– Мне нужно знать… – Она приблизилась к ним и продолжила: – Видели ли вы кого‑нибудь еще с судна и с чего вы решили, что там сокровища?

Гном покосился на своего воспитанника и подхватил:

– Ну! Говори, мне и самому интересно, чего это ты с этим негодяем связался, да еще все твердил про сокровища.

– Был ли еще кто‑нибудь на судне? – вновь спросила Лундес, перебив гнома. – Живой?

Она замерла, ожидая ответа. Хотела узнать, как оказалась на корабле, кто ее вез, куда и что, в конце концов, произошло за то время, пока она отсутствовала.

– Не знаю, – Марло пожал плечами. – Это эльф твердил, что там должны быть сокровища. Он вообще дикий и опасный, но не силой, а подлостью – может зарезать со спины. А еще он любит наблюдать за портом. Нападает на шлюпки, когда те пристают к берегу. Грабит товар. А тут судно, разбитое в пух и прах с помощью магии. Это ведь видно, эльфы и люди на такое нагляделись, вот и видят сразу, где пушки поработали, где маги. На берег вынесло шлюпку, пятеро живые были, их тут же утащили куда‑то охранники порта. Может, в город, может, еще куда. Остальные вроде все мертвецы.

– И много? Мертвецов? – ужаснулась Лундес.

– Не знаю. Я не видел, все эльф. Могу лишь сказать, что противники ваши явно были сильные маги. В ту ночь был настоящий ураган.

– Да, – согласился Барли, – давно я такого шторма не видел. Все сразу поняли, что война магов. Эсмелеи, должно быть.

– Эсмелеи, – тихо повторила Лундес, опасаясь, что эсмелеи то и были. С этого момента она стала еще сильнее волноваться за Ми́ло. Глэ́дис и Владимир не вызвали у нее таких переживаний. Как бы они ни старалась, но, даже понимая, как на самом деле погиб Фредрик, она не могла хорошо к ним относиться. Зелье? Пусть так. Однако теперь ей предстояло начинать новую жизнь без Фредрика. Так что ей было все равно, что стало с Владимиром. А Мило – был ли он на судне, выбрался ли из Берона живым? Неужели нет? Неужели не выбрался и погиб?

– Те живые, кто их увел? – спросила она.

– Я, кажется, сказал кто. – Марло напомнил: – Охрана порта.

– И куда их могли отправить?

– Ну, если все на корабле были магами, то, думаю, стража отвела их за стены в город, в безопасность, и, возможно, они уже на аудиенции у советников. Если нет… кто знает? Разве что негодяй эльф и знает. Он же следил, он же везде сует свой нос и острые уши. Только бы поживиться.

– Так с чего он решил про сокровища? – все никак не могла разобраться Лундес. Она на самом деле и сама понятия не имела, что это был за корабль, на котором ее везли, и кто был на борту. Ничего не знала про команду и были ли ценности на судне, лишь хотела узнать, где Мило и что произошло с ней.

Марло ответил:

– Эльф, думаю, рассудил просто. Корабль разбился, и на его уничтожение и преследование, судя по магическому шторму, тратили силы сильнейшие темные маги. Вот и он и решил, что на корабле было много ценностей. Это так?

Барли толкнул парня в бок и буркнул:

– Не лезь не в свое дело…

Лундес замерла под пристальным взглядом Марло, потом отрицательно покачала головой и сказала:

– На борту ничего не было. Как мне попасть за стены?

Они переглянулись:

– Сложный вопрос. Это зависит от того, кто вы и ждут ли вас там. За стенами живут только лучшие, как говорят, только маги, высшие чины и народ – вроде как истинные жители Марте́нзи. А все остальные – воры, преступники, бедняки и прочие – отправляются за стену, и путь внутрь для них закрыт.

– А как они узнают, кто вор, кто убийца? – спросила Лундес. Ей это не нравилось. Как можно отправить кого‑то умирать за стену, когда идет война?

– Они же маги, – не удержался от презрительного тона парень, и гном в который раз толкнул его, указав настороженным взглядом на волшебницу.

Лундес немного помолчала и задала очередной вопрос:

– Разве никто не может пробраться в город через стены? Тайком, поверху. Если столько воров и преступников собрались разом в одном месте, разве никто не пытался и не смог?

Гном фыркнул:

– Пытались, и не раз. Но только те, кто вообще далек от магии и недалек умом. Город защищен не только этой стеной, но и магией. Речь о сильнейшем поле, которое не пропустит чужаков. Не пропустит как врагов, так и «лишних своих».

– А охрана? Тоже маги?

– Некоторые да, некоторые нет. Центральные ворота, конечно, охраняют маги. Наше поселение вокруг стены – тоже часть города, и уверяю вас, что даже не малая его часть. Своя стена у нас тоже имеется, но она гораздо слабее и самая внешняя. Да и охраняют ее не маги, а простые стражники.

– Ну, допустим, я маг и у меня важное послание к совету. Как мне добраться туда? – поинтересовалась Лундес.

– Вам нужно идти к главному входу, там есть официальный представитель коронного магического зала. Вы изложите ему суть дела, и он обязательно договорится, чтобы вас провели внутрь. Конечно, не раньше, чем обсудит ваш визит непосредственно с советниками.

– Но это же абсурд. Что, если дело тайное, касается только советников и сообщить о нем я могу лишь советникам? Как же тогда?

– Тогда вам придется убедить представителя, что советники вас ждут, или сообщить, что дело не терпит отлагательств и может быть изложено только советникам, – пояснил Барли. – Потом ждать и надеяться, что представитель довольно быстро уточнит, так ли это.

– А если советники не знают о моем приезде? Если это инициатива с моей стороны и со стороны тех высших лиц, что меня послали? – Импровизация, решила Лундес. Только импровизация.

– Сейчас война. Все высшие лица, которые контактируют с советом, полагаю, знают об этом, так что не стали бы посылать кого‑то в замок без договоренности. Она у вас есть?

– Что?

– Договоренность, какая‑нибудь бумага, – объяснил гном.

– Не многовато ли вы знаете о таких официальных вещах для, как вы себя назвали, «отброса», а?

В ее голосе не было презрения и неприязни. Она назвала его так, как он сам называл себя, и своим тоном показывала, как глупо было опускать так низко самого себя.

Гном покачал головой и проворчал своим басом:

– Про представителя всем известно. Мы не раз пытались прорваться на аудиенцию к советникам, чтобы изложить наше опасное и жалкое положение и ждать, что нас пропустят за стены. И каждый раз представитель повторял одно и то же. То, что я рассказал вам.

– И как это происходит?

– Заходишь к нему в сопровождении стражи, он поднимается и разглядывает тебя, словно ты жертва, которую он собирается расчленить и ограбить…

– Уверена, вы преувеличиваете, – не поверила Лундес.

– Нет, нет, не преувеличиваю. Именно так. Он разглядывает одежду, прикидывает, кто мы, откуда, с какой целью, а затем делает выводы и начинает говорить с тобой соответственно твоему положению.

– Он маг?

– Маг. Помню, я пришел тогда к нему, он изучил меня, а далее спокойно спрашивает: «Чем я могу помочь?» Я ему отвечаю, что мне нужно поговорить с советом, что я и мой приемный сын голодаем, что мы не воры и умеем работать руками. И не хотим погибнуть, если враги нападут. Он выслушал и говорит: «Вы можете доказать мне это?» Представляете! Доказать! Как я могу доказать? То, что я не вор. Они могли бы посмотреть в свои дела, последить за моей жизнью. Как еще я могу это доказать?

– Но, вероятно, у них и вправду нет выбора. Как они поймут, что перед ними честный гном, а не вор? – Лундес не видела в этой системе ничего ужасного. Она даже понимала ее. И сразу же вспомнила тирана Георга. Вот там, если бы гном осмелился явиться с такой просьбой, никто не стал бы вежливо с ним говорить: гном бы давно уже болтался на виселице или лежал бы в могиле с отрубленной головой.

– Проклятье! Да, ты точно волшебница, одна из них. Вот сама мне скажи, я похож на вора? Если да, то почему говоришь со мной?

Лундес устало покачала головой:

– Пообщавшись с вами, я, возможно, могу судить, вор вы или нет. Представитель не просто так задавал вам вопросы. Обычный способ. Представьте, сколько таких просителей является к нему. Уверена, не все настолько честные, как вы. И если всем он будет верить на слово…