Волна беспокойства захлестнула Калеба. Он вздрогнул, когда его измученный разум внезапно обработал эмоции, исходящие от отца.

— Что случилось? Почему ты беспокоишься? — Он оттолкнулся от изголовья кровати. — Ты никогда не волнуешься.

Мак отмахнулся от вопросов.

— Это мы можем обсудить утром, но…

— Это о Дине и Сэмми?

Мак поднял бровь.

— Ты меня вообще слышишь?

Ривз вздохнул, расстроенный, что отец казался удивленным — почти веселым. Это было похоже на тон Джона, когда Калеб вызывал его на партию в бильярд или на спарринг.

— Что-то насчет Джона и мальчиков…

Доктор нахмурился, глядя, как сын трет виски.

— Ты скрываешь это, — прошипел Ривз, все еще пытаясь найти источник страха, который чувствовал от своего отца.

— Сынок, — Эймс положил руку на плечо Калеба. — В чем дело? Это видение?

— Не надо меня опекать. — Калеб отстранился, не понимая, почему, вдруг, почувствовал раздражение, почти бешенство. — Что происходит с Джоном? Почему ты беспокоишься о мальчиках?

— Говори тише. — Мак перевел взгляд на соседнюю дверь, за которой находилась комната Дина и Сэма. — Как ты сам сказал, эти стены практически бумажные. Ты можешь их разбудить.

Ривз протянул свою мысленную связь и коснулся сознания обоих мальчиков, довольный тем, что они все еще спали. Он не хотел поддаваться беспокойству отца. Ему было не только любопытно, что блокирует Мак, но и хотелось отвлечься — хоть как-то отвлечься — чтобы стереть из памяти то, чему он только что был свидетелем. Он понизил голос.

— Хорошо. Я сам его спрошу.

Калеб скинул с себя одеяло и быстро встал. Макленд протянул руку, чтобы поддержать его, но упрямый парень отвернулся и направился к двери.

— Но ты не сказал мне, что видел… — вздохнул доктор, пробегая пальцами по волосам, и пошел за сыном. — Конечно, ты никогда не слушал меня раньше.

— Что происходит, Джонни? — Спросил Калеб, как только вошел в светлую и слишком веселую кухню. Не в первый раз он проклинал тот день, когда Джим решил покрасить комнату в солнечно-желтый цвет. Даже глубокой ночью он светился приветливой аурой.

Священник и Винчестер сидели за столом, перед ними были разложены бумаги и папки. Они оба подняли глаза, когда Калеб, спотыкаясь, вошел на кухню. Смесь беспокойства и облегчения отразилась на их усталых лицах. Но от Ривза не ускользнул ни быстрый взгляд, которым они обменялись, ни бутылка виски, стоявшая перед Джоном. Он был прав. Что-то определенно было не так.

— Мой мальчик, ты очнулся? — Джим встал, указывая на стул. — Почему бы тебе не присесть?

Калеб нахмурился, снова потер горло, но не ответил и не отошел от двери.

— Джим хичет сказать, что ты выглядишь дерьмово, — невнятно сказал Джон, но в словах не было обычной грубости, что было хорошо. Потому что Винчестер мог вести себя как придурок, когда был пьян. — А теперь садись, черт возьми. Потому что я не собираюсь таскать твою задницу дважды за один день.

Ривз тяжело вздохнул, но сделал так, как просил наставник. Он молча наблюдал, как отец вошел в комнату, налил себе кофе и присоединился к ним за столом.

— Он в порядке? — Спросил Джон Мака, не потрудившись затронуть тему, которая его беспокоила.

— Он проснулся. — Мак улыбнулся поверх кружки. — Это всегда хороший знак в медицинской области. То, что он раздражительный, несговорчивый и вредный, тоже хорошо.

— Учитывая, что это его нормальное состояние. — Согласился Джон, протирая глаза.

— Твоя забота трогательна, — прорычал Калеб.

— Они оба очень волновались. — сказал Джим, подходя к холодильнику за кувшином холодного чая — его эликсиром от всех болезней. — Мы все волновались. — Добавил он, подмигнув, и наполнил стакан для Калеба. Он отдал его экстрасенсу, прежде чем занять свое место. — Но ты уверен, что тебе не следует оставаться в постели?

Ривз сделал глоток сладкого чай и посмотрел на него.

— Это хороший способ сказать, что мне нужно покинуть кухню, потому что взрослые разговаривают?

— Калеб, — предупреждающе начал Мак.

Пастор приподнял бровь.

— Нет, это мой способ сказать, что я волнуюсь за тебя.

— Я не ребенок, Джим.

Мерфи положил руку на стол и посмотрел на серебряное кольцо на пальце. Все они казались ему детьми.

— Извини, но, обнаружив тебя без сознания и не дышащего на полу в ванной, я немного расстроился и забеспокоился о твоем здоровье. Но если хочешь можешь остаться. Доведи себя до изнеможения. Я больше не буду беспокоиться об этом. В конце концов, ты взрослый человек.

Ривз застонал и закатил глаза. Никто не вызывал такого чувства вины, как Джим Мерфи. Кому нужна мать, когда у них есть пастор.

— Я в порядке. — солгал он. — Это было просто видение.

— Такое же, как и другие? — Нерешительно спросил Джон.

Калеб кивнул. Внезапное чувство, что он подвел всех, нахлынуло на него, когда он встретился взглядом с Винчестером.

— Это был другой ребенок. Маленький мальчик. Но больше я ничего не понял. — Он хотел извиниться, хотя и не был уверен почему. Вместо этого Калеб сделал еще один глоток ледяного чая.

— Проклятие! — Джон стукнул кулаком по столу. — Что, черт возьми, еще может пойти не так?

— Папа? — Как по команде, Сэм вошел в комнату, протирая глаза и зевая. Скаут бежала за ним, сжимая в зубах скомканные носки. — Что случилось?

Винчестер хмыкнул, поднял глаза к небу, в жесте «вы, должно быть, шутите».

— Сэмми, почему ты встал?

Мальчик пожал плечами, обошел стол и встал рядом с Калебом, прислонившись к стулу экстрасенса.

— Я захотел пить. — Он взглянул на Ривза. — Тебе уже лучше?

Некоторые из опасений Калеба, казалось, уменьшились, когда Сэм прижался к нему. Он протянул руку и дернул за, взъерошенные во сне, волосы.

— Ты шутишь? Меня ничто не ранит, Коротышка. Я непобедим.

— Ты метался по полу, как рыба, когда мы вытаскиваем ее из воды. — Ребенок, должно быть, воспринял редкий физический контакт и улыбку Калеба как разрешение. Он вскарабкался по стулу рядом с Ривзом и уселся на его колени. Скаут заскулила и попыталась сделать то же самое, положив свои большие щенячьи лапы на ногу экстрасенса. Сэм откинулся на широкую грудь Калеба и снова зевнул. — Твои губы посинели.

Ривз бросил быстрый отчаянный взгляд на отца, который вдруг обнаружил, что его кофе гораздо интереснее. Но Калеб не пропустил намек на веселье, промелькнувший в его серых глазах. Такое же выражение было на ухмыляющемся лице Мерфи. Джон был единственным, кто хоть немного сочувствовал ему.

— Сэмми, оставь Калеба в покое и возвращайся в постель. Он все еще дышит. — Ладно, может быть, «сочувствующий» не то слово.

— Клетки мозга умирают, когда люди не получают кислород. И они не восстанавливаются. — сказал ему Сэм, прежде чем оглянуться на Ривза. — Вот почему люди не должны задерживать дыхание слишком долго.

— Спасибо, что указал на это, крошка Эйнштейн.

Мальчик нахмурился.

— Дин встревожился, когда я сказал ему об этом. Он сказал, что нельзя позволить себе потерять клетки мозга. Что ты уже и так близок к тому, чтобы стать овощем.

— О, неужели? — Прорычал Калеб.

Мак закашлялся, стараясь замаскировать смех.

— Уверяю тебя, Сэмюэль, с Калебом все в порядке. Твой отец прав. Повреждений не было.

Сэм снова посмотрел на Ривза.

— Это потому, что я ударил тебя губкой?

— Что? — Экстрасенс нахмурился, пытаясь осознать перемену в разговоре.

— Дин сказал, что нет, но иногда, когда папу бьют по голове, он засыпает, как и ты. Я не хотел причинить тебе боль.

— Сэмми… — вздохнул Калеб, чувствуя множество эмоций одновременно, и странно неуверенный в том, что сказать. — Поверь мне. Это не имеет никакого отношения к тебе, малыш. — Слава Богу. — Это было видение. — О каком-то другом мальчике, который не имел к ним никакого отношения. — Это все. Обещаю.

— Как фильм в твоей голове? — спросил ребенок, его искренняя озабоченность снова нанесла еще один удар по чувствам Калебу.