— Обормот, — затолкала я кота, пытаясь ухватить его под плащом.

— У-у…

— Просыпайся, лежебока.

— Отстань, я сплю, — очень сонно и очень недовольно.

— Ошер жрет твою колбасу.

Пять секунд ничего не происходило, слышался только довольный чавк, я уже начала сомневаться, что была услышана.

— Чего она жрет?!

Серая боевая молния в виде нашего кота рванула из-под плаща, в два прыжка оказалась у мешка и с воинственным мявом накинулась на воришку.

Дракончик испуганно грявкнул, а потом начал активно отбиваться, во все стороны полетела шерсть и чешуя, я удовлетворенно сидела на лежаке и наблюдала за битвой.

— Что с ними? — Ко мне подошел распаренный Мася, видимо они с Коулом закончили утреннее изуверство, Коул шел к костру, неся воду из реки, мимо прокатился визжащий клубок.

— Колбасу не поделили, — сообщила я, и, сладко потянувшись, встала.

Коул пожал плечами и ливанул воду из котелка в дерущихся. Те тут же расцепились, откатываясь в разные стороны, чихая и шипя. Я хмыкнула, а Коул пошел за новой порцией для каши.

Кашу варил Мася, получилось до того вкусно, что даже Ошер не удержалась и сунула в котелок желтую мордочку, потом распробовала и съела чуть ли не половину.

— Куда теперь? — Лагерь был собран, костер затушен, а лошадей я подозвала магическим свистом. Они так и следовали за нами по лесу вдоль реки, притянутые невидимыми магическими узами.

— Здесь неподалеку есть небольшое поселение, там у меня пара друзей, доберемся засветло, я думаю.

Возражений не нашлось, и все согласились с Масиным планом. Кот забрался в любимую корзинку. Туда же я попыталась погрузить и Ошер, но рабы восстали, мне высказали все, и в итоге Ошер повез Коул, посадив ее на седло перед собой. Что меня особо возмутило, так это то, что та его даже не попыталась укусить или оцарапать, и вообще чуть ли не урчала в его руках, тогда как на меня смотрела минимум как на опасную сумасшедшую с весенним обострением агрессии. Когда я поделилась этими мыслями с котом, тот полностью согласился… с драконшей. У-уу, мужчины.

Вскоре начался дождь. Я плелась в конце процессии, подсчитывая месяц. По всему выходило, что началась осень. Кошмар. Кот был надежно укрыт плащом и спал в корзине, Ошер Коул закутал в плащ, и она сладко посапывала у него на груди. А я ехала мокрая и злая и завидовала обоим по-черному.

— Вот умру, будете рыдать.

На меня удивленно оглянулся Мася, шагавший неподалеку. Я чихнула и наградила его сумрачным взглядом.

— От дождика не умирают.

— А я все равно умру, а-апчхи! Будете сидеть у гроба и рыдать и… чхи! Вспоминать мою улыбку, слова, доброту… — я шумно высморкалась, — и ласку.

— А еще постоянное нытье, отсутствие мозгов и тяжелый взгляд по утрам, — продолжил Коул.

Я фыркнула и сделала вид, что обиделась. Разговор увял.

Еще через два часа я уже не чувствовала ног, с которых постоянно сваливались не влезающие в стремена сапоги. Наклонившись в бок, я убедилась, что все-таки их потеряла, а ноги приняли нездоровый синюшный оттенок и почти не шевелились. Руки, кстати, выглядели не лучше. Я попыталась их засунуть в корзинку — погреть об кота, но там их оцарапали и покусали, а потом попросили не совать ему больше в морду мокрые кривые пальцы во время сна.

Холодно.

Нет, до села я явно не доеду.

— Мы почти приехали, селение прямо за поворотом тропинки.

Я тупо посмотрела на землю. Оказывается мы ехали по тропинке. Ой, о чем это я? Село! Деревня!! Тепло!!!

Я всадила пятки в бока Пегги и рявкнула ей что-то на ухо. Сработало, меня чуть не выбросило из седла ответным рывком. Мы помчались вперед, огибая заросли, перепрыгивая через кусты и двух крайне удивленных оборотней.

— Мама, — сообщил кот, подскакивая в корзинке и оглядываясь назад. Я тоже оглянулась, и увидела, что волчары не сдались и теперь бегут за нами, сверкая зелеными глазками. Так они еще и воскрешенные, а не живые. Я отмахнулась пульсаром, хваля себя за то, что не разбазарила магию на ну очень энергоёмкое заклинание тепла. Пульсар врезался в правую тварь, а левая не стала дожидаться своего и прыгнула, взвившись над землей в красивом мощном прыжке. Пегги закричала от боли и встала на дыбы, сбрасывая меня с Обормотом на землю. А потом саданула копытами по оскаленной морде, и рванула вперед, быстро исчезнув среди деревьев. Оборотень отлетел, врезался в дерево, и, судя по хрусту, сломал хребет, но тут же вскочил и повернулся к нам. Ну, правильно, а чего ему мертвому будет.

— Ллин, ты его сможешь победить? — Кот шустро отползал за мою неширокую спину, пытаясь при этом не спускать с твари глаз, и вздыбив шерсть от страха.

— Попробую, — я уже сжимала в руке клинок, понимая, что колдануть не успею. Тварь умная и прыгнет еще до того, как я скажу хоть слово.

Но она прыгнула и так, я выставила вперед клинок, понимая, что если он и распорет брюхо у этой лошади, то зубами она цапнуть все равно успеет. Плохо. Волк летел на меня, ощерившись в оскале, я зажмурилась, дунул ветел, послышался звук падающего тела.

— Мася! — Это голос кота.

Медленно открыв глаза, я огляделась, и увидела оборотня лежащего неподалеку с начисто отрубленной головой. Огромный знакомый топор лежал рядом, весь заляпанный зеленой кровью. К нам спешил встревоженный великан, обезглавленное тело еще некоторое время царапало когтями землю, но потом по нему прокатился ряд судорог и оно медленно растеклось по земле зеленовато-бурой жижей.

— Фу. — Сморщился кот.

— А где Коул?

— Там была еще засада, он остался, послал меня вперед.

Я вскочила, но тут же остановилась, увидев выезжающего из-за могучих стволов деревьев демона. Вид его был страшен. Кожистые крылья местами порваны, по телу бежала своя и чужая кровь, и на черном напряженном лице выделялись голубые, как лед глаза. Он нашел меня взглядом, быстро осмотрел с ног до головы, после чего немного расслабился и даже соизволил улыбнуться. На плече, воинственно вереща, сидел перевозбужденный дракончик и настороженно оглядывался по сторонам, выискивая неведомую опасность.

— Сколько их было? — поинтересовалась я, с трудом поднимаясь на ноги.

Мася долго не отвечал, следя, как меняются черты Коула, и он снова становится похож на человека, а не на демона из преисподней.

— Тридцать.

Я вздрогнула. Коул подъехал ближе, пытаясь оттереть остатками рубахи кровь с рук и меча.

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Тогда едем дальше, дождь почти кончился, и деревня уже слышна.

Невдалеке и вправду раздавался шум, который присущ любому человеческому поселению: скрип колес телег, ржание лошадей, стук топора, гомон, складывающийся из десятков слов…

Я снова кивнула и протянула ему небольшой шарик, мягко отсвечивающий зеленым целительным светом. Он вопросительно поднял бровь.

— Сожми в руке, — посоветовала я.

Он послушался, послышалось тихое деловитое гудение, и вскоре его раны начали затягиваться прямо на глазах, а кровь, грязь и пот потекли вниз, очищая кожу.

— Спасибо.

Я кивнула, щелкнула пальцами, рассыпая искры, и вскоре ко мне уже подходила моя Пегги, глядя на меня большими укоряющими глазами.

— Прости, родная, но ты мне нужна, обещаю, что отпущу тебя позже.

Я провела светящейся ладонью по крупу, залечивая раны и тратя магию, потом погрузила в корзинку кота, села верхом и послала Пегги вперед.

Деревня, а точнее небольшой белокаменный городок и впрямь был неподалеку. Мы выехали из леса и я удивленно присвистнула, озирая взглядом высокие крепкие стены, стоявшие посреди зеленой долины, над которыми виднелись купола церквей и возвышались изящные башенки белоснежного замка. Массивные деревянные ворота были распахнуты настежь, но на стенах стояли солдаты (видимо лучники) и просматривали подступы к стенам, изредка переговариваясь с командованием, которое в любую минуту могло появиться из стоящих по бокам от ворот башенок с узкими высокими бойницами. Такие же башенки в количестве четырех штук стояли еще и по углам стены, почти ровным квадратом охватывающей город.