Ханю крикнул что-то, и Хавьер расслышал своё имя, поэтому, когда они вошли на кухню, Юми просто повернулась и улыбнулась им. — Здравствуй, Хавьер, — поприветствовала она, как всегда очень тщательно произнося слова. Он был уверен, что женщина старалась не оговориться и не показаться грубой. У Юзуру было меньше проблем с этим, он часто говорил «Хаби» или «Хавьел», не заботясь о том, что ошибся, и Фернандес воспринял это как признак того, что ему комфортно с ним. На самом деле он обожал это тихое «Хаби» из уст своего парня. Теперь это была его любимая версия своего имени.

— Здравствуйте, миссис Ханю, — сказал он, как всегда делая вид, что не услышал, как она просила назвать её по имени. Он думал, что стоит более уважительно обращаться к женщине, которая могла официально запретить ему видеть её сына. — Так вкусно пахнет, — добавил он с очаровательной улыбкой.

— Ещё не готово. Может быть, ещё минут десять, — сказала она, глядя в кастрюлю.

Юзуру что-то быстро сказал и схватил Хавьера за руку, не обращая внимания на то, что его мама крикнула вслед, таща старшего по коридору. Фернандес наклонился ближе и тихо спросил. — Куда мы идем?

— Моя комната, — просто ответил тот. Юзуру открыл дверь, и Хавьер был немного удивлен помещением за ней. Он никогда не был в комнате младшего, и она, честно говоря, больше походила на комнату девочки-подростка, чем на спальню взрослого. Начать хотя бы с того, что над его односпальной кроватью висели постеры какой-то группы, было несколько Пухов и часы с тем же медведем; вся мебель была белая с фиолетовыми вставками.

— Тебе действительно нравится фиолетовый, мм? — спросил он, и Юзуру пожал плечами.

— Мне просто нравятся симпатичные цвета, — сказал младший, ведя Хавьера к кровати.

Фернандес посмотрел на бойсбэнд на стене. — Это та группа, ссылки на видео которой ты присылал мне? — спросил он, и Юзуру улыбнулся и кивнул.

— Да! Моя любимая группа! — Он повернул голову и вздохнул. — Вокалист такой симпатичный, — протянул он, а Хавьер засмеялся и ткнул его в бок.

— Он симпатичнее меня? — спросил старший, и Юзуру сделал «очень серьезное» сканирующее лицо, прежде чем повертеть ладонью, словно говоря «возможно». — Эй! Я твой парень, — притворно возмутился Хавьер, начиная щекотать талию Юзу.

— Хави, остановись! — завопил тот, хихикая и пытаясь уклониться. Он попытался встать, но Хавьер просто перехватил его и уронил на кровать, прижимая к груди и ухмыляясь на слабые попытки младшего бороться за свободу. — Хави издевается! — Ханю обиделся, и Хавьер чмокнул его надутые губы, на что в ответ только фыркнули.

— Просто скажи, что я симпатичнее, чем какой-то парень из группы, и я тебя отпущу, — сказал он, и Юзуру задумчивого замычал, прищуриваясь и постукивая по подбородку пальцем, затем прикусил губу и склонил голову на бок.

— Мо-о-же-ет быть, ты мне нравишься больше, — предположил он, и Хавьер ухмыльнулся, ослабляя хватку и укладываясь так, чтобы они лежали в обнимку, пока голова Юзуру покоится на его груди, одна рука вокруг талии младшего, другая рассеянно поглаживает чёрные волосы. — Да, ты мне нравишься, — пробормотал Юзуру, легко целуя грудь Фернандеса.

Хавьер закрыл глаза и просто обнял Юзу, наслаждаясь ощущением близости со своим парнем, пока мог. В отличие от ночёвок Ханю, это определенно не закончится целой ночью с Юзуру в его руках. Секс был невероятным, но иногда просто лежать было даже лучше. Он поцеловал волосы младшего, найдя руку Юзу на своей груди и сплетая их пальцы. — Мне нравится, что твои волосы очень мягкие, — пробормотал Хавьер.

— Мне нравится, что Хави теплый, – пробормотал Юзуру в его рубашку. — Здесь так холодно, но Хави теплый. Я бы хотел, чтобы Хави всегда был моей подушкой, и я никогда не чувствовал холода в постели.

Хавьер прикусил губу. — Я мог бы сейчас очень ​​грязно пошутить, но это слишком мило, чтобы портить момент, — сказал он, и Ханю устало рассмеялся.

— Усталому Юзуру больше нравится обниматься, — признался он, и Хавьер определенно мог это понять. Ничто не было лучше после долгого дня, чем сон на диване, пока Юзу спиной прижимается к груди, а его руки держат тонкую талию. Хавьер мог бы любимой подушкой Юзуру, но Юзуру был любимым плюшевым мишкой Хавьера.

Фернандес улыбнулся и снова поцеловал его в лоб. — Я так тебя люблю, mi vida.

— Я тоже тебя люблю, Хаби, — тихо пробормотал Юзу.

Хавьер услышал скрип и открыл глаза, замечая Юми, стоящую в дверях и смотрящую на них. Он хотел было что-нибудь сказать, но она только покачала головой, улыбнулась и кивнула в сторону кухни. Женщина повернулась и ушла, а Фернандес заметил, как её плечи дрожали от тихого смеха. Хавьер немного подождал, прежде чем нежно потрясти Юзуру.

— Кари, может нам стоит вернуться? Твоя мама, должно быть, уже закончила, — предложил он.

Ханю вздохнул, но кивнул, сильно потянувшись. — Наверно так, — сказал он, зевая и глядя на Хавьера. — Кроме того, животик злится, — добавил японец, потирая живот, и Хави ухмыльнулся.

— Мне нравится, когда ты говоришь «животик», — признался он, садясь и быстро чмокая Юзуру. — Вставай, пошли накормим твой голодный животик.

На протяжении всего ужина Хавьер замечал, как Юми смотрела на них, особенно когда Юзуру кормил его и хихикал, пачкая рот едой. У Фернандеса было предчувствие, что, пусть она ничего и не сказала, Юми начинала понимать, что Хави действительно любит Юзу. Он надеялся, что она, возможно, начала думать, что он подходит её сыну. Его самой большой надеждой было то, что когда-нибудь Юми научится доверять ему сердце своего мальчика. Он понимал, что это было нелегко, но хотел, чтобы самый важный человек в жизни его парня одобрил их чувства.

***

Когда мама Юзуру отправляла его на тренировку на следующий день, давая контейнер с ланчем, она задержала его, положив руку на щеку. — Ты действительно вырос в красивого молодого человека, — сказала Юми, и он с любопытством склонил голову, не зная, куда это ведёт. Она погладила его по щеке и улыбнулась. — Ты можешь остаться в доме Хавьера, если хочешь, чтобы он забрал тебя с тренировки. Просто обещай, что не опоздаешь на утреннюю тренировку. И убедись, что возьмёшь что-то полезное на ланч.

Юзуру ярко улыбнулся. — Спасибо, мама.

Он быстро обнял её. — Не уверен, почему получаю разрешение, когда даже не просил, но я рад, что ты мне доверяешь.

Она уклончиво промычала. — Скорее я начинаю доверять ему, — призналась женщина. — Этот человек обожает тебя. Думаю, мне было трудно какое-то время видеть это, но очевидно, что он никогда не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. — Юми улыбнулась. — Такого хорошего человека найти сложно. Он может быть защитой.

Юзуру покраснел и опустил взгляд. — Я говорил вам всем, что он хороший человек. Я рад, что кто-то наконец поверил мне.

— Ну, дай своим тренерам поблажку, — любезно попросила она. — Ты влюбленный молодой человек. Следственно, не самый надежный судья о характере своего партнера. Я беспокоилась, что ты, возможно, слеп к его ошибкам, но узнавая его в течение недель, стало совершенно очевидно, что он действительно хороший человек. Всё, чего хочет мать, — это чтобы её ребенок влюбился в кого-то, кто будет хорошо относиться к нему, а не в того, кто только кажется хорошим. Тренер Брайан не знает его так, как я. Я не буду притворяться, что знаю его так же хорошо, как и ты, но я уже достаточно узнала Хавьера, чтобы понять, что он честен в своих намерениях с тобой. — Она покачала головой. — Я не говорю, что ничто, связанное с ним, не может причинить тебе боль, но я верю, что он никогда не причинит тебе вреда нарочно. И физически ты не рискуешь пострадать от него. Его товарищи по команде не тронут тебя, пока он рядом. — Она поморщилась. — Должна признать, я очень беспокоилась по этому поводу. Я знаю, как ведут себя такие люди. И они его друзья, так что нормально волноваться, что он выберет их вместо тебя, если не знать его так, как теперь знаю я.

Юзуру мягко улыбнулся и кивнул. — Я не говорю, что ему придется выбирать между мной или друзьями, но если бы это касалось чьей-либо безопасности, он не позволил бы своим друзьям сделать что-то плохое. Я знаю Хави. Хоккей — жестокий спорт, но в его случае только на льду. Хави никогда не будет жестоким вне спорта. Он защитил бы незнакомца, если бы друг попытался его избить.