— Мне жаль. Мне так жаль. Я понимаю, — сказал Хавьер, полным вины голосом. — Я просто чувствую, словно они подозревают о чём-то. Мне нужно избавиться от них. Если они подумают, что я трахнул её, они слезут с моей спины.
— Почему ты не можешь просто уйти? — спросил Юзуру, голос напряжен, словно он собирается плакать, и Хавьер сразу почувствовал себя мудаком. — Почему так важно, что они думают? У тебя есть фэйковая девушка, просто скажи им, что не хочешь никого, кроме неё. Почему вам, тупым хоккеистам, нужно быть такими мачо и озабоченными?
Хавьер опустил голову: — Потому что они такие, Юзу.
— Всё равно, — сказал Ханю, и теперь испанец был точно уверен, что тот плакал. — Делай, что хочешь. Целуй её. Трахни её. Мне всё равно. Просто не говори мне, так как я хочу продолжить делать вид, что мой парень любит меня достаточно, чтобы не трогать других женщин, просто потому, что его друзья мудаки.
Юзуру сбросил звонок, и Хавьер обнаружил своё сердце высоко в горле. Он закрыл глаза, борясь с желанием позвонить снова и молить о прощении. Испанец пару раз глубоко вдохнул, настраиваясь, а затем кивнул. Он должен сделать это. Он должен выбраться из этого, не сделав Юзуру больнее, чем он уже сделал.
Когда он вернулся обратно в зал, то подошел к Веронике и сказал: — Я ухожу. Что насчёт тебя?
— Веди, красавчик, — ответила она. Команда Хавьера поддерживающе загудела, словно подростки, когда он взял руку Вероники и позволил ей вывести себя из бара.
***
На протяжении всего пути в направлении квартиры Вероники, Фернандес чувствовал вину, поедающую изнутри. Он не собирался заходить с ней внутрь, но всё ещё пытался придумать, как отказать ей помягче. Он посмотрел вниз на её руку в своей руке и почувствовал отвращение, увидев маникюр на ногтях. У Юзуру были вытянутые маленькие ручки, но он грыз ногти, поэтому они выглядели совершенно не так. Он смотрел на неё, пока они шли, и думал, как сильно скучает по маленьким, блестящим карим глазам, которые практически исчезали, когда Юзу широко улыбался. Её глаза были большими и голубыми.
Даже просто мысли о Юзуру заставляли его чувствовать себя плохо.
Целуй её. Трахни её. Делай, что хочешь.
Хавьер вздрогнул от этих слов. Даже идея тронуть девушку рядом в таком смысле была немыслимой. Она не была его прекрасным Юзуру. У неё не было бесконечного пространства бледной кожи, покрытой шрамами и царапинами, свойственными спортсменам. У неё не было этого непривлекательного, гусиного смеха, который заставлял саму душу Хавьера наполняться счастьем. Раньше он бы с удовольствием переспал с подобной девушкой, и это только показатель того, как глубоко он влюблён, раз испытывает ноль интереса, даже в качестве фантазии.
— Я не могу сделать это, — он остановился посреди тротуара. — Это смешно.
— Эм, что? — спросила Вероника, и Хавьер скривился, улыбаясь ей в качестве извинения.
— В общем, я собирался придумать оправдание не идти в твою квартиру, но, наверно, я должен быть честен сейчас, — сказал он, не беспокоясь, что они стоят посреди улицы. — Я не свободен. У меня есть кое-кто. Моя команда не знает об этом, поэтому я таким образом хотел избавиться от них, просто появиться в твоей квартире и сделать вид, что я устал; но это слишком глупо, — он покачал головой. — Мне правда жаль, что я увёл тебя, но ничего не будет. Я собирался просто поцеловать тебя на ночь и всё, но я не смогу сделать даже этого. Я сделал звонок до того, как уйти из бара, и закончилось это ссорой, потому что мы не виделись уже шесть недель, и просто возможность того, что я поцелую тебя, спровоцировала ссору, и я не могу сделать этого, — он задержал дыхание и посмотрел на Веронику, которая смотрела в ответ широко раскрытыми глазами.
— Воу, это отстойно, — сказала она, а затем засмеялась. — Чувак, ты думаешь, парни такие тугие насчёт чувств, что не можешь рассказать им правду? — она покачала головой. — Это круто, парень. Не наказывай себя слишком. Это на самом деле достаточно мило, — признала девушка. — Ты любишь её так сильно, что не хочешь целовать другую девушку.
Хавьер смущённо улыбнулся: — Мне правда жаль.
— Эй, хорошо, что ты не сделал меня тем человеком, который разрушил счастливую пару, — остановила она.
Фернандес прикусил губу, когда его внезапно посетила идея. — Кстати об этом, я могу поросить об одолжении?
Комментарий к Глава 20
*Puck bunny - фанат хоккея, имеющий исключительно сексуальный интерес по отношению к хоккеистам.
P.s.: я уверена, что Вероника с ударением на «о», по крайней мере я, только дописав, поняла, что русскими буквами все скорее всего прочитают с ударением на «и». А тут и так многовато героев с русскими именами :D
========== Глава 21 ==========
Юзуру лежал на своей кровати и плакал. Была середина дня, но его сердце так болело, и он чувствовал себя очень плохо, думая только о том, как неизвестная девушка целует его парня, трогая его так, как только Юзуру мог, и, может быть, Хавьер трогает её тоже. Он доверял Хави, но мысли о том, что кто-то получит хоть кусочек внимания, принадлежащего ему, отвращали. Он не мог перестать сжимать мордочку Пух-сана и скулить, представляя руку безликой девушки в кудряшках Хавьера, или его руки на её талии. Он не целовал своего парня больше месяца, поэтому даже мысли о том, что это делает кто-то ещё, заставляли его чувствовать тошноту.
Юзуру плакал, пока не уснул, выжатый. Его разбудил звук входящего сообщения от Хавьера. Часть его хотела отшвырнуть телефон, но когда он открыл текст, то обрадовался, что не сделал этого.
Здесь было фото девушки, на салфетке в её руках было написано: «я не целовалась с твоим парнем». Ниже, сообщение Хавьера представляло собой молитву о прощении.
Мне жаль, я сволочь, но я понял, что моя просьба была неправильной. К счастью, Вероника оказалась достаточно милой и поверила мне, когда я объяснил, что встречаюсь с кем-то и просто искал повод уйти. Я рассказал ей, что звонил тебе, и ты расстроился, поэтому она согласилась на фото. Она сказала, что если бы я был честен с самого начала, она бы отстала. Думаю, я самый большой идиот в истории. Я только надеюсь, что ты сможешь простить мою тупость и сволочное поведение. Я люблю тебя сильнее всего, и я никогда не хотел сделать тебе больно. Я думаю, честность — лучшая политика, но, наверно, лучше было просто послать мою команду. Я обещаю, я больше никогда так не сделаю. Я не позволю им больше напугать меня так, чтобы я в итоге причинил боль тебе. Наши отношения сложно-балансируемые, и иногда я теряю ориентир, выбирая между тобой и командой. Но ты важнее. Команда тоже важна, но я могу найти способ не задевать тебя, пытаясь скинуть их с хвоста. Мы летаем следующие несколько дней, но во вторник у меня будет время в моем личном номере в отеле, так что мы сможем устроить Скайп-свидание, как планировали на прошлой неделе. Я всё исправлю, обещаю, бесконечно люблю тебя. <3 Хави.
Юзуру шмыгнул носом и покачал головой. — Очень, очень глупый, — сказал он, начиная влажно смеяться и обнимать телефон. Юзу закрыл глаза и подумал о руках Хавьера вокруг себя и запахе его кожи. А если очень хорошо постараться, то вполне можно представить тёплое ощущение губ старшего на щеке, как когда он держал его в объятиях и укачивал перед сном.
Хавьер пока не прощен, но Юзуру рад, что тот хотя бы не стал целовать неизвестную женщину. Даже если это были просто поцелуи, это были поцелуи Юзуру. Если он не может получить их, то вдвойне обиднее, что какая-то девушка получит их.
***
— Хави, смотри что у меня есть! — Хавьер наблюдал, как Юзуру открывает коробку и достаёт последнее, что старший мог ожидать: хоккейную джерси. Это домашняя форма Кленовых листов. — И смотри, лучшая часть! — Юзуру перевернул вещь спиной, имитируя фанфары, и Хавьер закусил губу, сдерживая глупый смех, когда увидел надпись: ФЕРНАНДЕС. — Мама заказала на день рождения, но пришло только сегодня, — Юзуру сделал умилительный маленький танец. — У меня есть футболка команды Хави с именем Хави. Я обожаю её.
