности, избегать всякого общения.

– Трофимыч, ты же образованный человек, реальное училище окончил, хоть и работал столяром после Гражданской. Забыл, что мы вместе ещё в Первую мировую голубиной почтой занимались? Сколько раз к нам разведка обращалась!

– Как не помнить: только я на станцию попал, на вас Указ государя-императора вышел: в прапорщики¹² произвели и «клюквой»¹³ наградили за вовремя доставленное донесение разведки, – на всякий случай, оглянувшись – не слышит ли кто? – понизил голос сержант.

– А не стань я офицером, кто бы за тебя вступился, когда ты под Ригой на немке женился? – обиделся Михаил Петрович. – Помнится, в контрразведке это многим не понравилось. Пришлось жену с тёщей в Москву отправлять. И знаешь, не ляпни где-нибудь, особенно в штабе армии московскому начальнику, про прапора. Мне эту звёздочку и так всю жизнь припоминают!

– Они просто не знают, что вам потом и вторую дали, сделали подпоручиком¹⁴, – философски заметил Петров. – А вот моя жена умерла родами в восемнадцатом, Царствие ей небесное! Тёща в тридцать пятом преставилась. Так что никто мне ничего не припоминает. Хотя лучше бы припоминали, да Анюта со мной была.

– Вот видишь, нам обоим лучше держать язык за зубами, – подвёл итог воспоминаниям Михаил Петрович. – А насчёт того, что нас вспомнили… Да где надо, – проговорил капитан с ударением на последних словах, – никогда и не забывали! В сорок первом, когда нашу службу, после финской войны хотели расформировать, пришлось мне с письмом в Главное разведуправление РККА обращаться! Так что с тех пор мы под крышей «шоколадного дома».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.