— Понимаю, — Ньют осторожно дотронулся до плеча гриффиндорки. Когда она смущенно подняла на него заплаканные глаза, он аккуратно прижал её к себе. Девушка тихо вздохнула и прикрыла глаза. Прошло уже столько времени, когда она в последний раз чувствовала человеческое тепло через крепкие объятья. Сейчас, в этот самый момент, Гермиона поняла, как сильно скучала по этому.
Вдруг, через открытую дверь библиотеки влетела та самая белая бабочка с зелёными прожилками на крыльях, что Гермиона видела в доме у Фламелей.
Бабочка сделала несколько кругов вокруг опешивших волшебников и тихо приземлилась на плечо Ньюта. Гермиона коротко улыбнулась и протянула руку, задевая подушечками пальцев тонкие лапки существа. Она сняла прелестное создание с плеча юноши и подкинула бабочку в воздух, а та плавно вспорхнула и устремилась прочь, забрав с собой все слёзы гриффиндорки.
Комментарий к Глава 6
* Граф Сен - Жермен - великий человек эпохи Просвещения. Путешественник, алхимик, блестящий учёный и оккультист. Происхождение, настоящие имя и дата рождение графа неизвестны. Является одной из самых загадочных фигур мира.
Не знаю, но мне показалась эта глава слегка суховатой… К следующей обещаю исправиться!
========== Глава 7 ==========
На следующий день, Ньют и Гермиона решили поискать информацию о графе Сен-Жермене.
«Наитаинственнейшие Тайны Путешествий Во Времени» упрямо отказывались рассказывать о своём авторе, ссылаясь на то, что данная книга посвящена путешествиям во времени и только им. После чего настоятельно рекомендовала прочитать книгу о Чарах, того же автора. И, что очень странно, книга категорически отказывалась назвать её заголовок.
Так что, левитировав надоедливый фолиант на дальний край стола, волшебники принялись искать нужную им информацию в библиотеке. Но узнать что-либо полезное о Сен-Жермене не удалось. Во всех найденных книгах точная биография графа, к глубочайшему сожалению волшебников, не рассказывалась. Все источники сообщали общую информацию о том, что когда-то давно жил на Земле такой человек. Где найти нужную информацию волшебники даже не представляли.
— Все-таки, не зря Сен-Жермена назвали самой загадочной личностью восемнадцатого века, — пробормотала Гермиона, перелистывая страницы престранного фолианта. Пролистав его почти до середины, волшебница не могла точно сказать о чём он. Информация подавалась беспорядочно, словно автор хотел поделиться всеми своими знаниями одновременно. Это слегка раздражало Гермиону, которая привыкла всю полученную информацию сортировать по полочкам.
Рецепты каких-то лекарственных зелий, инструкции проведения обрядов при помощи чёрной магии, любовные привороты… И не одного упоминания о Сен-Жермене!
Оторвавшись от уже слегка поднадоевшего чтения, Гермиона взглянула на Ньюта. Тот молча сканировал ветхий фолиант, который, похоже, вот-вот развалится на глазах гриффиндорки.
Волшебница была искренне благодарна Ньюту за всё, что он сделал для неё. Но почему он решил помочь ей? Почему не бросил умирать? Из жалости? Из доброты? Или из принципа?
Какие эмоции таятся за этими зелёными глазами, в которых изредка проскальзывает незаметной тенью глубокая печаль?
Мысленно задавая себе эти вопросы, Гермиона поняла, что уже слишком долго разглядывает Ньюта, и уже хотела отвернуться, но не успела: зелёные глаза, которые чем-то похожи на глаза Гарри, смотрели на волшебницу в упор.
— Что-нибудь нашла?
— Нет, — зардевшись, Гермиона опустила взгляд на книгу, быстро перевернув страницу. — Здесь ничего нет кроме бесполезных обрядов и… — взгляд девушки зацепился за строчку где-то в середине страницы.
» Граф Сен-Жермен — великий волшебник эпохи Просвещения, который обладал редким даром перемещения во времени… »
Сердце сделало несколько кульбитов, а потом забилось с бешеной скоростью.
— Что-то важное?
Гермиона не заметила, как Ньют пересел к ней на кресло, лишь чувствовала тёплое дыхание у себя на щеке и краем глаза успела увидеть взметнувшиеся каштановые волосы.
— Возможно.
Волшебница прокашлялась и начала тихо читать:
— » Граф Сен-Жермен — великий волшебник эпохи Просвещения, который обладал редким даром перемещения во времени. Множество трудов, которые написал граф за всю свою долгую жизнь заслужены внимания обширной аудитории, ибо в них можно почерпнуть много интересной информации для себя. В возрасте семидесяти двух лет он скончался в тихом городке на севере нынешней Германии — Эккенфёрде. В память об этом замечательном человеке в Лондонской библиотеке повесили его магический портрет, который, к большому сожалению, не очень разговорчив. Но иногда, если портрет желает, то может завести с вами долгую беседу и ответить на интересующие вас вопросы. »
— Если верить написанному, то в Лондоне сохранился магический портрет графа, — Гермиона растерянно посмотрела на Ньюта. — Портрет сможет помочь вернуться мне домой, в своё время.
— Если будет в настроении разговаривать с тобой, — заметил Ньют, недоверчиво глядя на жёлтые страницы книги. — Да и информация довольно… странная.
— Но тем не менее, она есть, — упрямо возразила гриффиндорка. — Есть один способ проверить достоверность этой информации — самостоятельно отправиться в Лондонскую библиотеку и найти этот портрет.
Ньют устало потёр глаза.
— Не выспался? — сочувственно улыбнулась девушка.
— Да уж. И зачем только Фоукс начинает так рано петь?
— Вполне возможно, что созданная тобою обстановка, вдохновляет его на музыкальные подвиги, — предположила Гермиона, продолжая улыбаться. — Так что на счёт Лондона?
Юноша встретил взгляд волшебницы и вздохнул.
— Эта вылазка не должна быть трудной. Благо, что портрет находится в Лондоне, а не на каких-нибудь Карибах.
— Когда отправляемся? — радостно поинтересовалась гриффиндорка.
Ньют весело рассмеялся, глядя на оживлённую Гермиону.
— Да хоть завтра, — он улыбнулся девушке. — Но при условии, что сегодня мне дадут выспаться.
***
Лондон встретил двух волшебников серым, дождливым небом. Ветер, завывая свою грустную мелодию, гнал уже давно пожелтевшие листья по мокрому от дождя асфальту. Иногда воздушная стихия беспощадно срывала с прохожих шляпы, а те неуклюже неслись за своими головными уборами по серым улочкам города дождей.
Гермиона плотнее запахнула тёплое пальто и крепче сжала руку Ньюта.
Волшебнице в этот день катастрофически не везло: началось всё с тёмного пятна на любимой кофте от кофе, а закончилось сильным Лондонским дождём, который, не переставая, шёл, окидывая гриффиндорку холодной водой.
Всю дорогу до Лондонской библиотеки, Гермиона никак не могла отделаться от плохого предчувствия, что словно маленькие, острые иголки врезались в сердце гриффиндорки, поселяя в нём тревогу. Немного натренированная в многочисленных опасных приключения интуиция подавала громкие сигналы тревоги.
Внезапно Ньют резко остановился. Гермиона подняла глаза на белое, величественное здание, раскинувшееся перед ней. “Лондонская библиотека” — гласили чёрные буквы, выгравированные над тёмной деревянной дверью.
Рука Ньюта, опущенная на её плечо, заставила волшебницу встрепенуться.
— Готова? — спросил Ньют, неуверенно улыбнувшись.
— Да, — тихо прошептала Гермиона, хватая медную ручку двери, открывая створку и входя в помещение.
Зал, в котором оказались волшебники был огромен. Библиотека, на глубочайшее удивление Гермионы, оказалась совершенно пуста. Видимо, в двадцатых годах, лондонцам было не по карманам оплачивать себе абонементы в эту величественную кладовку заморских книг. На середину зала были составлены массивные дубовые столы, а на противоположной стене, прямо напротив двери, были нарисованы замысловатые узоры. Совершенно пустые книжные столы заливал белый мерцающий свет, исходящий от ламп в стеклянных абажурах. Вверху по всему периметру зала тянулась открытая галерея с резными перилами, стены над которой были сверху донизу увешаны книжными полками. Туда можно было попасть по спиральным лестницам, которые строители возвели в противоположных концах зала. Все свободное пространство занимали десятки, а может быть, и сотни книжных шкафов: они образовывали целые улицы, с поворотами, перекрестками и развилками. Перед некоторыми шкафами стояли металлические ширмы, выкованные столь искусно, что их створки походили на кружева. Между высокими, тянущимися чуть ли не до самого потолка готическими окнами стояли тяжелые каменные скамьи, уже изрядно потертые.
