Когда добрались до спальни, Хавьер захлопнул дверь прямо перед мордой Эффи, чтобы не мешалась, и как только поставил Юзуру на ноги, тот тут же стащил штаны вместе с боксерами, забывая об обуви и падая. Хавьер потянулся помочь, но японец поднялся и распутался быстрее. Он поймал взгляд Хавьера, пытаясь передать глазами, как сильно любит и как хочет сейчас сильнее всего на свете. Юзуру вздрогнул, когда руки испанца обвились вокруг его талии, подходя так идеально, словно сделаны для этого; он положил свою ладонь поверх сердца Хавьера, скользя второй под резинку спортивных штанов. Волна дрожи пробежала по телу, когда он понял, что ничего нет между тканью и горячей кожей. Юзуру обернул пальцы вокруг быстро тяжелеющего члена старшего, и дыхание того сбилось. Юзуру приблизился так, что их губы почти соприкасались, и выдохнул лишь два слова:
— Возьми меня.
Напряжение между ними лопнуло, и Хавьер схватил лицо младшего, целуя так, словно умрет здесь и сейчас, если не сделает этого. Но его хватка была нежной и заставляла чувствовать себя важным и под защитой.
Заставляла чувствовать себя любимым.
Юзуру потащил штаны старшего с бёдер, и Хавьер одним отточенным движением вышагнул из них и подхватил Ханю под бёдра и талию, неся к кровати и нежно укладывая на подушки. Юзуру обожал, что Хавьер так легко носил его на руках. Даже сейчас, когда градус страсти зашкаливает, он был нежен и осторожен, словно Юзуру самая драгоценная вещь, которой ему позволено коснуться. — Юзуру, — выдохнул Хавьер, покрывая поцелуями длинную шею. Он медленно опускался губами вниз по телу младшего, руки проскользнули под выгнутую спину, пока он уделял внимание чувствительным горошинам сосков, получая стоны. Каждый раз, когда Юзуру вздрагивал, его член касался кубиков пресса Хавьера, так как тот практически лежал между его разведённых бёдер.
— Хави, пожалуйста, — умолял он, и Хавьер продолжил спускаться вниз, руки гладили все изгибы, грубые и тёплые ладони снова ощущались словно созданные, чтобы идеально подходить всем впадинам и выступам тела Юзуру. Он дразняще лизнул налитый член, после продолжая практически поклоняться этим бёдрам. Хавьер поцеловал олимпийские кольца на левой ноге, оставляя череду маленьких красных отметин на чувствительной коже внутренних бёдер, получая жадные стоны. — Пожалуйста, пожалуйста, Хави, ты нужен мне, — сбивчивая молитва.
Хавьер взобрался обратно и чувственно поцеловал; языки сплелись в эротическом, интимном танце, полностью отражая все чувства. Он оторвался, только чтобы достать всё необходимое из прикроватной тумбочки. Когда вернулся, то не переставал целовать лицо, губы, шею Юзуру, мягко растягивая его, подготавливая. Младший задыхался, скуля от переполняющих чувств. Хавьер всё ещё так хорошо знал его тело, легко находя все места, подбирая прикосновения и углы, доведённые до совершенства, когда они были вместе. Юзуру не мог и представить, почему тогда решил, что незнакомец из бара вообще сможет сравниться с мужчиной, который посвятил всего себя изучению его тела, лишь бы доставлять максимальное удовольствие во время занятий любовью.
Когда Хавьер улёгся сверху, то держал зрительный контакт, медленно входя. Юзуру вздрогнул, задыхаясь, но держал глаза открытыми, смотря в эти большие, красивые, карие глаза, когда их тела соединились впервые за эти месяцы. Дыхание Хавьера заметно сбилось, он сделал несколько пустых попыток вдохнуть, и Юзуру почувствовал, что вполне готов заплакать от интимности момента. Он поднял руки, беря челюсть Хави в ладони, и только в этот момент старший прервал их зрительный контакт, так нежно льня к этому прикосновению. — Юзу, — практически всхлипнул он, и Юзуру почувствовал плотный ком в горле, только сейчас осознавая, что не только он адски скучал. Хавьер выглядел так, словно это его религиозная миссия — дать японцу время снова привыкнуть к этим чувствам. Юзуру знал, что Хави скучал по нему, и он сам так сильно соскучился, но до этого он никогда реально не понимал, что не только его сердце Хави пришлось разбить в тот день.
Когда Хавьер снова посмотрел в его глаза, то аккуратно, почти неощутимо вплёл свои пальцы в чёрные волосы, начиная нежно двигаться, касаясь младшего так, словно не верил, что нечто такое драгоценное снова в его руках.
Юзуру нежно взял лицо испанца в свои ладони, пока тот входил в него плавно и медленно, однозначно стараясь растянуть момент. Ханю точно не возражал против этого. — Хави, Хави, — скулил он, касаясь щёк и челюсти, не в состоянии отвести глаз от прекрасного мужчины над собой. Когда Хавьер повернулся и поцеловал его ладонь, то Юзуру заметил катящуюся из уголка глаза слезу, и нечто сломалось внутри него.
Хавьер никогда не прекращал хотеть его. Он никогда не прекращал любить его. Хавьер просто был напуган и не знал, что ещё можно сделать, разрывая тогда всё между ними. Юзуру не был единственным, кто мучился; теперь он понял. Хавьеру тоже было очень больно, а Юзуру ещё и винил его. Дыхание младшего сбилось, и он обернул руки вокруг плеч Хавьера, притягивая его ниже, пока тела полностью не сомкнулись; только подушка под бёдрами Ханю и сцепленные за чужой спиной ноги позволяли движению продолжиться. — Мой Хави, — выдохнул он, скользя рукой сквозь эти прекрасные кудряшки.
Юзуру поцеловал его ухо: — Я люблю тебя. Я здесь, и я люблю тебя, — повторял он и чувствовал, как тот дрожал в его руках. Юзуру закрыл глаза и запрокинул голову, все ещё прижимая старшего к себе невообразимо близко. — Не останавливайся, — молил он, и Хавьер добавил немного больше силы в каждый толчок.
— Я люблю тебя, — выдыхал Фернандес в его шею. — Mi vida, te amo. Mi corazón. Юзуру, — хрипел он. — Я так скучаю. Por dios, я скучаю по тебе.
Юзуру не мог больше дышать — от переполняющего наслаждения и скользящих по лицу слез. — Я здесь. Я здесь, Хави. Тебе не придётся больше скучать по мне, — обещал он. Юзуру застонал вслух, когда толчки Хавьера заставили его увидеть звезды. — Ох, Хави, пожалуйста, — бормотал он, впиваясь пальцами в чужие плечи. — Хави, мой Хави. — Юзуру больше не мог помнить слов на английском, так что скользнул на японский, надеясь, что интонация передаст чувственность достаточно, даже в этот момент страсти. — Я люблю тебя так сильно. Ты всё для меня. Мне жаль, мне так жаль. Я не понимал. Ты сделал мне больно, но я не понимал, что и тебе было так же. — Юзуру не сдержал всхлип из-за наслаждения и эмоций, перемещая пальцы к волосам Хавьера. — Я никогда не отпущу тебя. Не снова. Никогда снова. Ты всё. Ты любовь всей моей жизни. Ты-ты мой Хави, — плакал Юзу, чувствуя приближающийся оргазм. Он так не хотел, чтобы это заканчивалось, но переключившись на английский понял, что совсем не может сфокусироваться. — Мой Хави. Мой. Всегда мой. Твой Юзу. Твой Юзу, — бубнил он.
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — выдыхал Хавьер, подняв голову и снова смотря прямо в глаза японца, начиная вздрагивать, явно тоже находясь на краю. — Юзуру, я люблю тебя.
Юзуру проскулил, борясь с желанием закрыть глаза, чтобы быть уверенным, что Хавьер всё увидит сам, пока он говорит. — Я люблю тебя. Te amo, Хаби. Я люблю тебя. Ах! — Вскрикнул он, тело забилось, чувствуя такой близкий оргазм. Хавьер тут же поцеловал его, низко стоня в рот младшего. Юзуру задохнулся, сдавая поцелуй, когда все преграды наконец сломались. — Хави! — Он боролся за воздух, дрожа. Юзуру впился в плечи и волосы Хавьера, дыша в его рот. Фернандес хрипло простонал, и японец снова жалобно проскулил, чувствуя, как тот пульсирует внутри него, переживая свой собственный пик, пока Юзуру медленно приходит в себя.
Всё это время никто из них не закрывал глаза, продолжая держать зрительный контакт через наслаждение, деля этот момент так интимно, что Хавьер почувствовал заполняющие слезы, когда эмоции пробились сквозь физическую негу. Юзуру держал дрожащего старшего, у самого горло сковано, а глаза горят. Он всхлипнул и стал стирать слезы с лица Хавьера, в тот время как тот вздрогнул и стал повторять движения, стирая слезы Юзуру в ответ. — Я люблю тебя так сильно, — хрипел он, и младший влажно рассмеялся, не в силах сдержать себя.
