***

И вот я иду по министерским коридорам, и людской поток расступается передо мной – еще не новым Волдемортом, но уже потенциально опасным невероятно сильным волшебником. Секретарша в приемной Кингсли что-то невразумительно лопочет о том, что «Министр очень занят», «никак не может принять», «вам не назначено», но я обворожительно улыбаюсь и прошу ее присесть на стул, вылетевший из-за стола по одному моему взгляду. Секретарша бледнеет, уставившись на мои руки, в которых нет и следа волшебной палочки. Да, детка, она мне больше не требуется! Не стоит так пугаться. Я не собираюсь причинять тебе вред. Насчет Министра я бы не стал говорить с уверенностью.

– Гарри?! – Шеклболт восседает за массивным столом. Перед ним – целая кипа пергаментов, напоминающих мне горы эссе, которые мы когда-то сдавали Снейпу. Министр удивленно смотрит на меня и взмахом палочки отправляет документы в шкаф. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, я просто соскучился! – откровенно грублю я. – Что вы сделали с Северусом Снейпом?

– С кем? – Кингсли не успевает поставить ментальный щит (да он ему и не поможет!), и я врываюсь в ничем не защищенное сознание и начинаю изучать пласт за пластом. Впрочем, далеко продвигаться мне нет необходимости. Я вижу плохо освещенную камеру, на полу – замызганный матрац, а на нем – зябко кутающегося в тонкое тюремное одеяло Снейпа. Даже в воспоминаниях Шеклболта заметно, как он изможден. Черты его лица заострились. Кожа стала безжизненного, воскового цвета – не то чтобы он и раньше отличался здоровым румянцем, но теперь выглядит как заправский мертвец, а может, и похуже. Нижнюю часть лица покрывает неопрятного вида растительность. Он часто дышит, а из груди то и дело вырывается кашель. Кингсли, расположившийся напротив него в удобном, так не вяжущемся с убогостью каменного мешка кресле, кажется всецело удовлетворенным.

– Зачем… вы… приходите… сюда? – каждое слово дается Снейпу с огромным трудом. Его невероятный, глубокий голос искажен до неузнаваемости. Я почти ничего не могу разобрать в этих скрипучих, булькающих звуках.

– Убедиться, что тебе действительно так плохо, как я надеюсь! За свои поступки надо отвечать, Снейп. Альбус был для всех нас светом. Ты безжалостно погасил этот свет и теперь проведешь остатки твоей никчемной жалкой жизни во тьме.

– А… как же… суд? – Снейп усмехается, и я не понимаю, откуда у моего бывшего профессора находятся силы иронизировать.

– Какой суд? – искренне удивляется Шеклболт. – Ты – умер. Скромные похороны за счет Министерства. Все, кто знали, что в землю опустили пустой гроб, связаны Непреложным обетом. Тебя нет. Единственный, кто интересуется тобой – это мальчишка Поттер, но и он, похоже, удовлетворился официальной версией и успокоился. Да, охранник сказал, что ты отказываешься пить Укрепляющее. Очень жаль. Станешь сопротивляться – начнем вливать через маггловский зонд. Уверен – тебе не слишком понравится эта процедура.

Я выныриваю из воспоминаний Шеклболта. Сердце колотится, как сумасшедшее. Кингсли в кресле потирает виски руками. Он еще не совсем пришел в себя после моего наглого вторжения, но тем не менее рука его тянется к волшебной палочке.

– Экспеллиармус, – говорю я негромко, и палочка Министра прыгает мне в ладонь. – Кингсли, я не спрашиваю, для чего вы устроили все это. Месть – весьма приятная вещь! Но вы уже сполна насладились ею. А сейчас я хочу его забрать.

– Зачем? – изумляется Шеклболт. – Что ты будешь с ним делать?

– У вас к нему – свои счеты, у меня – свои. Вы же знаете: в школе мы с ним, мягко выражаясь, не ладили. А теперь мне нужно на ком-то отрабатывать мои новые… способности. Кричер стар и попросту не выдержит экспериментов. Я – самый сильный маг во всей Британии, а может, и во всем мире, но готовить, как ни странно, по-прежнему не умею, да и не люблю. И порядок в доме кто-то должен поддерживать. В общем, Снейп – наиболее подходящая кандидатура. К тому же официально он и так мертв.

– А если я не соглашусь? – торгуется Кингсли, хотя я по глазам вижу – он уже готов выписать мне пропуск в Азкабан.

– Могу разнести Министерство вдребезги, – почти нежно улыбаюсь я ему, – обрушить потолок в лондонском метро или купол Собора Святого Павла (1), – Мерлин, когда я стал таким прекрасным актером?! Шеклболт искренне убежден, что Гарри Поттер, кавалер ордена Мерлина первой степени, победивший Темного Лорда верой в свет и любовь, способен поступить как бездушное чудовище.

Его лицо приобретает землисто-серый оттенок. Встречайте нового Волдеморта, господин Министр!

– Но ведь погибнут люди!.. – ужасается он.

– Наверняка, – пожимаю плечами я, – и даже много. Да не пугайтесь вы так! Решайтесь, Министр! Исполните маленький каприз Избранного, которому слишком долго во всем отказывали. Хотите, дам вам Непреложный обет, что больше ни разу не побеспокою вас? Не появлюсь в Министерстве, в этом кабинете, и вообще стану пай-мальчиком. Ну так что? По рукам? Отдадите мне Снейпа?

Он удивительно быстро заглатывает эту наживку, и через десять минут я уже связан Обетом никогда не лезть в политику магической Британии, а взамен получаю пропуск в Азкабан с разрешением забрать заключенного номер 01. Завтра в полдень.

***

Ждать «завтра» оказывается мучительно долго и невыносимо страшно. В кабинете Кингсли меня настолько оглушило радостью от его согласия, что я даже не подумал настоять на немедленном освобождении Снейпа. В голове теснятся всякие пакостные мысли. «Чертов тупой гриффиндорец! Эмоционально неустойчивый Темный Лорд! А что, если Северус не дотянет до завтра? А вдруг… – тут я весь покрываюсь холодным потом. – Вдруг его убьют по распоряжению Министра?!» – мне становится трудно дышать, как будто в горле застрял кусок какой-то гадости.

«Сейчас же успокойся! – приказываю самому себе. – Ты же вчера ясно сказал Кингсли, что забираешь Северуса для жестоких опытов. Вот если бы ты его на курорт везти собирался – тогда можно было бы всерьез опасаться за его жизнь, а так… Шеклболт одержим местью убийце своего идейного лидера. В его представлении Снейп всего-навсего сменит одну тюрьму на другую, еще более ужасную! Так что перестань дергаться, приведи себя в порядок и жди указанного в пропуске часа!»

Я слушаюсь. Иду в столовую и, как хороший мальчик, съедаю приготовленный Кричером завтрак, а потом долго и мучительно блюю в сортире. Я неуязвим и бессмертен, но меня все равно бросает в дрожь от страха за человека, которого… которого… я люблю. Не спрашивайте, как это случилось. Случилось – и все тут! Я – самый сильный маг в Британии, а возможно, и в мире. Моя единственная слабость – Северус Снейп. Я люблю его, и мне плевать на то, как он относится ко мне. Я заберу его, вылечу и помогу уехать за границу. И сам свалю из Англии, где меня все боятся до судорог. И если он позволит мне быть рядом (ни на что не претендуя!), только хотя бы изредка видеть его и знать, что у него все в порядке, я стану счастливейшим волшебником на свете. Да, я – бессмертный, магии во мне больше, чем кто-либо может вынести, но я – не Волдеморт. Я просто чертовски устал от одиночества.

Когда взбунтовавшийся желудок наконец дает мне шанс распрямиться, я тащусь к умывальнику. На мое отражение противно смотреть. Зеленоватое, как у Волдеморта, лицо, круги под глазами, неопрятная щетина (вчера вроде брился перед походом в Министерство?). Тщательно чищу зубы, применяю Бреющие чары, даже ни разу не порезавшись, хотя руки ощутимо дрожат. В зеркале мелькает чья-то тень. Мгновенно оборачиваюсь – сзади никого нет. Лишь теперь замечаю, что из-за стекла на меня взирает некто, закутанный в серый плащ. Почему-то я сразу догадываюсь, кто это.

– Зачем вы пришли? – довольно резко спрашиваю я. Не знаю, позволено ли кому бы то ни было так с НЕЙ разговаривать, но я ведь – Повелитель Смерти. Чем я рискую?

– Сегодня он умрет, – сообщает тень в зеркале. – Укрепляющее зелье перестало на него действовать. Его силы кончились. Сегодня Северус Снейп отправится со мной.