И тогда Мойша сказал:

- Кирилл в беде.

Мы услышали детский голос из кабины этой машины:

- Мама, в какой я беде?

Стекло поднялось и машины проехали на территорию этого закрытого дачного поселка.

Мы с Мойшей остались на дороге. Я поднял его, потому что после того как машины исчезли за забором, он опустился на землю и затих.

- Пойдемте, Мойша. Мы сделали все, что смогли, - старался я как-то успокоить его.

Но уйти нам не пришлось.

Из ворот вышли несколько здоровых молодых мужчин.

- Стоять, - приказал один из них, по-видимому старший.

Мы остановились. Попробовали бы ослушаться.

- Руки вверх, ноги на ширину плеч, - последовала еще одна команда.

Такого шмона, как потом сказал Мойша, даже на зоне не было. Нас проверили металлоискателем, потом поводили по телу еще каким-то прибором, как потом выяснилось, искали прослушивающее устройство, после этого начался обычный обыск. Нас заставляли попрыгать, согнуться, присесть. После всего этого, нам завязали глаза и куда-то повели.

16

Сняли нам повязки только после того, как мы оказались в какой-то небольшой комнате.

- Отдыхайте пока, - коротко сказал один из сопровождавших.

Он вышел. Мы услышали звук поворачивающегося в двери ключа

Мойша начал обход. Несмотря на разбитые губы, он улыбался.

- Мойша, чему вы радуетесь? Может, мы не выйдем отсюда живыми, -мне, в самом деле, было интересно.

- Ты знаешь в чьей ты комнате находишься?

- Нет. Вы уже успели познакомиться с хозяйкой?

- Какой ты недогадливый, а еще журналист.

- Вы все время говорите загадками, откуда я могу знать, чья это комната.

- Слушай, студент, и учись, пока я жив. В этой комнате жил когда-то Кирилл.

- Откуда вы знаете?

- Погоняло в тюрьме у Кирилла было Киношник. Он очень любил фильмы смотреть, сам рассказывал. Отец его был киномехаником, и Кира пропадал в кинотеатре. Посмотри, сколько на полке видеокассет с фильмами и обрати внимание на дату их выпуска.

- Предположим, но почему мы должны этому радоваться?

- Она оставила эту комнату нетронутой, значит есть для этого причина.

- Может, она забыла про нее напрочь. У нее совсем другая жизнь и ей не до сантиментов.

- Плохой ты пока журналист. Только не обижайся на старика. Кто тебе правду скажет, если не твой самый близкий друг. Комната убрана, пыли нет, значит кому-то это нужно. Сейчас усек?

- Мойша, я преклоняюсь перед вашей проницательностью. Вы меня убедили, но чем это поможет, я не знаю.

- Возможно, не поможет, но у нас появился шанс.

- Мойша, вы думаете, что какая-то женщина, даже обладающая деньгами и влиянием, сможет освободить Кирилла из лап конторы. Это наивно.

- Может ты и прав, но зачем ты тогда ринулся за мной? Надо было убегать без оглядки. Чего уж там, попутешествовал со старым, выжившим из ума евреем, пора и честь знать.

- Вы зря на меня обижаетесь, я внутренне с вами согласен, но хочу услышать от вас больше аргументов. Мойша, вы меня тоже обидели, я никогда не смог бы вас бросить. Сначала для меня это было просто журналистское расследование, благодаря которому я хотел выбраться из той дыры , в которой пропадал, но после убийства моего начальника, после всего, что нам с вами пришлось пережить, я никогда не брошу вас. Зря вы так.

- Ах ты, шлемазел, - Мойша постарался сгладить неловкость, которую сам и создал, - это я тебя проверял. Хороший ты парень, но если поедешь к Наташе, не смей ее обижать.

- Так вы меня уже предупреждали.

- Ничего, можно и еще раз. Сколько раз я тебе говорил, обрати внимание на Мариночку. А ты все отмахивался, вот так и потерял пару драгоценных дней.

Вот так, выясняя отношения, мы сразу не услышали, как открылась дверь. В комнату вошли два человека:

- Пойдемте, вас вызывают, - сказал один из них.

Мы встали и направились к выходу.

- Это куда вы заторопились, глазки на всякий случай приказано вам прикрыть.

Нам снова завязали глаза и повели на разговор, как выразился один из сопровождающих.

- Садитесь, - нас завели в пустую комнату, - ждите.

Они вышли и мы с Мойшей остались одни.

Комната была большая, светлая. Кроме стоявшего посредине огромного стола и вокруг него мягких, удобных стульев, на двух из которых мы сидели, в дальнем углу стоял еще журнальный стол с двумя креслами.и бар-холодильник.

Ждать нам долго не пришлось, открылась дверь и в комнату быстро вошла женщина-высокая, стройная, светлые волосы тщательно уложены. Может быть и была красива, но строгость, сосредоточенность и даже холод в глазах, не давали нам возможность рассмотреть ее. На ней были джинсы.0.0.0и.0.0.0кроссовки, видимо, уже успела переодеться по-домашнему. Я понимаю, эта домашняя одежда стоила очень немалых денег, но я подумал, что она не серьёзно решила отнестись к нам и таким нарядом показать это. Мол, люди, мне некогда заниматься с вами, меня ждут великие дела.

- Извините, что заставила вас подождать, но мне нужно было распорядиться по дому. Я слушаю вас, но прошу, как можно короче.

- Кирилл в беде, - очень коротко сказал Мойша.

- Ну это уж очень коротко, - в первые у нее на губах появилась подобие улыбки.

- Я понимаю, нам предстоит долгий разговор, - она нажала, где-то под столом кнопку, и когда зашла женщина в униформе, то приказала ей подать чай и легкую закуску.

После того, как они остались одни спросила:

- Я не буду отпираться от знакомства с Кириллом, но как вы вышли на меня?

- Мойша ей рассказал про переводы, не упоминая Марину, сказал,что местные мужики проговорились после двух бутылок водки.

Принесли чай и закуску, она молча разлила его по чашкам, положила на тарелки бутерброды:

- Давайте начнем нашу беседу сначала и поэтому представьтесь, а то вы, по-видимому, мое имя знаете, а я ваших имен, нет. Это не справедливо, не находите?

Мы назвались, после чего она еще раз назвала свое имя и отчество:

- Меня зовут, Елизавета Петровна. А сейчас расскажите, где вы повстречались с Кириллом, при каких обстоятельствах.

Мойша начал рассказывать.

- Молодой человек, а вы почему молчите? - Обратилась она ко мне.

- Я не знаком с Кириллом. Я журналист.

Она попросила Мойше подождать немного, по-видимому, снова нажала на кнопку.

На этот раз в комнату вошел мужчина.

- Проводите этого молодого человека в выделенное им помещение.

Вот так меня культурно выпроводили из комнаты.

Из слов Мойши узнал, после всего, что он рассказал Елизавете Петровне, она долго думала, а потом приказала и его отвести ко мне.

17

И потянулись наши дни за запертой дверью.

Нам приносили еду, если просили сигареты, то доставляли их сразу. Мы пересмотрели почти все фильмы, которые стояли на полке.

Конечно, нас не отпускало беспокойство.

- Мойша, наверно нас здесь продержат неизвестно сколько времени. А потом завезут в лес и закопают, - пророчествовал я.

- Скажи, что пошутил. Если бы они хотели это сделать, зачем им нас держать. Ладно, я старый, могу умереть без особой причины, но ты же молодой.

- Мойша, давайте попросим их принести нам чего-нибудь выпить.

Так мы и сделали. Каково же было наше удивление, когда на ужин нам принесли бутылку коньяка, но и он не помог избавиться от горестных мыслей.

Сколько мы проторчали в этой комнате, я сказать не могу, телевизор не работал, только фильмы можно было на нем крутить.

Но в один из дней знакомый охранник, а мы уже их всех перевидали, хотя ни одного имени не знали, позвал:

- Давай, дед, пойдем. Хозяйка вызывает.

- Наконец-то, -произнес Мойша и не попрощавшись вышел из заточения.

Не знали мы тогда, как надолго с ним расстаемся.

Прошел час, потом еще один, но Мойша не возвращался.

Я постучал в дверь, но никто не откликнулся. Я начал нервно ходить по комнате, еще и еще стучал в дверь, но никакой реакции не было. Вот так прошла ночь, а утром снова принесли завтрак, но только для меня.