Девушка стояла перед ним в пижаме, халатике и домашних тапочках.

– Вы позволите мне просушить его у вас на батарее? – спросила она, показывая свой костюм.

– Хм… Разумеется, – ответил Тиббе. – Но я хотел бы предупредить вас…

– О чём?

– Послушайте. Вы, безусловно, можете переждать здесь часок, пока не высохнет ваша одежда. Но вы не можете остаться здесь насовсем…

– Разве нет?

– Нет, к сожалению. Мне очень жаль. Это совершенно невозможно.

– Вот как, – вздохнула она. – Даже на одну-единственную ночь?

– Нет, – покачал головой Тиббе. – У меня нет даже кровати для вас.

– Но мне и не нужна кровать. Там, у вас в кладовке, стоит большая коробка. Картонная коробка из-под консервированного супа.

– В коробке? – опешил Тиббе. – Вы хотите спать в коробке?

– Конечно. Постелите мне, пожалуйста, свежую газету, если вас не затруднит.

Тиббе отчаянно замахал руками:

– Я дам вам денег на гостиницу. Тут поблизости есть отель.

Он быстро достал кошелёк, но она категорически отказалась.

– Нет-нет, это совсем ни к чему. Если нельзя, то я лучше пойду. Сейчас только надену мокрый костюм и немедленно уйду.

Она была такая несчастная. И смотрела такими испуганными глазами. На улице лил дождь и хлестал холодный ветер. В такую погоду и кошку на улицу не выгонишь.

– Ну хорошо, но только на одну ночь, – сказал Тиббе.

– Можно мне лечь в коробке?

– Можно, только с одним условием. Вы должны рассказать, откуда вы всё обо мне узнали. Кто я такой, и где я работаю, и что за заметку мне нужно написать.

Они услышали, как что-то плюхнулось на кухонный пол. Промокший и грязный Пушок наконец-то вернулся со своей ночной прогулки.

– Это он мне всё рассказал, – сказала Мурлин и показала на кота. – Он рассказал мне про вас. Я, кстати, говорила с очень многими котами тут в округе. И все они подтвердили, что вы – самый добрый.

Тиббе даже покраснел. Он совсем не привык к похвалам.

– Вы… вы разговариваете с котами? – спросил он.

– Да.

«Какая чепуха, – подумал Тиббе. – Она просто слегка не в себе».

– И хм… Как вы этому научились – говорить с кошками?

– Я сама была кошкой, – ответила девушка.

«Совершенно чокнутая», – решил Тиббе.

А Мурлин тем временем уселась у тёплой батареи рядом с Пушком. Они уютно устроились на коврике и довольно мурлыкали.

«Может, мне всё-таки стоит написать про неё заметку?» – подумал Тиббе.

«И меня тут же выгонят с работы», – подумал Тиббе.

А кошки тем временем разговорились между собой – Пушок и незваная гостья. Мурлыкали и мяукали.

– И что же сейчас говорит Пушок? – поинтересовался Тиббе в шутку.

– Он говорит, что ваши мятные конфетки лежат в банке из-под джема на верхней полке в книжном шкафу. Вы сами их туда поставили.

Тиббе встал и пошёл посмотреть. Она оказалась права.

– Всё равно мне не верится, – сказал Тиббе, – что вы можете разговаривать с кошками. Наверное, это что-то другое. Может, вы читаете их мысли или вроде того?

– Может быть, – мечтательно ответила Мурлин и зевнула. – Я пойду спать в коробку. Можно взять эту газетку?

– Вы уверены, что вам не нужны одеяло и подушка?

– Нет-нет, это ни к чему. Я слышала, Пушок спит у вас в ногах. У всех свои привычки. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Мурлин.

В дверях она вдруг остановилась:

– Пока я добиралась к вам, я услышала парочку новостей, – сказала она. – Здесь, на крышах.

– Что же это за новости?

– У Замарашки скоро снова будут котята.

– Вот как… – вздохнул Тиббе. – К сожалению, мне запретили писать о кошках. В редакции считают, что это не слишком интересно читателям.

– Жаль, – пожала плечами Мурлин.

– А больше никаких новостей не было?

– Только о том, почему господин Смит такой грустный.

– Господин Смит? Вы про старика учителя? Я с ним только сегодня виделся. Мы же вместе помогли вам спуститься с дерева. И он вовсе не выглядел грустным.

– Но он грустный.

– Эта новость не кажется мне интересной, – сказал Тиббе. – Мало ли какое у человека бывает настроение.

– Через неделю будет ровно двадцать пять лет, как он работает учителем в школе, – рассказала Мурлин. – Он так надеялся, что в его честь устроят праздник. Это же юбилей. Но никакого праздника не будет.

– Почему же?

– Потому что об этом никто не помнит. Все забыли.

Он думал, что в школе будут готовиться к празднику… а никому и в голову не пришло.

– Разве он не может напомнить сам?

– Он ни за что не станет, слишком гордый. Косой Симон так сказал.

– Косой Симон? Это тот сиамский кот?

– Да, именно он. Я с ним говорила, и он мне рассказал. Ну, теперь я пойду спать.

Напоследок она сказала Пушку «мр-мау». А тот сказал ей «мр-миу» в ответ. Вероятно, это означало «спокойной ночи».

Тиббе быстро достал телефонный справочник. Было уже поздно, но он всё равно набрал номер господина Смита.

– Простите за поздний звонок, – быстро извинился он. – Но я только что узнал, что вы скоро будете отмечать юбилей. Вы ведь работаете в школе уже двадцать пять лет, верно?

На другом конце долго молчали. А потом господин Смит сказал:

– Значит, всё-таки есть люди, которые помнят об этом.

«Нет, не люди, кошки», – чуть было не вырвалось у Тиббе.

– Конечно же! – радостно сказал он в трубку. – Разве можно о таком забыть? Я надеюсь, вы не будете возражать, если я напишу об этом в газете?

– Мне было бы чрезвычайно приятно, – смутился господин Смит.

– Может, вы тогда позволите мне зайти к вам? Сейчас, конечно, уже поздно… но мне бы так хотелось, чтобы эта статья уже завтра попала к нашему редактору. Что-нибудь интересное о вашей жизни и о вашей школе…

– Буду вас ждать, – ответил господин Смит.

Было уже три часа ночи, когда Тиббе вернулся домой. Он прижимал к себе записную книжку, полную историй о жизни и работе господина Смита. Тиббе на цыпочках пробрался на чердак и поспешил к своей пишущей машинке, а по пути мельком заглянул в кладовку.

Мурлин лежала в коробке, свернувшись калачиком, и крепко спала.

«Она ведь меня спасла, – подумал Тиббе. – У меня есть статья для газеты. Нужно только её перепечатать».

Уже ложась спать, он сказал сонному Пушку:

– Завтра сдам свой материал главному. Хорошая получилась статья. И настоящая новость.

Пушок улёгся в ногах у Тиббе и тут же снова заснул.

«Завтра с утра непременно скажу ей спасибо, этой странной Мурлин», – подумал Тиббе и тоже заснул.

Но когда он утром проснулся, девушка уже ушла.

Коробка была пуста. В ней лежала чистая газета, всё было аккуратно убрано. Ни одежды, ни чемоданчика.

– Она ничего не сказала, Пушок? Не просила ничего мне передать?

– Мр-мау, – сказал Пушок.

Но Тиббе ничего не понял.

– Ну и ладно, – сказал он. – Наверное, это к лучшему. Чердак снова в моём полном распоряжении.

Тут он увидел на столе свою статью.

– Как здорово! – воскликнул он. – Пойду на работу не с пустыми руками! И меня не уволят. По крайней мере… не сегодня.

Вдруг его радость куда-то делась. Он понял, что сегодня вечером опять будет грустно бродить по городу в одиночестве.

Он почувствовал приятный запах и пошёл на кухню.

Оказалось, Мурлин сварила для него кофе. И перемыла всю посуду. Это было так мило.

Чердачное окошко было открыто. Видимо, бродячая гостья выбралась через него на крышу.

«Хоть погода не такая ужасная, – подумал Тиббе. – Мурлин не будет бродить под дождём. Интересно, она опять болтает с котами? Если бы она осталась здесь… – представил себе Тиббе. – Если бы я взял её в дом. Может, тогда бы она каждый день приносила мне новости».