Юзуру покачал головой, когда они направились на выход. — Это безумие. Это большая команда, верно? — спросил он, указывая на олимпийку Хавьера. — Я вижу изображения на шапках и прочем, значит твоя команда большая, и ты начинал в фигурном катании. Так смешно, — заключил он.

Хавьер улыбнулся. — Ты действительно ничего не знаешь о хоккее, не так ли? — Он покачал головой в изумлении. — Да, можно сказать, что одна из оригинальных хоккейных команд НХЛ — большая команда.

— Говорю тебе, я не знаю хоккей, — сказал Юзуру, закатывая глаза. — Большинство твоих друзей по команде не знают меня, это тоже самое.

— Верно, — согласился Хавьер. — Я иду с самым известным фигуристом в истории, а большинство моих товарищей по команде просто видят ребенка-фигуриста.

Юзуру покраснел и ударил Хавьера в руку. — Я не самый известный фигурист, это глупо.

— О, да ладно, я видел твой приезд на Олимпиаду, у тебя было больше телохранителей, чем у всей королевской семьи Испании! — поддразнил он, и Юзуру сморщил нос.

— Хорошо, может быть, я немного знаменит, — согласился он, смеясь над собой. Ханю с любопытством посмотрел на Хави, когда они вышли из здания и продолжили идти вместе в одном направлении. — Ты действительно мой фанат?

Хавьер застенчиво улыбнулся. — Возможно ты был моим любимым фигуристом с тех пор, как я увидел твоё катание вживую на Skate Canada в 2013 году, — признал он, и Юзуру вылупился на него, а затем засмеялся.

— Ого, правда?

— Ты просто очень хорош! — сказал Хавьер с застенчивой улыбкой. — Ты не похож на большинство фигуристов, которые жертвуют искусством ради мощи. Моя сестра говорит, что ты «самый сбалансированный» фигурист, потому что в тебе есть и искусство и сила, даже если другие так же хороши в чём-то одном.

Юзуру гордо задрал нос. — Твоя сестра милая леди, — сказал он, кивая, и Хавьер улыбнулся.

— Моя сестра застряла в фигурном катании. Она никогда не соревновалась на международном уровне, но на самом деле она была довольно хороша, — поделился он. — Если я приезжаю домой во время сезона, мы всегда смотрим фигурное катание вместе.

Юзуру протянул: — Итак, если Хави… Какая еще раз фамилия? — быстро уточнил он, и Хавьер ухмыльнулся.

— Фернандес.

Юзуру кивнул. — Если Хави Фернандес, член большой хоккейной команды, смотрел фигурное катание и занимался им, значит хорошо знает мой вид спорта. Может быть я должен посмотреть и попытаться узнать больше о твоём спорте. Приятно узнать больше о другом спортсмене. — Он сморщил нос: — Даже если есть драки.

Хавьер тихо рассмеялся. — Тебе действительно не нравятся драки, да?

— Это плохо! Подлый человек ударяет другого человека, — просто сказал Юзуру. Он вздрогнул: — Кроме того, врезаться в другого фигуриста очень больно. То, что ты говорил, сильное тело… что-то такое. Это очень больно.

Хавьер снова посмотрел на него. — О, точно. Я помню, как ты катался после того, как столкнулся с кем-то один раз. Могу поспорить, что это больно, — сказал он, качая головой. — Но мы носим много подкладок и шлемов. Мы в основном просто буяним. Ну и хорошая драка — это весело, — заключил он, и Юзуру поморщился.

— Ты такой «мужик», — с отвращением бросил Ханю.

— А тебе не нравятся «мужики»? — кокетливо подмигнул Хавьер.

Юзуру покраснел и резко отвернулся. — Не дразни, это не хорошо.

— Хорошо, извини, — сказал Хавьер, и Юзу был удивлен тем, насколько искренне это прозвучало. Он посмотрел на него, и Хавьер пожал плечами. — Что? Я просто всегда такой. Но прости, я не заставлю тебя снова чувствовать себя некомфортно.

Юзуру слегка улыбнулся ему. — Спасибо.

Когда они добрались до автобусной остановки, Ханю сел и кивнул Хавьеру. — Спасибо, что проводил меня.

Фернандес обогнул скамейку и сел рядом с ним. — Я подожду с тобой немного дольше, — сказал он, внимательно глядя на Юзуру. — Если ты не против, конечно, — сказал он с извиняющейся улыбкой.

Японец пожал плечами. — Хорошо. Но почему?

Хавьер сунул руки в карманы кофты и оглянулся на пустую темную улицу. — Ну, уже поздно. Никого нет рядом. Ты маленький и симпатичный. — Он неловко пожал плечами. — Высокий процент «может быть похищен» во внешности.

Юзуру улыбнулся. — Я должен разозлиться, раз ты думаешь, что мне нужен хоккеист с большими руками, чтобы защитить меня, но, честно говоря, это очень приятно. Моя мама всегда волнуется. Она знает, что таким мужчинам как твои друзья может показаться, что я девушка сзади. Поэтому она беспокоится, что кто-нибудь подойдет ко мне, а потом увидит, что я парень и сделает мне больно, потому что почувствует себя «обманутым». — Юзуру сморщил нос. — Я считаю, что это немного драматично, ну да ладно. Она мама, я младший ребенок. Думаю, беспокойство не должно быть реалистичным. — Он положил руку себе на грудь. — Я чувствую себя хорошо в одиночестве, но, думаю, другие люди в основном волнуются.

Хавьер протянул: — В этом есть смысл. Она твоя мать, это её работа — волноваться. И даже если мне повезло, и мои сокомандники не такие, особенно те, с которыми я близок, я нахожусь в окружении достаточного числа «мужественных» мачо-мужчин, чтобы знать, какими они могут быть. Я слышал, как они говорили то, от чего меня тошнило. То, как они говорят о девушках, иногда просто ужасно. Я просто думаю о том, как такие людях выходят и замечают кого-то, кого они считают девушкой с шикарной задницей, которая гуляет одна по темной улице. Даже если бы они не зашли так далеко, чтобы навредить, они все равно могли бы очень сильно напугать тебя.

Юзуру ухмыльнулся. — Мне нравится, что все говорят, что у меня хороший зад. Мне может не нравиться, кто это говорит, но приятно знать, что моя задница хороша.

Хавьер улыбнулся. — Я слышу это часто. Катание наращивает эти мускулы, и моя задница даже больше, чем у моих товарищей по команде. Девушки любят это.

— Я не заметил, — сказал Юзуру, и Хавьер только хмыкнул и кивнул. Некоторое время они сидели в молчании, прежде чем Ханю подумал о другом вопросе. — Тебе нравится Канада? Ты говорил, что из Испании, да?

Хавьер кивнул. — Это точно лучше, чем Россия, — Юзуру с любопытством склонил голову, и Хавьер ухмыльнулся. — Сначала я попробовал хоккей в России. Я думал, что это было ближе к дому. — Он покачал головой. — Никто не говорил на английском, на котором я почти не говорил сам. Было очень холодно. Еда была ужасной. Российские игроки не любят нерусских игроков. — Он огляделся. — Торонто хорош. Современный, хорошая погода, дружелюбные люди. Я живу здесь уже десять лет. Мне это нравится. — Он посмотрел на Юзуру. — Что насчет тебя?

Юзу кивнул. — Мне нравится. Я не постоянно живу здесь. У меня есть квартира, и мама живет со мной. Когда я приехал сюда сначала, я был несовершеннолетним. Мама переехала со мной. Я тогда ездил домой чаще, потому что все ещё учился в школе. Надо было закончить это. — Он улыбнулся. — Теперь я наверно полгода здесь и пол — дома. Отец и сестра живут там всегда, поэтому мы часто ездим домой.

Хавьер улыбнулся. — Мы проводим много времени в разъездах, поэтому я знаю это чувство. Моя кошка злится от того, что я часто уезжаю.

Юзуру оживился. — У тебя есть кот?! Я люблю котов! — он сложил руки вместе. — Такие милые, маленькие лапки и пушистые мордочки.

— У тебя есть? — спросил Хавьер, плечи Юзуру опустились, и он надулся.

— Астма, — сказал он с грустью. — Я могу погладить недолго, но астма проявляется, если я не принимаю лекарства и нахожусь рядом с ними в течение длительного времени.

— Оу, это печально, — Хавьер похлопал его по спине. — Ну, я обниму свою кошку в честь твоих легких, — сказал он, и Юзуру хихикнул.

— Хави глупый, — кинул японец, и Хавьер улыбнулся ему.

— Это стоит того, чтобы заставить тебя смеяться, — сказал он, а затем смутился, поворачиваясь как раз вовремя, чтобы увидеть автобус.

Юзуру задался вопросом, что это было, но все равно встал. Он поднял рюкзак и слегка поклонился Хавьеру. — Спасибо, что подождал со мной, — сказал он, и Хавьер кивнул, наблюдая, как тот идет к автобусу.